Возможно, это сказал Уинстон Черчилль, что американская либеральная демократия является наихудшей формой правления, когда-либо изобре-тенной, за исключением всех других. Кто бы это ни сказал, я полностью с этим согласен.
Как внук карпато-русских эмигрантов в США, я не могу представить свою жизнь в каком-либо другом обществе, кроме как с глубокой бла-годарностью за мою личную судьбу. Тем не менее, как православный христианин, "освобожденный крестьянин", благословленный высшим образова-нием, верой, семьей, священством и богословием, я также не могу представить образа жизни, более коварного для христианского православия и более потенциально опасного для человека и жизни.
Corruptio optimi pessima. Извращение лучшего является наихудшим. Самый злой порок всегда является извращением наилучшей добродетели. Грех - это всегда неправильное употребление и злоупотребление. Нет лучшего примера этому, чем то, что случилось и происходит с американским либеральным демократичным обществом, с его капиталистической экономикой, его утверждением человеческого равенства и прав личности и его настойчивым требованием полной свободы для всех людей и сообществ в их "погоне за счастьем", ограниченной только повелением, чтобы права и свободы другого не нарушались и не отрицались.
Новейший плюрализм
Американская либеральная демократия сего-дня больше не является тем, чем была, когда Чер-чилль (или кто-либо другой) назвал ее наихудшей формой правления за исключением всех других. Многое изменилось в Америке с тех пор, как были произнесены эти слова. Форма общества, произ-водимая и экспортируемая Америкой теперь, - не является тем, что хвалят наши комментаторы в своих умных отзывах. Ибо, когда было сделано это замечание, американский образ жизни дейст-вительно был либеральным, демократичным и ка-питалистическим. Но он не был действительно плюралистичным. Он был Белым, Западным и Христианским, основанным на библейском миро-воззрении, главным образом, протестантском, и на библейской этике, которой придерживалось, хотя плохо или лицемерно, громадное большинство его участников. Также не был он секуляризованным, политизированным, зависимым, плотским образом жизни, которым он является сейчас благодаря "де-конструкции" науки, метафизики, богословия и искусства в общество, которое мы сейчас можем назвать новейшим.
Православные христиане в Северной Амери-ке, Западной Европе, районах Ближнего Востока, Австралии и Японии уже живут в различной мере в новом социальном, политическом и экономиче-ском новейшем плюралистичном мире, чье проис-хождение лежит в современной американской ли-беральной демократии. Те, кто живет в Восточной Европе, находятся на пути к этому с решимостью, которую нельзя отрицать. И те, кто живет в одна-жды названном "третьем мире", уже подвергались влиянию этого слишком многочисленными спосо-бами, чтобы учесть, и слишком сложными, чтобы объяснить.
Полностью новая реальность
Некоторые из нас, православных, говорят, ци-тируя Екклесиаста, что, действительно, "нет ниче-го нового под солнцем". В известном смысле это верно. Рождение и смерть, удовольствия и боль, праведность и грех, мир и война, и смена времен года всегда были и будут. Но мудрые люди также знают, что способы, которыми человек познает и истолковывает эти постоянные реалии, постоянно меняются.
Другие из нас скажут, что православные хри-стиане во все времена везде неизбежно находи-лись в ситуациях, в каких мы оказались сегодня. Православные всегда были меньшинством в меньшинстве, неправильно понятые, запуганные, высмеянные, отвергнутые и преследуемые копьем или насмешкой (как однажды сказал Достоев-ский). Так было в ранней Церкви, когда право-славные были маленькой группой внутри "Иису-сова движения", окруженные гностиками, закон-никами и фундаменталистами различных видов, как засвидетельствовано уже в канонических но-возаветных писаниях. Это было и в "Константини-анский" век, когда православные, как правило, расставались с этой жизнью, пораженные и обес-чещенные, в то время как еретики, вероотступни-ки и просто злодеи управляли христианской импе-рией. Так было и в оттоманские времена, и на Святой Руси, не говоря уже о марксистском ужасе. И это верно сегодня. Так, некоторые говорят, что обстоятельства, на самом деле, никогда не были другими, чем они есть сейчас.
И некоторые православные сегодня особенно сравнивают наше время со временем ранней Церкви, когда христиане были разделены между собой на огромное разнообразие групп и движе-ний, со значительной путаницей и противоречия-ми среди них самих, и под сильным преследова-нием тех, кто их окружал, в мире, который был как очень религиозным, так и очень плотским, но полностью объединенным в своем произволе про-тив тех, кто в своем безрассудном упрямстве ре-шительно отказывался рассматривать Иисуса только как одного из многих учителей и богов, и христианскую веру только как один из многих ре-лигиозных и духовных путей, доступных чувстви-тельным, терпеливым, доброжелательным, разви-тым людям.
Но есть радикальные отличия сегодняшнего от всех предыдущих времен. Православие сегодня - не преследуемое меньшинство среди изобилия христианских и других духовных движений в "языческой" империи, чьи верные члены пребы-вают в свежем усердии первого провозглашения Христа в мире. Православие сегодня также не яв-ляется государственной Церковью христианской империи, чьи гонимые святые находятся в посто-янной борьбе с еретиками, вероотступниками и грешниками, и даже временами сами с собой. Также Православие более не является разнообра-зием этнических сообществ при господстве му-сульманской или марксистской идеологии. Оно не является "диаспорой", просто собранием право-славных ссылок в инославных христианских стра-нах, подверженных массовой секуляризации, пре-образованию и изменению.
Православие впервые, - хотя все еще и Цер-ковь меньшинства, изрешеченная массовыми внутренними неразберихами, тревогами, претен-зиями и разделениями, проистекающими из 2000-летней одиссеи через историю, - теперь обнаружи-вает себя во "всемирном городке", чьи разные на-роды различными способами движутся к образу жизни, который начал господствовать над плане-той. Это либеральный, демократический, капита-листический, новейший (и пост-христианский) плюрализм. Это образ жизни, который уже царст-вует в том, что однажды было названо "первым миром".
От современного к новейшему
Следы старого "современного" мира остаются в современной Америке, и они также остаются в существующем мире, который производит Амери-ка и для которого остается идеалом, хотя некото-рые могут это отрицать, порицать и сопротивлять-ся этому. Религиозная терпимость, расовое равен-ство и права меньшинства, например, все еще яв-ляются в Америке и везде в политической области спорными вопросами первой значимости. На эко-номической арене все еще добиваются и борются за право на работу, равные возможности трудоуст-ройства, безопасные условия труда и справедли-вую заработную плату. Всеобщее образование и медицинское обслуживание, адекватная обеспе-ченность жильем и сочувственная иммиграцион-ная политика, - чтобы продолжить наш пример, - все еще являются предметом критического соци-ального значения. И в религиозной, философской, научной и художественной жизни старые совре-менные (кантовские, дарвиновские, ньютоновы...) вопросы, такие, как отношения между верой и ра-зумом, наукой и богословием, критическим мыш-лением и фундаментализмом, свободой и властью, индивидуальной совестью и традиционными нра-вами и даже православием и ересью, продолжают пленять страстное внимание людей и заботить их. Но эти вопросы, хотя и остаются в силе, более не рассматриваются и не истолковываются как ранее. В новейших плюралистичных обществах они ви-дятся полностью по-новому, в совершенно новом контексте и с полностью новой повесткой дня для действия.
Эта новая вселенная мысли, рассуждения и поведения является прямым результатом подчине-ния христианства современным секуляризованным обществом приватизированной, изолированной "религии", так блестяще раскритикованной о. Александром Шмеманом, чьи работы еще могут быть прочитаны с большой пользой, особенно в пост-марксистских обществах. Это трансмутация иудео-христианского мировоззрения и познания далеко за пределы даже отдаленно представленно-го о. Георгием Флоровским (среди многих других) в его критике еретических "псевдоморфозов" Пра-вославия. В современном секуляризованном об-ществе язык, структуры, символы и обряды клас-сического библейского христианства остаются, в то время как их содержание и значение радикаль-но изменены. В новейшей "деконструкции" совре-менного мировоззрения - путем радикального личного и культурного экзистенциализма, сексу-альной революции, мистического поиска, полити-зации богословия и этики и взрыва материального и духовного гедонизма (т.е. жажды наслаждений) и алчности - традиционный язык, структуры, сим-волы и обряды воссоздаются в точке, где их пер-воначальное содержание и значение больше не сохраняется, но заменено полностью новой рекон-струкцией действительности.
В новейшем плюралистичном мире нет объ-ективной истины, справедливости, добра и красо-ты, которые все люди созданы открывать, позна-вать и верить, которым они призваны соответство-вать в мысли, слове и деле, в которых они свобод-ны восхищаться и ликовать, и за которые они бла-гословлены воздавать славу и благодарение Богу. Нет такого понятия, как объективное значение и цель. Есть, скорее, создание действительности, или, скорее, более точно, много созданий изоби-лия псевдореальностей, производимых субъектив-ными волеизъявлениями отдельных людей, партий и "групп по интересам" в контексте политики, вла-сти, самосоздания и вседозволенности. Догматы современной либеральной демократии теперь ста-новятся объектами поклонения и самоцелью в по-литизированном, гедонизированном мире. Свобо-да становится излишней вольностью. Приобрете-ние становится правом. Различия обожествляются. И счастье, теперь понимаемое как материальное и псевдодуховное удовольствие, становится обяза-тельным для всех.
Если более чем полвека назад X. Ричард Ней-бур мог сказать, что в современном американском либеральном протестантизме "некий Бог без гнева приводит человека без греха в царство без суда с помощью некоего Христа без креста" ("Царство Бога в Америке", 1937, с. 193), теперь можно ска-зать, что в новом веке самого современного плю-рализма божественность без верховной власти вводит людей без достоинства в эру без ответст-венности через эксплуатацию бога или богини ва-шего собственного изготовления без трагедии.
Если кто-либо думает, что это пугающее пре-увеличение фактически необоснованно, я пригла-сил бы их взглянуть на современные американские политику, экономику, закон, образование, меди-цину, религию, развлечения и искусство. И я так-же попросил бы их взглянуть на то, что сейчас происходит во всех странах и регионах мира, на-чиная с их собственной.
Четыре неприемлемых ответа
Четыре возможных ответа новейшему плюра-лизму являются, по-моему, неприемлемыми для православных христиан.
Первый - отрицание того, что "новейший плюрализм" существует и быстро возрастает в яс-ности и силе во всех частях мира. Неправильно истолковать то, что происходит, и недооценить его воздействие было бы фатальным для Православия. Новейший плюрализм - здесь и препятствует ре-волюции невообразимых размеров, он здесь на время.
Во-вторых, было бы фатальной ошибкой для православных христиан думать, что они и их Церкви невосприимчивы к пост-модернизму и не-тронуты его влиянием и властью. Мы, православ-ные, так же заразимы и заражены, как и все, и так же легко больны и обмануты. Нам нужно только при помощи Божией милости увидеть, кем мы действительно являемся (чудо, говорят нам наши святые, большее, чем воскресение из мертвых), и признать, что это так.
Психиатр, описывая в целом гомосексуальное движение в Америке и его место в современном американском этносе, сказал, что "большая часть интеллигенции может быть погружена в невеже-ство, если сильна потребность в иллюзии" (C.W.Socarides, Homosexuality: A Freedom Тоо Fаr, р. 234). Он звучит как подвижник, описывающий духовное заблуждение (прелесть). Является ли это предупреждение неподходящим нам, православ-ным, чья потребность сегодня в иллюзиях и за-блуждениях о себе, наших Церквях, наших исто-риях, наших соседях и нашем современном мире, очевидно, в самом деле очень сильна?
В-третьих, мы, православные христиане, не должны отвечать новейшему плюрализму, вооб-ражая, что мы можем отвергнуть современный мир, затворясь в мире нашего собственного изго-товления. Сделать так - значило бы сдаться тем самым заблуждению и искушению, которые мы призваны обличать и сопротивляться. Это было бы как раз тем, что постмодернизм заставляет нас делать и защищает наше право и основание де-лать. Мы не можем создать наши собственные реалии для наших собственных целей субъектив-ным указом. Мы должны воспринимать действи-тельность, как она есть, и отвечать за нее перед Богом. Мы должны жить в мире, который Божиим Промыслом является нашим.
И последнее, мы не должны стать жертвой новейшего плюралистичного мировоззрения как некоей большой новой возможности для человече-ства, которую православные христиане должны приветствовать как наследственно согласующуюся с традиционными православными взглядами на свободу, личное достоинство, культурное разно-образие, богословие воплощения и апофатическое мистическое богословие, и нашей равно традици-онной (иногда поспешной и поверхностной) кри-тикой "западного" рационализма, пиетизма (т.е. ложного благочестия), законничества и морализ-ма.
Православие и постмодернизм
Есть несколько вещей, которые мы, право-славные, можем и должны делать перед лицом новейшего плюралистичного мировоззрения, осо-бенно в обществах, где его уже придерживаются.
Сначала мы должны заставить себя поставить Христа и только Христа и Его Евангелие в центр наших интересов, и делать только то, что угодно Святому Духу и нам. Мы можем работать (что мы и делаем сейчас), чтобы оценить наш мир вместе, сообща, находя общее мнение, изобретая общий план нашего действия как православных христиан. Это неплохое достижение в современном плюра-листичном мире, который вынуждает нас созда-вать наши собственные версии действительности и истории на основе наших собственных самооп-ределенных желаний, интересов и потребностей.
Соучастие, которое и является самим Право-славием, требует более чем жертвы. Оно требует смерти. "Истинно, истинно, - говорит нам Гос-подь, - если пшеничное зерно, пав в землю, не ум-рет, то останется одно; а если умрет, принесет много плода. Любящий душу свою погубит ее; ненавидящий душу свою в мире сем сохранит ее в жизнь вечную". (Ин. 12:24-25). Это высказывание Господа подходит как приходам, епархиям, поме-стным Церквям и патриархатам, так и отдельным людям. Оно полностью противоположно новей-шему плюралистичному взгляду, который во имя наших прав и свобод приказывает нам не просто любить наши жизни в этом мире, но создавать и обожествлять их, защищая их от кого-либо и чего-либо, что может заставить нас поступать по-другому. Как это иронично, и как невыносимо больно видеть православных христиан и Церкви, предающие Христа и Евангелие и свои собствен-ные истинные интересы, - в их пленении демони-ческим обманом, что Сам Бог заставляет нас лю-бить, защищать "свое собственное" за счет не только других, но и самой истины.
Православные христиане должны раз и навсе-гда отказаться от лжи, что мы и наши Церкви мо-жем жить по Евангелию Христа и еще сохранять все богатство и славу наших своеобразных нацио-нальных культур и индивидуальностей, даже ис-пользуя само Православие для этой цели, - обмана, который мы, православные, в современных и но-вейших плюралистичных обществах широко при-няли и ввели в действие. Наши сегодняшние жал-кие реалии раскрыли результаты такого ложного верования и поведения. Мы, православные, в Се-верной Америке и Западной Европе уже далеко на пути к потере и нашей веры и нашей культуры, в слиянии их вместе, как если бы они были одним и тем же. И наши братья и сестры в постмарксист-ских странах, кажется, не научились многому из нашего опыта.
Согласно Евангелию Христа, есть только один путь, чтобы спасти наши жизни, а все в на-ших жизнях стоит спасения для вечной жизни в Царствии Божием. Это - отрицать, отказываться и даже ненавидеть все в этом мире ради Христа, Евангелия и Царства Божия. Это - ненавидеть на-ши семьи, нации, собственность и культуры - и даже наши земные церковные учреждения - ради истины (Лк. 14:25-26). Это - считать все тщетою ради Христа, используя веские слова Св. Павла, и от всего отказаться и все почитать за сор, чтобы приобрести Христа и найтись в Нем (Фил. 3:7-9). Это жесткие слова. И они истинны. Мы нарушали их на свой собственный страх и риск. Хорошее в жизни, а не наши слабости и проступки является нашим величайшим искушением. Это оно стано-вится нашим идолом и побуждает нас искажать действительность, отрицать истину и поддержи-вать ложь.
Живя уединенно, исключительно по Еванге-лию Христа, мы, православные христиане, долж-ны также сопротивляться искушению трансфор-мировать Православие в некую вещь в себе, идео-логию среди идеологий, инструмент для продви-жения наших национальных, политических, куль-турных или экономических амбиций и желаний. Мы должны оставить то, что проницательные кри-тики новейшего плюрализма называют "написан-ными через дефис" истинами, ценностями, исто-риями, этиками и искусством. Это значит, что мы не должны позволять себе говорить просто о Пра-вославии или о православном богословии, духов-ности, культуре и морали. Мы, скорее, должны говорить о самой действительности с точки зрения Евангелия и православной традиции.
Основанием для этого принципа является то, что новейшее плюралистичное мировоззрение и риторика поддерживают убеждение, что разнооб-разие религий, движений и культур может и дей-ствительно должно производить для себя свои собственные истины. Они должны создавать свои собственные этики и искусство и писать собствен-ные истории в соответствии со своими собствен-ными интересами и целями. Так как нет таких по-нятий, как женская история, или гомосексуальное искусство, или буддистская этика, или мусульман-ская духовность, обладающих правом не только не подвергаться вызову со стороны тех, кто находит-ся вне уважаемых сообществ, но даже настаивать на всеобщем одобрении их другими, как надле-жащих и узаконенных для членов сообщества, так и нет такого понятия, как Православие только для православных. Есть истина для каждого, ценности для всех людей, история, в которой все имеют за-конное место, искусство, в котором все могут вос-хищаться, и духовность, в которой все могут уча-ствовать,... и ничто из этого не имеет права оста-ваться вне вопросов и критики других и человече-ского сообщества в целом, и все это должно быть открыто для испытания их правдивости и законно-сти для всех людей. Православие не является ис-ключением из этого правила. Мы, православные, должны быть готовы к вопросам и вызовам, ка-сающимся наших притязаний. Это ведет к самой сущности свидетельства Православия в мире: убеждению, что Иисус Христос является Сыном и Словом единого истинного Бога, и что только Он является Путем, Истиной и Жизнью всех людей, Божией истинной мудростью и властью в мире. Иисус является воплощенным Образом Божиим, в соответствии с Которым сотворены все мужчины и женщины. Он - Глава не только Церкви, но и всего (hyper panta); Тот, в, для и Которым все (ta panta) начало быть и существует; Тот, в Котором все (ta panta) объединяется и заключается. Иисус из Назарета не является одним из многих светиль-ников в мире. Он - Свет самого мира. Просве-щающий всех мужчин и женщин, которые сидят в странах тьмы и в тени смерти. Он - сама Жизнь, не привязанная ни к одной культуре, традиции или нации, не ограниченная даже Православной Цер-ковью, Которая есть "Тело Его, полнота Напол-няющего все во всем" (Еф. 1:23). Он является воз-любленным Сыном Божиим, Сыном Божией люб-ви и Богом, Который Сам есть Любовь.
Где бы ни была истина, там Христос. Где бы и как бы несовершенно мудрые люди ни находили свой путь. Он является их мудростью и путем. Где бы ни существовали сила и красота, Он является их началом и концом. И где бы ни была любовь, Он является ее источником, содержанием и нор-мой, ее безусловным носителем и Тем, Кто рас-крывает ее в мире; ее конечным исполнением, за-вершением и высшей ступенью навеки. Это - Пра-вославие, всегда и везде Это - евангельское "слово о Кресте", которое, возможно, во всей истории человечества никогда не было более скандальным и безрассудным, чем сегодня в современном но-вейшем плюралистичном мире, в котором мы сей-час живем.
Вопреки новейшей пропаганде, такие убеж-дения не обязательно ведут к империалистическо-му господству "христофашистов", которые прину-ждают других принимать их догмы, этики и вер-сии истории посредством военной, экономической и культурной силы. Это может случиться. И это, увы, случалось в прошлом. Но наши православные святые и, поистине, святые всех мест и времен, которых мы, православные, рассматриваем как вдохновленных Богом, всегда противостояли это-му даже до пролития своей крови от рук как своих собственных земных властей, так и врагов.
В любом случае православные христиане се-годня должны быть готовы переносить каждую ошибку и зло, разоблачая их лицемерие и порицая их грех. И мы должны быть также готовы с истин-ной радостью и без нежелания или сожаления ут-верждать всё "что только истинно, что честно, что справедливо, что чисто, что любезно, что досто-славно, что только добродетель и похвала", где бы и в ком бы ни обнаруживались эти божественные реалии. И мы также должны желать осуществлять свои права и обязанности как православные хри-стиане, ходатайствовать перед Богом и стоять пе-ред Его Лицом как защитники от имени всех тех, кто вольно или невольно был сбит с пути диаво-лом.
Это приводит нас к другому повелению для православных христиан в новейших плюрали-стичных обществах: призыву евангелизировать, свидетельствовать и служить всем людям без гос-подства, дискриминации или условия и, в действи-тельности, даже без желания обратить или преоб-разовать, - что является не нашим, а Божиим де-лом. Мы должны только провозглашать Еванге-лие, свидетельствовать об истине, служить каждо-му человеку и быть готовыми переносить послед-ствия, которые неизбежно наступят. Хотя это все-гда было задачей православных, это не было пу-тем нашим или наших соседей. То, что это должно стать сегодня нашим путем в мире, в котором не без причин справедливые или несправедливые те, кто претендует быть так или иначе "православны-ми", находятся под подозрением и напуганы, явля-ется более настоятельным, чем когда-либо.
Чтобы быть верным тому, для чего мы избра-ны и призваны, мы, православные христиане, должны быть свободны сами и уважать свободу других, провозглашая и доказывая, что истинная свобода обнаруживается только в познании и со-вершении истины. Возможно, никакой идеал или идол не является более явным и властным в со-временных и новейших обществах, чем свобода. И, возможно, ничто не понимается и не употреб-ляется более неправильно, чем она. Не только де-мократия, но и истинное Христианство невозмож-но без свободы. Американская либеральная демо-кратия в своей исходной форме, возможно, явля-ется величайшим историческим доказательством этой истины, и Святая Русь, возможно, является величайшим примером трагедии ее нарушения.
Пока "американский эксперимент" оставался укорененным в христианской почве, он работал. Это была действительно наихудшая возможная форма человеческого общества за исключением всех других. Она выродилась до современного состояния не только посредством греха или, как говорят некоторые, прекратив быть открыто хри-стианским и даже протестантским. Она разложи-лась, когда демократия стала идолизированной самоцелью, и каждый участник и группа требова-ли своего права быть не только уважаемыми и терпимыми, но быть признанными и одобренными без условия или вопроса. Оно разрушалось и про-должает разрушаться не только через потерю ос-новной христианской доктрины и этики, но через потерю убеждения, что существует объективная истина и справедливость для всех людей в любой объективной форме вообще. Из-за этого преобра-зование современной американской либеральной демократии в новейшее плюралистичное изобилие враждебных и воюющих групп, включая некото-рые, носящие имя христиан, было неизбежным. Неизбежным было и ее движение к тому, что папа Иоанн Павел II назвал "культурой смерти". В ко-нечном счете, новейший плюрализм ближе смер-ти, а не жизни. Это сущность его этоса. Мы гово-рим здесь не просто о смерти мысли или духа, но души и тела, и человеческого сообщества, и само-го общества. Достоевский раскрыл корни этого сумасшествия в своем радикальном разоблачении "модернизма". Митрополит Иоанн Пергамский (Metropolitan John of Pergamos) великолепно про-анализировал это в своих исследованиях по бытию как сообществу и сообществу как истине.
Либеральная демократия и капитализм сво-бодного рынка в своих "деконструированных" но-вейших формах являются буквально смертельны-ми. Это не может быть по-другому. Здесь работает онтологический закон, который не может быть нарушен, кроме как в случае смерти. Синдром "Кириллова", так замечательно художественно описанный Достоевским и так великолепно про-анализированный философски и богословски ми-трополитом Иоанном (и другими), также ярко по-казан сущностно и исторически в современных и новейших североамериканских и западноевропей-ских обществах.
Чтобы снова увидеть, что это так, нужно только исследовать политическую, военную, эко-номическую и сексуальную практики "первого мира"; активность средств, современные развле-чения и искусство, регулирование кризиса СПИДа и абортов; и движений эвтаназия (т.е. умерщвле-ние неизлечимых больных) и "право на смерть". То что "Кириллов" достиг в целом для современ-ного, отчужденного, раскрепощенного отдельного человека, новейшие плюралисты достигают для всего человечества. В ее наиболее радикальных и продвинутых проявлениях "культура смерти" не только дает людям право демонстрировать свою свободу посредством духовного и физического самоубийства, но также дает им свободу убивать других.
Православные христиане должны стоять в со-временном мире, не только утверждая жизнь про-тив смерти, но утверждая смерть в ее истинном свете, как "последнего врага", противопоставлен-ного, взятого и уничтоженного. Мы знаем, что смерть уничтожена во Христе. Она уничтожена не жизнеутверждающей риторикой, позитивным мышлением и второстепенным отношением в "по-гоне за счастьем". Еще менее она преодолена по-литической активностью, законным действием, экономическим развитием, сексуальной свободой и желанием властвовать. Не побеждена она и при-обретением имущества, собственности, позиций, доходов и престижа. Она преодолена, разрушена и уничтожена истиной, справедливостью и любо-вью. Она побеждена отказом сопротивляться зло-деям даже в случае смерти, чтобы остаться нетро-нутым их злом.
Пасхальное провозглашение победы Христа над смертью - это само Православие. Господь по-беждает смерть, принимая грех, становясь прокля-тием, принимая боль, стойко перенося страдания и являясь послушным Богу Отцу даже до смерти на кресте в безусловной любви к злодеям, и стано-вясь их твердым заступником и защитником перед Богом Отцом. Христовы ученики не призваны де-лать ничего другого, кроме того, что Он делал и продолжает делать через них для спасения челове-чества.
"Ибо не послал Бог Сына Своего в мир, чтобы судить мир, но чтобы мир спасен был через Него. ... Суд же состоит в том, что свет пришел в мир; но люди более возлюбили тьму, нежели свет; потому что дела их были злы. ... поступающий по правде идет к свету, дабы явны были дела его, потому что они в Боге соделаны." (Ин. 3:17-21).
________________________________
Перевод с англ. О. Воробьёвой,
Курская Духовная Семинария