На главную |
27.02.2008
Игумен Исидор (Минаев),
настоятель Коневского Рождество-Богородичного
мужского монастыря.
ДУХОВНЫЕ ПРОБЛЕМЫ В СОВРЕМЕННЫХ МОНАСТЫРЯХ
Я хотел бы поговорить о, так сказать, профессиональных христианах — о
монашестве. Ибо миряне — это вроде как такая самодеятельность, где можно
дойти до каких-то духовных высот, а можно и не дойти. Но монахи призваны
жить по уставу, под руководством настоятеля, духовника, как призваны жить
христиане-профессионалы. А мне вспоминаются слова, сказанные в IV веке
свт.Василием Великим, архиепископом Кесарийским. В ответ на письмо, где его
спрашивали: “ Ну как твоя Церковь? Как твоя епархия?”, он ответил: “Все
болит, и никакой надежды”. И это в те святые времена, когда Церковь стала
государственной в Византийской империи. К сожалению, сегодня мы можем
повторить те же самые слова, несмотря на то, что после 70 лет гонений,
казалось бы, началось активное возрождение Православия в стране.
Еще основатель пустынного монашеского жития прп.Антоний Великий, живший в
III-IV веках, говорил, что самой важной и первой добродетелью
христианина-монаха является трезвомыслие, или, как он говорил —
рассудительность. Не молитва, не пост, не послушание — рассудительность,
т.е. трезвое, правильное отношение к вере, к догматике, к Богу, к человеку.
Но сегодня это редкое качество, и не только в Церкви, где мы оперируем
какими-то эмпирическими понятиями, но даже в науке. Я ехал как-то в поезде с
одним членом-корреспондентом Академии наук, и он разоткровенничался: “Ты не
представляешь, сколько лежит заявок на диссертации от людей, потерявших
разум. И вот этому псевдоученому что-то взбрело в голову, какую-то теорию он
придумал, ничем не обоснованную, не подтвержденную. Бред. Но они пишут
жалобы, требуют…”. Даже среди ученых мало трезвомыслия, хотя они, как никто,
призваны к этому. Среди церковного народа та же история.
Что касается современных монастырей… сейчас совершенно по-другому принято
возрождать и открывать новые обители. А ведь как открывались монастыри
изначально, в прошлые времена, когда только родилось монашество? О
монастырях-то и речи не шло. Просто какой-то подвижник, человек правильной
праведной жизни (праведной жизни!) поселялся где-то в пустыне. Он уходил от
мира, от царственного двора, от архиерейских покоев, от суеты больших и
малых городов веселых и селился в пещере, в пустыне, в дремучем лесу… И
вокруг этого пустынника собиралась братия, и если он действительно был
благодатным учителем, имел духовный и молитвенный опыт, имел смирение, то
братия оставалась. Так возникали монастыри, обустраивались и разрастались за
несколько столетий. Вот если мы почитаем житие прп. Сергия Радонежского, то
увидим, что за 10 лет его духовного подвига и жития вокруг него собралось
всего 12 братьев — 12 последователей. И это во времена Святой Руси! А ныне
порой мы читаем описание монастырей в справочниках и диву даемся — 50, 100,
200 человек насельников за каких-то 7-8 лет существования обители. Мне
современные монастыри напоминают институты без профессоров: вчера ты
последний курс закончил, а сегодня ты уже ректор. И дают тебе, к примеру,
дом без крыши, без окон и дверей: “Вот это ваш университет, давайте,
господин ректор, красьте, белите, набирайте педагогический состав, набирайте
уже в следующем году студентов и начинайте обучать”. Финансирования,
конечно, никакого. Так живут современные монастыри. И только что посвященный
в монашество, рукоположенный иеромонах уже через несколько лет должен стать
настоятелем и аввой монастыря. Конечно же, враг рода человеческого не
дремлет и старается навредить. И кто знает, вот эти 600 монастырей, или уже,
наверняка, больше, которые есть у нашей Церкви, — не являются ли они миной
замедленного действия?
Я с этой проблемой хорошо знаком: мне довелось 10 лет жить в Валаамском
монастыре, принять там постриг и священный сан, а теперь я являюсь
настоятелем Коневского монастыря. И я знаю, что в результате такого
положения вещей в современных монастырях начинают проявляться различные
нестроения, потому что малый опыт настоятелей, насельников и братии, и при
этом огромное количество неконтролируемой литературы в нашей Церкви вызывает
повреждения. Одно из них — младостарчество, настоящий бич нашего церковного
общества. И если молодого, недавно рукоположенного священника в храме может
поставить на место настоятель прихода, или пономарь, служащий в этом храме
15-20 лет, даже прихожане старой закалки… то в монастыре это сделать очень
трудно. Молодой человек, принявший монашество, но сам еще не окрепший
духовно, получает большую власть. И самое удивительное, что эту власть ему
дают паломники. Ведь приехав в монастырь, какой вопрос паломники задают в
первую очередь? — “Где тут у вас старцы? А схимники есть? Куда идти?”— “Да,
— отвечают. — Вот старец есть, 27 лет, полтора года в постриге, полгода в
сане”. И вот этот “старче” вещает какой-нибудь женщине: “Я не допускаю вас
до причастия, потому что вы не венчаны и муж у тебя не верующий”. — “Да у
нас же трое детей!”— “Ну, не знаю, что делать…” — важно изрекает “старец”.
Хотя уже несколько лет существует написанные и благословленные Архиерейским
собором Основы социальной концепции Русской Православной Церкви, что любой
брак действителен, даже если не освящен Церковью. Ну, вот как если бы я сел
трапезничать и в суете забыл помолиться. Однако, нельзя же сказать, что я не
ел! Просто я не освятил молитвой прием пищи — вот и все. Точно так же, если
люди живут в браке (я не говорю про сожительство), если они
зарегистрировались в ЗАГСе и есть общие дети, дом, хозяйство, финансы — это
уже семья, уже брак, хотя и не освященный Церковью. Конечно, беда, что
невенчанными живут, и надо людей подвигать к освящению их отношений, но ни в
коем случае нельзя отлучать их от причастия. И так жизнь тяжелая, муж
неверующий. Что же, последнюю поддержку у жены отнять — встречу с Христом,
получение от Него благодатной силы, чтобы жить дальше? А может быть, через
веру жены освятится ее неверующий муж?
Много еще всяких несуразностей встречается. Например, приехал к нам монах из
другой епархии, поселили мы его в монастырской гостинице. А надобно сказать,
что незадолго до того к нам финны приезжали, подарки привезли. В том числе
крест настенный, где, по западной традиции, Спаситель распят тремя гвоздями,
ступни ног наложены одна на другую. Ну мы его в одной комнате повесили, куда
и поселили этого монаха. Увидев этот крест, монах забыл, зачем приехал в
монастырь, забыл о молитве, о службах… Ходил за мной и возмущался, как я мог
допустить такое. Отвечаю: “Он же у нас не на Престоле лежит — ничего
страшного”. Он: “Да вы что, владыко! Разве не знаете догмат о четырех
гвоздях?!” И все мне сразу стало понятно с этим иеромонахом.
Или вот некоторые благословляют соборовать маленьких детей. Представьте,
идет соборование, вдруг вижу, среди взрослых стоит ребенок. “Зачем?”—
спрашиваю. — “Батюшка благословил”. — “А что случилось?”— “Плохо учится,
невнимателен на уроках”. Смотрю дальше — стоит пятилетний малыш, плачет —
попробуйте пять-шесть часов отстоять, пока идет соборование! — “А его
зачем?”— спрашиваю. — “Да вот плохо себя ведет”. И это тогда, когда дети до
семи лет причащаются без исповеди, мы этому малышу во время соборования
читаем: “Прости ему, Господи, и в блуд впал, и в гнев, и объядение…”
Совершенная профанация! Ибо елеосвящение совершается над лицами
православного исповедания старше семи лет, страдающими телесными или
душевными болезнями, и в чинопоследовании Таинства молитвенно испрашивается
отпущение грехов и, как следствие этого, исцеление от болезней. Но старец
молодой благословил младенца на соборование, потому что рассудил, что
ребенок и спать лучше будет, и слушаться.
Существует еще такое явление, как лжеотчитки. Очень часто молодые монахи
даже без благословения пытаются погрузиться в недра экзорцизма. А чего бы им
и не погрузиться, коли выпущен специальный требник с описанием отчитки. И
получается, что любой священнослужитель может открыть учебник, надеть
епитрахиль и независимо от своей личной святости и благочестия, просто
вычитать нужные молитвы, и будто бы бесы должны подчиниться и разбежаться.
На самом деле все не так.
Причем вы знаете, современный бесноватый пошел какой-то “некачественный”.
Мне настоятель Валаамского монастыря рассказывал интересный случай. Когда он
был еще экономом в Троице-Сергиевой Лавре, у них служил истопником один
очень благочестивый дедушка, который, как потом оказалось, был бесноватый.
Но когда он стоял на службе или был на людях, никто ничего такого не мог про
него и подумать. Но однажды, рассказывает о.эконом, зашел он в комнату, где
печник находился, и слышит хрюканье, брань нецензурную, кощунства, словом,
кто-то беснуется. Отец эконом так испугался, что уронил доску. Непристойные
крики тут же прекратились, и он увидел дедушку, который спокойно топил
печку. Да… настоящий бесноватый, если он при этом верующий, тщательно это
скрывает. А те, что приходят в церковь, — это люди с психическими
расстройствами.
Расскажу один случай. Я служил несколько месяцев в Троицком храме Старой
Руссы. В храм постоянно ходила женщина лет сорока пяти. Считалось, что она
бесноватая, и все ее почитали и боялись… Однажды я стою в алтаре, читаю “Иже
херувимы…”, вдруг слышу топот, крики, оборачиваюсь, эта женщина несется в
алтарь. Мне говорят: “Батюшка, если ее причастить — она утихнет”. Я ее
причастил, она и впрямь обмякла и успокоилась. Через какое-то время опять
пришла… был какой-то праздник, детей много, а она опять за свои фокусы
принялась. И что-то меня подтолкнуло сказать алтарнику: “Отнеси ей запивочки”.
Вот выпила она кагорчику, скушала антидор и успокоилась… И сразу стало ясно,
что не была она бесноватой, это был способ привлечь к себе внимание. Ну
неинтересно ей быть простой прихожанкой номер 492, серой мышкой в платочке
стоять где-нибудь скромно в уголке! Лучше быть местной бесноватой: пришла,
вокруг посмотрела — все уже боятся, милостыньку дают… И таких лжебесноватых
больше половины. К сожалению, иные младостарцы начинают с ними работать.
Еще бросается в глаза дробление святых мощей без благословения. Вот лежат
мощи подвижника, преподобного или мученика в раке, мы его почитаем, молимся…
Так что ж мы его все ковыряем, отрываем кусочки? Ладно, когда один архиерей
дарит частичку мощей святого другой епархии… Например, прп.Зосима Верховский,
подвизавшийся когда-то на Коневце (он стал прообразом старца Зосимы в
“Братьях Карамазовых” Достоевского), потом уехал в Подмосковье и основал
Зосимову пустынь. Сейчас он прославлен, его мощи хранятся. Конечно, будет
уместно, если владыка Елизарий подарит в какой-то монастырь частичку мощей.
Но когда братия, монахи, а то и миряне начинают отщипывать по кусочку,
расщеплять, зашивать в ладанки — это же форменное растерзание. Как бы, с
одной стороны, благоговение — люди хотят иметь мощевик, с другой стороны,
это приобретает формы неприемлемые, граничащие с кощунством, это уже
псевдоблагочестие.
Еще несколько слов о мифах о мироточении икон. Помню, на Валаамском подворье
у нас помажут человека елеем на всенощную, а он потом идет прикладываться ко
всем иконам храма, ну и, конечно, лбом прикасается к иконе. Следом идет
другой человек, видит след от елея, бежит и говорит: “Икона мироточит!” Я
подхожу, стираю след и говорю: “Стойте и ждите, если вновь “замироточит”,
напишем об этом Патриарху. А нет — и говорить не о чем”. И вы знаете, что
поражает в этой ситуации? Поражает совершенно неправославное ожидание чуда —
чуда во что бы то ни стало, какая-то сиюминутная готовность соприкоснуться с
иным миром и узнать все его тайны. И совершенно забыты православные истины,
которые изрекли когда-то преподобные отцы-подвижники, что плачущий о грехах
своих — духовно выше того, кто одним только словом оживляет мертвого. Наш
удел, удел христиан — покаяние. С этого и началась ведь проповедь Предтечи
Иоанна Крестителя — покаяться, ибо приблизилось Царство Небесное, Христос
пришел.
Мне пришлось как-то общаться с епископом армяно-григорианской церкви у нас в
Петербурге. У них, если ты монах — ты должен учиться, и никогда не станешь
архимандритом, тем более епископом, если у тебя не будет докторской
диссертации, если ты не являешься доктором богословия. Потому что
монашество, как сказал мне тот епископ, — это христианский спецназ. А
христианский спецназ должен быть обученным и теоретически подкованным, чтобы
вести за собой мирян узкой дорогой ко Христу.
|
На главную |