Автор книги - православный психолог, член Петровской Академии наук и искусств, много лет работает в области нравственной психологии. Широкому читательскому кругу известен своей популярной брошюрой «Наша душа», изданной в 1997 году.
Данная публикация обращена к молодежной аудитории, к будущим воинам, ко всем, кто хотел бы стать настоящим мужчиной. Разговор с юным читателем начинается с так называемой «загадки Сократа» - знаменитого философского диалога о мужестве. И далее, как бы от вечая на вопросы древнего мудреца, автор излагает суть добродетели мужества в форме духовной беседы, насыщенной историческими сведениями и поучительными примера­ми из жизни.

От автора

Эта книжка, ребята, написана для вас, хотя много в ней адресовано вашим родителям, старшим братьям, учителям. Воспитание мужчин - дело общее и, надо сказать, не простое. Особенно теперь, когда и досуг, и методы обучения становятся все более игровыми, эле ктронными, фантастическими, а в реальной жизни остается все меньше доброго, задушевного, ге­роического. То есть того настоящего, человеческого, на чем до сих пор еще держится мир.
Каждому из нас, и тем паче в юности, как воздух необходимы лю­бовь и верная дружба, правда и справедливость, отвага и честь. Нужны святыни для почитания, заповеди для исполнения, настоящие дела и под­виги - пусть малые, но тоже настоящие (не игра). Мужес тво к нам не при­ходит само собой. Его нельзя купить по случаю или взять взаймы. С ма­лых лет мужской характер закаляется в нравственной борьбе, в преодоле­нии своих слабостей и дурных наклонностей. Добрыми делами воспиты­ваются чувства; воля укрепляется дисциплиной; на фундаменте совести воз­водится здание ума. Сила духа растет на духовной закваске, и по-другому не бывает.
Стать человеком, настоящим мужчиной - великое благо для юно­ши. Оно ощущается уже в самом желании стать. Однако чтобы желать, чтобы стремиться к усвоению блага, надо его по достоинству оценить. Надо хотя бы узнать о нем как следует. А то ведь кого ни спр оси, все согласны - мужчина должен быть мужественным. Но кто объяснит нам значение этих слов? В чем заключается существо мужества, где его истоки?
Знать о том за тысячи лет до нас хотели многие известные мыслите­ли. Вот с рассказа об одном из них мы теперь и начнем нашу беседу.
_____________________________

Часть первая
ЗАГАДКА СОКРАТА
Древний диалог

«Что такое мужество?» - спросил когда-то у своих учеников вели­кий греческий философ Сократ. Один из них, по имени Лахес, ответил, почти не задумываясь, что мужествен в битве тот, «кто, оставаясь в строю на своем месте, старается отражать неприятелей и н е бежит». Сократ со­гласился. Стойкость и смелость воинов действительно относятся к муже­ству. Но это ведь еще не все мужество. Учитель ждал объяснения сути, а не примера мужественного поступка. Тем более, что и пример оказался не самым удачным.
В то время как древние греки на войне предпочитали держаться плот­ным строем, скифы, наоборот, атаковали, рассыпавшись по всему полю, и дрались не менее смело, когда убегали. Так они заманивали противника в погоню за собой, чтобы затем одолеть, расстроив его ряды. Да и сами греки порой поступали так же. Спартанцы, например, в битве при Платее своим бегством вынудили персидских щитоносцев нарушить строй. Ког­да же те увлеклись преследованием бегущих, спартанцы внезапно повер­нули назад и победили неповор отливых персов в рукопашном бою. Под­вижность и смекалка здесь пригодились грекам больше, чем стойкое, но неразумное сопротивление.
Напомнив об этом Лахесу, Сократ пояснил: «Я хотел от тебя узнать о мужественных не только в пехоте, но и в коннице и вообще в военном деле, и не только на войне, а также во время опасностей на море, в болез­нях, бедности или в государственных делах, и оп ять еще не о тех только, что мужественны относительно скорбей и страхов, но и кто силен в борьбе с вожделениями и удовольствиями».
В мужестве, утверждал Сократ, есть нечто общее, тождественное для любых жизненных ситуаций. «Постарайся же и ты, Лахес, сказать... что это за сила, которая, оставаясь одною и тою же при удовольствии и при огорчении, и при всех случаях... равно зовется му жеством?»
В ответ ученик признался: «Понимать-то я, кажется, понимаю, что такое мужество, а вот только не знаю, как это оно сейчас от нас ушло, что я не успел схватить его и выразить словом».
На помощь растерявшемуся Лахесу Сократ призвал другого участ­ника их беседы - полководца Никия. Тот заявил, что мужество «есть некоторого рода мудрость». Сократ опять не возражал, но потребовал объяснения: «Что за наука или наука о чем?». Под наукой (или мудростью) Никий разумел «знание опасного или безопасного на войне и во всех других случаях».
Сократ удивился. Ведь подобный признак мужества можно найти почти повсюду. Врачи знают, что опасно в болезнях, земледельцы и ремесленники - в своих делах. Каждый на своем месте знает, что ему следует опасаться. Однако от этого знания никто не становится
более мужествен­ным. Да и вообще, не всякое знание добродетельно. Мудрость дает нам силу духа. Здесь Никий был прав. Но мудрость содержится отнюдь не во всех науках, а лишь в тех, что приносят благо. То же стоит сказать и о мужестве. Сообразительность не делает героями подлецов, а безрассудный азарт или дурное упорство никому не приносят пользы. Тем более не украшает человека дикая свирепость. В сочетании решимости со злом, за­метил Сократ, нет искомой нами гармонии (согласия), нет логики, способной об ъяснить добродетель мужества. Далее мы увидим, что там нет и са­мого мужества. Но не будем пока забегать вперед.

Обратимся к истории

Сколько не бились ученики над загадкой Сократа, разрешить ее до конца они так и не смогли. В итоге учитель заключил, что спорившие не достигли поставленной цели. «Все мы, - сказал он, - одинаково оказы­ваемся в затруднении». Так заканчивается знаменитый
философский диа­лог о мужестве «Лахес», дошедший до нас из глубины веков в изложении Платона (преемника Сократа), основателя первой в мире научной акаде­мии.
Ни тот, ни другой не оставили нам точного определения сущности мужества. Не объяснил ее и третий гений античной мысли - ученик Пла­тона Аристотель, которому в пору его известности выпала особая истори­ческая роль. Он обучал и воспитывал юного царя Алекса ндра Ма­кедонского, ставшего потом одним из величайших полководцев древнего мира.
То была эпоха могучих людей, громких военных побед и бурного расцвета культуры в границах колоссальной империи, завоеванной Алек­сандром. Культуры, впрочем, столь же блистательной, сколь и безнрав­ственной, где доблесть и ученость, изящество форм и утонч енность вкусов сочетались с кровавой жестокостью, рабством, развратом. Такая культу­ра, по логике Сократа, не могла достичь полной гармонии. Храмы добродетелей не зиждутся на основании зла. Все, создаваемое насилием, заведо­мо обречено на гибель. Потому
после внезапной болезни и кончины трид­цатитрехлетнего Александра его македонская держава вскоре распалась, подобно прочим государствам завоевателей.
Вряд ли можно в том винить Аристотеля. Он, несомненно, учил бу­дущего полководца мудрости и благоразумию. Учил, правда, не очень долго (около трех лет), но дело даже не в этом. Царь Александр и его ок­ружение были людьми своего века, а языческая духовнос ть греко-маке­донского общества и всего эллинского мира тогда не позволяла большего. В попытках раскрытия тайны мужества философы древней Эллады могли полагаться лишь на частные наблюдения да на свой человеческий разум, в границах знаний того времени. Он и ощущали и смутно догадывались о действии какого-то высшего неписаного закона нравственной жизни, но объяснить его не могли, подобно Лахесу из уже известной «сократичес­кой» беседы.
И все же им было очевидно, что мужество неразлучно с великоду­шием: с потребностью человека поступать по совести, с ответственностью за других людей, с щедростью, верностью, чувством долга. А малодушием страдают именно те, кто ограничен умом, ненадежен,
не верен слову, кто жаден, завистлив, способен предать, кто всегда заведомо идет против совести.

Горе малодушным!

Современным психологам известно, как недостаток нравственнос­ти отрицательно сказывается на состоянии человеческой души. Низкий уровень личности означает мелочность и трусость, обидчивость и жад­ность, похотливость, ослабление воли, ограниченность ума. М алодушным свойственны короткие мысли, примитивные желания, низкие влечения. Запущенность или забитость детей при крайне неправильном воспитании угрожает им задержкой психического развития (ЗПР). Но немногим луч­ше оказывается потакание прихотям и каприза м малышей. Ребенок, из­бавленный родителями от самостоятельного решения нравственных про­блем, не различающий всерьез добра и зла, не испытавший внутренней борьбы и сердечных переживаний, растет неблагодарным себялюбцем, жестоким и самоуверенным до глупо сти. Непуганый, избалованный под­росток легко обижает окружающих, ибо ему непонятно, что кому-то, кро­ме него, может быть больно или страшно. Эгоист не испытывает угрызе­ний совести, наблюдая страдания ближних, но при виде чужого успеха - недоумевает. По чему вдруг первым или лучшим оказался не он, а кто-то другой?
Столкновение с более сильными, одаренными, развитыми людьми приводит эгоиста в замешательство. Мнящему себя лучше всех становится страшно, его гордость уязвлена, тщеславие не удовлетворено, жадность не насыщена. Зависть и ревность порождают ненависть и м есть, доводят до истерик и отчаяния. Боязнь отстать, оказаться непризнанным, обделен­ным, ущемленным в правах вызывает агрессивную реакцию эгозащиты. В одних случаях это может быть затаенное коварство, сведение счетов с тем, кто стоит на пути. В других - лживое хвастовство, заносчивость, вызы­вающее поведение.
Желание выглядеть «крутым» парнем у большинства мальчишек чисто подражательное (в другие времена они могли бы взять пример с на­стоящих героев), но у старших за высокомерием скрывается обычно несо­стоятельность личности. Под внешней спесью таится тревожн ая озабочен­ность - страх разоблачения. Бедность души не восполняется материаль­ным богатством, потому, кроме добычи денег, так называемые «крутые» стремятся еще и к престижному положению в обществе. Для компенсации своей ущербности им требуется унижение других людей, а если высокое положение недоступно - малодушные злятся и ропщут на весь мир.
Наглость и оскорбительную дерзость хулиганов допустимо сравнить с рычанием собаки, которая, пятясь от страха, огрызается на всех, кто к ней подходит. Почти то же можно сказать об азарте игроков и всякого рода показной лихости. С отвагой и храбростью эти
всплески эмоций ни­чего общего не имеют, равно как и свирепость бандитская. В алчности хищника, в петушиных наскоках, в обезьяньем подражании всему без раз­бора человечность подменяется звериными инстинктами.
Об этом стоит рассказать подробнее, но мы это сделаем несколько позже. А пока ко всему сказанному добавим, что родители, не оградившие детей своих вовремя от лжи, воровства, сквернословия, обычно горько сожалеют потом. И очень несчастны те подростки, что с малых лет не на­учились честности, верности, целомудрию. Во взрослой жизни нескром­ность и безнравственность угрожает им развитием неврозов и дефектов характера вплоть до психопатии. Ибо все те, кто живут не по совести, от­личаются нехваткой мужества, несдержанностью чувств, отсутствием бла­горазумия, за которыми следуют бесчисленные страдания и житейские не­взгоды.
Горе малодушным! Тем, кто начинает жизнь с непослушания, неблагодарности, не различения добра и зла, нежелания учиться, трудиться и здраво рассуждать. Горе тем, кто не знает, не хочет знать и, соответствен­но, не исполняет закона нравственной жизни. Того закона, что предписан человеку Самим Творцом, закона, изложенного в Священном Писании (Библии), а вне Христианства известного людям как неписаный закон со­вести. Именно его действие ощущали, понимали, но не могли точно выра­зить в свое время ученики Сок рата и другие философы древней Эллады.

Нравственный закон

Если врачам и психологам, занятым изучением частных проблем (не всего человека, а лишь отдельных психических функций), сегодня очевид­на зависимость полноты личности от ее нравственного содержания, то древним мудрецам, стремившимся к постижению целого, б ыло известно о человеке нечто большее. Добро и зло не просто отражаются в состояниях души и влияют на здоровье организма, они всецело определяют судьбу каждого из нас.
Благоразумие приносит людям благо, а безобразие (искажение об­раза) ведет к бесчеловечности со всеми вытекающими последствиями. Зло оборачивается деградацией (утратой человеческого облика), сводит с ума завистников и ревнивцев, лишает покоя преступников
и предателей. Все злодеи проводят дни свои либо в омерзительной животной тупости (в пьян­стве, разврате, наркомании), либо в неутихающей тревоге. И так страдают до тех пор, пока искренне не раскаются в содеянном. Никто из насильни­ков, грабителей и убийц не избегает заслуженной кары, даже скрывшись от правосудия. Их преследуют беды, напасти, ночные кошмары, насти­гают болезни и лютая смерть. Таков нравственный закон. Его действие совершается во времени, не всегда сразу и не всегда явно для окружаю­щих,
зато всегда неотвратимо. Многие его не замечают (или не хотят заме­чать), но от того закон не перестает исполняться и не теряет своей силы.
Сократ и его ученики видели все это, убеждались в справедливости воздаяния за зло, знали, как расцветает личность, исполненная благород­ства. Лишь одно оставалось для них неясным. Как раз то, чего не могли объяснить им ни наука, ни философия. Если злодею закономерно достает­ся по заслугам, и гибель настигает его рано или поздно, то в чем тогда конечное преимущество праведников? Ведь жертвуя собой ради общего блага, герои и мученики сами лишаются земных благ: и на пути к подвигу, и - тем более - после ко нчины своей. От потомков же они получают, в лучшем случае, посмертную славу, а то еще и неблагодарность. Спра­ведливо ли это?
По малодушному, потребительскому счету - не очень. Но если вспомнить о вечной душе человека, о райском бессмертии, в достижении которого заключен смысл временного бытия, тогда все встает на место. Человек - лучшее из созданий Божиих. Он сотворен по образ у Самого Творца разумным и свободным. По подобию Бога человек наделен бес­смертной душой. И для каждого из рожденных жить крайне важно, чем он закончит свой земной путь. В каком состоянии его душа расстанется с вре­менным телом. Будет ли она блаженствова ть в Царстве Божием, озарен­ная светом любви и жертвенного подвига, омытая от грехов покаянием, богатая добром, насыщенная правдой? Или ей суждено погружение в пре­исподнюю, во мрак собственной злобы, в адское пламя страстей, в леденя­щий тартар - отстой ник человеческих пороков?
Сократ и его последователи не знали еще Заветов Бога, хотя о Еди­ном Духовном Начале мира, несомненно, догадывались. И даже заявляли об этом вслух, вызывая озлобление язычников. Но они жили задолго до перевода Библии на греческий язык и, судя по всему, н е были знакомы с ее содержанием. Заповеди Закона Божия, дарованные пророку Моисею на горе Синай, остались неведомы даже Аристотелю, умершему в конце чет­вертого века до Рождества Христова. Бог не открыл Своих тайн мудре­цам, не доверил философам благовес тие истины. Оно выпало на долю про­стых рыбаков, ставших учениками и апостолами (посланниками) Иисуса Христа. Апостолы проповедали миру заповедь любви, изложили суть нрав­ственного закона, исполнили то, что не по силам было ни одной земной науке.
Сократ же - в этом его главная заслуга - первым из ученых мужей провозгласил нравственную задачу всякого познания. Природу изучать, - сказал он, - не имеет смысла, пока человек не познал себя, пока не по­нял, как ему следует жить.

Выше страха

Среди вопросов «сократической» беседы, обращенных к полковод­цу Никию, был еще один, который касался так называемого «мужества животных». Если мы помним, Никий понимал человеческое мужество как некоторого рода мудрость или знание опасного, с чем Сократ б ыл не вполне согласен. Он даже пошутил, что, объяснив мужество данным образом, мы окажемся вынуждены: либо признать мудрыми всех грозных зверей, либо, наоборот, отказать в мужестве тому же льву, тигру или кабану. А в том, что лев несомненно смелее оленя или, скажем, обезьяны, философ, судя по его словам, был совершенно уверен. Однако здесь он здорово оши­бался.
Хорошо сравнивать «добродетели» животных в поэзии, в качестве иносказательных аллегорий. Но если говорить всерьез, а тем более в отно­шении добродетелей человека, то подобные сравнения недопустимы. Зве­рей ни мужественных, ни малодушных в природе просто
не существует. Есть разница в развитии нервной системы отдельных особей каждой по­роды. Она позволяет судить об относительной смелости или трусости слу­жебных собак, например. Но не более того. О мужестве здесь речи нет.
Животным не дано мыслить, изъявлять волю, сознательно пережи­вать. В их психике нет духовной свободы. Их поведение обусловлено ин­стинктами. Оно состоит из рефлексов (отражений) и реакций на внешние сигналы. Законы природы повелевают им питаться и размно жаться, защи­щать потомство и охранять территорию, драться с соперниками за место в стае, за самку, за берлогу или скворечник. На каждый сигнал своя реак­ция, свой отдельный рефлекс. Безусловный (врожденный) рефлекс, или ус­ловный (приобретенный в процес се дрессировки). В первом случае зверь повинуется природному инстинкту, во втором - сознательной воле чело­века. Собственной воли у животных нет. Желания, вызванные чувствен­ными влечениями, нельзя считать волевыми актами. Сознательная воля сама управляе т чувствами, а разум дает человеку нравственную свободу выбора. И только тогда (при сознательной волевой решимости к соверше­нию подвига) можно говорить о мужестве людей. Но не животных!
Лев преследует оленя не в силу своей храбрости, а потому, что так дано им обоим. Первый гонится за жертвой, впадая в ярость от страха голодной смерти. Второй бежит, спасаясь от хищника. Но страх владеет обоими. При встрече с общей опасностью (например, о гнем) они оказыва­ются в равном положении. Причем олень со страху может проскочить по­лосу огня или пуститься вплавь через быструю реку, ему терять нечего. Лев же, напуганный пламенем, скорее всего отступит. Кого тогда считать смелым? В природе подобные
случаи не редкость.
Так что напрасно Сократ превозносил мужество льва над трусос­тью оленя и, тем более, обезьяны. Зоологам ныне хорошо известны осо­бенности их поведения. Возьмем хотя бы павианов. Когда на стадо этих крупных обезьян нападает леопард, двое взрослых самцов,
повинуясь ин­стинкту, преграждают ему дорогу. И если зверь не отступает, схватка ред­ко заканчивается в его пользу. Один из павианов бросается на врага и гибнет в неравной борьбе. Другой же тем временем успевает загрызть самого леопарда. Кто здесь отважн ый герой? На самом деле - никто. Все дей­ствуют не по собственной воле. Леопарда влечет инстинкт добычи, у па­вианов срабатывает защитный рефлекс. Когда кто-нибудь покушается на самок и молодняк, даже мирные самцы приходят в неистовую ярость. Их собствен ный страх вытесняется злобой, и они, ослепленные ею, становят­ся не менее опасны, чем самый лютый хищник.
Таков закон природы. Зверь не имеет сознания. Злоба - оборотная сторона страха. Любая агрессия, зависть, жадность, мстительная ненависть в основе своей трусливы и не свойственны человеческой душе. Только по­теря человечности приводит некоторых к падению
в пучину безнравствен­ности. И тогда человек, одержимый злом, становится как бы зверем. Нор­мальным же, духовно здоровым личностям это не свойственно.
Люди созданы, чтобы жить выше страха, выше зверства и скотства; выше жадности, зависти, ревности; выше лжи, хвастовства, самодоволь­ства; выше обид, раздражения, отчаяния. Богоподобным существам при­сущи разум и добрая воля, любовь и радость самоотдачи,
свобода выбора и свобода от зла.
Нравственный человек не боится жить, не угнетается страхом смер­ти, не терзается страстями, не становится рабом влечений, не теряет досто­инства, не унывает от неудач. Великодушный знает, что не тот богат, кто много приобрел, а тот, кому всегда хватает м алого, кто доволен тем, что заслужил. И счастлив тот, кто не скулит, не ропщет, не лукавит.
Тому, кто умеет радоваться самой жизни, нет нужды развлекаться, разгонять тоску вином, играть азартно, лихачить, принимать допинги «для храбрости». На подвиги добрые люди идут в порыве высоких чувств (со­страдания, желания помочь, спасти, защитить, восст ановить справедли­вость). Их ведет свободная волевая решимость. Они действуют в трезвом и здравом уме. И они знают, что гнев, даже праведный - направленный против зла - может утратить свою моральную правоту, если он перейдет в мстительную ненависть.

Это надо помнить

Настоящий мужчина начинается с человечности. Справедливое не­годование не должно лишать нас любви к людям менее сознательным, даже когда те творят всякие безобразия. Сравним свое отношение к лающей дворняге и к пьяному соседу, который злобствует и хамит. Собаку мы снис­ходительно прощаем: что, мол, с животного возьмешь. Против себе по­добных негодуем, закипаем возмущением, расходимся вплоть до драки. В гневе, как и в страхе, человек теряет душевное равновесие. Озлобившись, опустившись на уровень хамства , взбесившись, он перестает соображать, уподобляясь зверю. Такое психопатическое поведение не свойственно зре­лому мужу. Не потому, что он сильнее физически или у него крепче нервы. Дело не в здоровье организма (Сократ, кстати, отличал мужество от обыч­н ого самообладания). Просто зрелый человек всегда великодушнее незре­лого. Уровень его личности выше, и он более снисходителен к слабостям ближних. Он не боится призвать к порядку хулигана, вступить в едино­борство с бандитом, истребить врага на поле боя. Но он при этом не ста­новится человеконенавистником. Укротив зло как таковое, он сам не бу­дет злиться на людей неразумных, не ведающих, что творят. Именно в этом состоит разница между праведным гневом и ненавистью, между восстанов­лением справедливости и мелким сведением счетов.
Негодование несовместимо с жаждой мести. Первое побуждает к за­щите добра, зовет на смелый подвиг. Второе является злом и сеет семена зла, разрушает все вокруг и губит самого разрушителя. И каждому из нас требуется особое мужество, чтобы первое не перехо дило во второе.
Здесь ключ к загадке Сократа. То общее, о чем философ хотел услы­шать от учеников, состоит как раз в назначении мужества. Ибо доброде­тели сами по себе беззащитны. Оградить их от разрушения злом может только сила. Но сила, соответственно, добрая. Сила ду ха, или, иначе, му­жество, именно тому и служит. Словно войско, всегда готовое к действию, мужество подавляет любые происки зла, а добродетели питают армию мужества подобно фронтовым тылам.
Вот пример. Любовь, как высшая добродетель, несет в себе благо жизни. Но ее угнетают всякие обиды, недовольства, страхи и т.д. Мужество помогает их преодолеть. Обидел меня брат - я должен его простить, тогда сам сохранюсь от расстройства. Если не прощу,
ненависть изгложет меня, доведет до безумия. Простить трудно - обида велика, но чтобы не впасть в зверство, я должен заставить себя. Сила духа сметает обиду про­щением. Ненависть рассеивается - любовь освобождается, растет, и сама становится источником м ужества. Так повторяется с каждой добродете­лью. На фронте мужества идет борьба со злом, в тылу добродетелей со­здаются запасы духовных сил.
Недоброго мужества не бывает. У злодея нервы могут оказаться очень крепкими. На преступление он идет с завидным самообладанием. Зато когда попался, ломается сразу. При первой угрозе ради спасения шку­ры он выдаст своих сообщников, а когда ему объявляют п риговор, впада­ет в истерику, плачет, рвет на себе волосы, катается по полу и т.д.
Другое дело - человек добрый, нравственный. От природы он мо­жет быть хрупким и робким. Но если требуется исполнить долг, он идет на самопожертвование и проявляет силу духа, какой не найдется у сотни тре­нированных, но безнравственных атлетов. Неплохая п оговорка: «в здоро­вом теле - здоровый дух». Однако в точном смысле она не верна. Именно здоровьем духа определяется все человеческое, в том числе и физическое, развитие. Сам же дух питается благодатью свыше.

Заповедь любви

В Библии, в книге Исход, среди первых десяти заповедей Ветхого Завета, мы читаем: не убивай, не кради, не лги, не завидуй. Чти отца и мать, чтобы продлились твои дни на земле. И далее, уже в Новом Завете, в Евангелии говорится: «Во всем как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними» (Мф. 7,12). Кому нравится жить так, по зако­ну, в чистоте сердца, в милосердии, жажде правды - те поступают нрав­ственно. Их души очищаются светом любви, наполняются мужеством. Кому не нравится - соверш ают безнравственные поступки. Но тогда они погружаются во мрак, в порочное болото малодушия. Так действует Закон Божий на земле, вне зависимости от веры людей, как закон совести.
Тому же, кто еще и верует Православно, указан царский путь: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим... и ближнего твоего, как самого себе» (Лук. 10,27). В этом гарантия жизни вечной. В заповеди люб­ви сосредоточен весь нравственный закон. «Бог ес ть любовь» (1 Ин. 4, 8), и святой апостол Иоанн напоминает нам в своем послании: «В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх» (1 Ин. 4,18). «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин. 14,13). Так определяет о тношение любви к мужеству Сам Иисус Христос. А коль скоро любовь - вершина человечности (богоподобие), то, стало быть, мужество есть высшее душевное качество человека (не только мужчины). И самая большая награда на небесах ожидает тех, кто, не жалея себя , идет на подвиг за други своя и на войне, и в мирной жизни. Именно в силу люб­ви немощные телом, но могучие духом христианские мученики претер­певали от гонителей ужасающие пытки, сохраняя верность Христу и Цер­кви, не отрекаясь от истины, не предавая б ратьев своих. Творя чудеса, они изумляли толпы язычников, повергали в ужас палачей и, в конце концов, победили, обратив в веру все население огромной Римской Империи.
Это древняя история. Но та же сила по сей день движет и остальны­ми поборниками правды, в первую очередь воинами - защитниками Родины. Теми, кто ради спасения соотечественников, жен, детей, стариков, всего народа своего бесстрашно идут навстречу врагу, н е щадя жизни. Так они исполняют свою святую обязанность, с благословения Церкви. Что же касается греха убийства, в котором воинов-заступников обвиняют всяко­го рода сектанты, то здесь надо спросить, кому выгодны подобные обви­нения?

Священный долг

Не секрет, что в Россию ныне понаехало бесчисленное множество зарубежных агентов, именующих себя «миротворцами» и «миссионерами»; и все они, словно сговорившись, проповедуют всеобщее разоружение, призывают к движению за мир без границ, уговаривают молоды х людей не служить в армии.
На первый взгляд, призывы эти кажутся привлекательными. Одна­ко вспомним опять-таки древнюю историю. В той же Римской Империи не было границ между покоренными странами, и разоружение было всеоб­щим - в провинциях, но не в самом Риме. Господ поработителей разору­жение не касалось. Так что не стоит нам быть столь наивными в отноше­нии заморских «миротворцев». Лучше присмотреться к делам их хозяев. Те ведь чуть что - сразу бомбят, высаживают десанты и угрожают нане­сением ударов в защиту своих стратегическ их интересов. Со своей лжи­вой проповедью гуманизма они, конечно, нисколько не считаются. Это вечная уловка всех агрессоров. На нее работает их агентура, в том числе бесчисленные «миссионеры» - сектанты, именующие себя «христианами». Они-то и внушают дов ерчивым школьникам и студентам, что воевать за Родину нельзя, дабы не согрешить убийством, ссылаясь на Священное Писание.
Действительно, шестая заповедь закона гласит: «не убий», и грех сей считается тягчайшим, если человек убивает по злобе, из корысти или по тупости. Но когда на Отечество нападает враг, и выбора уже нет, из двух зол приходится выбирать меньшее. В уничтожен ии неприятеля на поле боя зла несравнимо меньше, чем в трусливом уклонении от борьбы с ним. Что­бы не было сомнений, достаточно представить себе, как озверевшие окку­панты врываются в наши дома, грабя, насилуя, убивая близких нам людей. Мужчина струсивши й, отступивший, уклонившийся от исполнения воинс­кого долга, перед Богом и людьми будет убийцей во сто крат большим, чем верный защитник родных рубежей. Потому Церковь Православная всегда благословляет воинов на ратный подвиг за правое дело.

Радость великодушия

Различение добра и зла Сократ относил к высшей мудрости, имену­емой благоразумием. Каким бы, - говорил он, - всеохватывающим зна­нием ни владел человек, без благоразумия он не сможет обрести подлин­ного блаженства, то есть того счастья, когда нас нельзя
уже будет ни напугать, ни обмануть, ни поработить. Именно добродетель, учил Аристотель, делает людей способными достигать поставленных целей; и добавлял, что они (добродетели) дают нам умение верно ориентироваться, выбирать надлежащий поступок, определят ь местонахождение добра. По-русски эта ориентация на добро, вне зависимости от сиюминутной выгоды и различного рода сомнительных удовольствий, называется совестью.
Весть по-славянски означает знание. Совесть - согласие с Божествен­ной Вестью, она же высшая мера сознания. Чему бы ни научился человек, без добродетелей, без совести он не сможет стать благоразумным, и зна­чит, не познает радости жизни.
Великодушные люди не нуждаются в развлечениях. У них, в отличие от малодушных, тоски и скуки не бывает. Здоровая душа всегда наполне­на радостью творчества, созидательного труда, добродетельного подви­га. Стоит великодушному сделать полезное дело (защити ть кого-то, уте­шить, одарить), как все существо его озаряется внутренним светом, и душа его поет от радости. Завистник же, видя чужой успех, впадает в еще боль­шее раздражение, ропщет на злую судьбу. Он всем недоволен, на все вор­чит, всех осуждает. Даж е вредить пытается тем, кто его вовсе не обижал. Вредить за то, что у них в жизни все хорошо. Вот какое горе несет с собою эгоизм. Какое уж там мужество? Сила духа даруется тем, кто умеет про­щать, кто снисходителен к чужим слабостям, готов придти на пом ощь даже к своему обидчику. Вот качества настоящих людей! Именно они (велико­душные) в час суровых испытаний возлагают на себя ответственность за всех остальных и проявляют жертвенный героизм ради всеобщего блага.
В обычное время мужественные люди не особенно заметны среди прочих. Нравственно здоровым личностям чужды стремления к превос­ходству, к обладанию богатством, к привилегиям. Зато в ситуациях ис­ключительных (на войне, в море, во время стихийных бедствий)
вели­кодушные резко выделяются из толпы. Смело и бескорыстно, не превоз­нося себя, они утверждают собою весь род человеческий. Выявляют луч­шее, что есть во всех нас. И именно потому, что такие люди живут на све­те, и молодежь во все времена следует их п римеру, человечество до сих пор не одичало еще и не выродилось. Берегите, ребята, честь смолоду! Без мужества великодушных на земле невозможны не только радость и счас­тье, но и само существование рода нашего.

Достоинство свободы

Вместе с мужеством к добрым людям приходят и чувство собственного достоинства, и подлинная свобода, недостижимая другими путями.
Кто добивается свободы, нарушая дисциплину, призывая к анархии под видом демократии, или наоборот, рвется к авторитарной власти, на­деясь утвердить себя в подавлении чужой воли, тот сам никогда не будет полностью свободным. Расхлябанность, самоволие, сам одовольство не впи­сываются в понятие мужества. Людей, живущих вне закона, вне порядка, не по совести, нельзя считать благоразумными. Они не ведают, что тво­рят, не различают добра и потому не знают, что настоящая свобода есть свобода от зла.
Как бы ни превозносился «сильный» над «слабым», перед более «сильным» он сам непременно унижается. Слова эти - «сильный» и «сла­бый» - не случайно взяты в кавычки, ибо они - понятия относительные. Сила полезна только в сочетании с достоинством. Тогда она созидатель­на. Недостойных же их собственная сила разрушает.
Благоразумный человек не соблазняется резвого рода приманками. Он умеет различать добро и зло, знает разницу между потребностями че­ловеческими и скотскими влечениями. Свободная воля регулирует наши чувства. Сдерживает низменные влечения, дает выход благ ородным по­рывам. Так действует воля добрая, направляемая здравым умом. Злая, не­разумная воля с чувствами не справляется. Она сама оказывается во влас­ти влечений, и тогда человек начинает как бы желать того, к чему влекут его низменные инстинкты. Какое уж тут мужество! Влечения - будь то гнев, похоть плотская, пристрастия к табаку, алкоголю, наркотикам - захватывают души слабовольных, отнимают разум. Вот слово Евангельс­кое: «Всякий, делающий грех, есть раб греха» (Ин. 8,35). В несдержаннос­ти к потре блению удовольствий таится великая опасность порабощения злом, лишения свободы и достоинства.

Цена подражания

Трудно представить себе в юном возрасте, что многие вещи, так ши­роко сегодня рекламируемые, не приносят нашим душам и телам ничего, кроме вреда, а сиюминутные удовольствия от них просто ничтожны в срав­нении с наносимым ущербом. Трудно представить, пото му что множество взрослых (включая писателей и артистов с их книжными и экранными ге­роями) играют в те же опасные игрушки. Так же курят, отравляют себя спиртом, сквернословят. А молодежь им подражает, не ведая цены подражания.
В начальной стадии болезни легкомысленные «гусарчики» обычно держатся браво. Как говорится, «пьяному море по колено». Они даже под­черкивают этим свою принадлежность к якобы «настоящим мужчинам». Однако очень скоро внешний налет «мужества» с них сходит,
и открыва­ется жалкое малодушное нутро. За несколько лет, а то и месяцев пьющий человек (тем более наркоман) превращается в полную развалину. Но прежде, чем утратить здоровье физическое, он теряет разум и волю, роняет до­стоинство, лишается чести и сове сти. И нередко такие опустившиеся люди пытаются покончить с собой. Здесь - предел малодушия.
От былого «гусарства» у хронических алкоголиков остается лишь гонор карикатурный, да и то не всегда. Зато как «хороши», как привлекательны гусары в кино! Повесы, кутилы, картежники. Под стать лихим пиратам или господам мушкетерам, которые на экране, что
не ночь пьянствуют и объедаются, а наутро, как ни в чем не бывало, мчатся навстречу приключениям. Бьют без промаха, не зная усталости, плетут интриги, об­манывают короля, которому присягали служить, «наставляют рога» за­конным мужьям, крадут вино у хозяи на, где живут, и считаются при этом «образцами для подражания». Ладно еще благородные господа жвачку не жуют как коровы и ноги на стол не кладут на манер хамоватых ковбоев из американских боевиков, с их беспорядочными перестрелками, хмельными драками в с алунах и тупым юмором.
С кого брать пример? Обаятельный Шерлок Холмс - заядлый ку­ритель, не брезгует и другими наркотиками; изощренный мститель граф Монте-Кристо услаждает себя гашишем; и даже почти во всем идеальный Штирлиц (советский разведчик Исаев из телесериала «Семнадца ть мгно­вений весны») не выпускает изо рта сигарету и смакует коньяк при каждом удобном случае.
Но это, так сказать, вчерашний день. О нынешней кино- и видео­продукции мы уже не говорим. Вместо реальных, по-настоящему образцо­вых героев молодежь созерцает монстров и гангстеров, эротическую грязь и мистико-фантастический бред. Откуда при такой, с по зволения сказать, «нравственности» в искусстве взяться мужеству у подрастающего поколе­ния? В бесплодных мечтаниях и нездоровых фантазиях мужской характер не формируется полноценно. Фальшивый образ мужества для юной души так же ядовит, как мухомор для же лудка. Берегите, ребята, себя от порока! Ищите примеры достойные, они есть! Их очень много в нашей родной истории. Невыдуманные подвиги Русских героев мужеством и чудесами превосходят самую смелую фантазию. Только подвиги эти не имеют ниче­го общего с ав антюрной беллетристикой. Они по силам людям благород­ным и святым, но не «крутым». Потому они и не в моде у малодушного обывателя. Зато они настоящие. Им подражать полезно. Ищите, ребята, правды и добра! Ищите с желанием найти, и будете щедро вознагражде ­ны. Знайте, что на войне, на море, вообще, в жизни все будет не так, как в кино. С фальшивым мужеством беду не одолеешь, врагов не победишь. Впереди реальная жизнь, где ждут нас реальные трудности.

«И вечный бой»

Помните стихи Александра Блока из цикла «На поле Куликовом»: «И вечный бой! Покой нам только снится...» Они как нельзя лучше отра­жают временные состояния человеческих душ. Ведь покой - категория вечная. А в земной жизни нам за все приходится сражаться: за успехи в учебе и труде, за счастье и справедливость и, конечно же, за свободу и независимость своей Отчизны.
Нигде нравственные вопросы не ставятся так остро и не решаются так сложно, как на войне. Сама профессия военного, связанная с уничтожением живой силы противника, имеет несколько моральных сторон. Во-первых, это святое дело защиты Родины от вражеских набе гов. Во-вторых - охрана законности и порядка внутри страны, что не менее важно. Но в-третьих и в-десятых, война - дело кровопролитное и очень страшное. Сколько за тысячи лет прошло по земле жестоких завоевателей! И все они - от древних варваров и диких к очевников до нынешних агрессоров и экстремистов - приносят народам смерть и разрушения, голод и боль раз­лук, рабство и все подлости, сопровождающие войну.
Если бы не было на свете хищников, людям добрым не случалось бы брать в руки оружие. А так даже мирным гражданам приходится и волков бешеных отстреливать иногда, и с бандитами драться, и с внешним врагом воевать. На все требуются немалые силы и мужество. Но мужество подлинное, человеческое. Не болезненная жажда крови или наживы, не лихость бесшабашная, не пьяная удаль, не фанатизм, не истерика психопа­тов, рвущихся красиво умереть. Все недостойные и нездоровые формы яко­бы «мужества» связаны с искажение м образа человеческого, отуплением сознания, приступами зверства, бешенством и т.п. Идеологи зла во все века старались узаконить беззаконие, оправдать завоевателей в собственных глазах, подавить животный страх смерти, убедить воинов-грабителей в пра­воте неправого дела. Чтоб и они, хоть как-нибудь - ложно, но все же - смели надеяться на отпущение грехов. Без религиозного подъема - будь то вера истинная или суеверие фанатиков - боевого настроя в войсках не бывает. Без идеи, за которую стоит жертвовать жи знью, воевать очень трудно. Боец не может быть храбрым «из-под палки». Подневольный на фронте подобен овце. А он, как поется в песне, должен смотреть соколом в строю.
На пороге зрелости каждый юноша - будущий солдат - должен знать о святости воинского долга и важности его исполнения. И о том еще, что, служа в армии, нельзя терять человечности. Нельзя подводить това­рищей, унижать подчиненных, издеваться над слабыми. Э то подло! Еще более подло - мародерствовать на войне, грабить и насиловать мирное население. И нет ничего хуже, чем опуститься до низости тех, кто в бою прикрывается «живым щитом» из пленных, женщин и детей. Таких него­дяев и людьми-то называть трудно. Д а и не о них у нас речь. Мы говорим здесь не об отчаянных поступках жестоких трусов, а о том, что действи­тельно относится к мужеству настоящих людей.
Три добродетели поддерживают человека в жизни: вера, надежда, лю­бовь. За три святыни всегда сражались Русские Православные воины: за Веру, Царя и Отечество. О великих героях, полководцах и святых богаты­рях рассказывается в третьей части нашей книжки. А во второй части мы постарались описать те виды мужества, которые случается проявлять лю­дям не только на поле боя, но, как заметил Сократ, и в других случаях: «...на море, в болезнях, бедности или в государственных делах...». Одним словом, речь пойдет т еперь о мужестве житейском и гражданском, взрос­лом и детском, о силе духа в горе и радости, в борьбе со стихиями и соб­ственными недостатками.


Часть вторая
ОБРАЗЫ ИСПЫТАНИЙ
«Огонь и вода»

Кто не слышал старинной присказки про «огонь, воду и медные тру­бы»? Под ними издавна принято понимать те трудности, что выпадают каждому из вас на жизненном пути. В огне и воде закаляется сталь. Но мягкая сталь (с недостатком углерода) не приобретает сп особности к зака­ливанию. Она гнется и плющится под ударами молота даже без нагрева. Так мужчина бесхарактерный, непринципиальный легко поддается разного рода влияниям, и жизнь, как говорится, скручивает его.
Избыток же углерода в стали делает ее слишком хрупкой. Клинки из такой стали не только ломаются от ударов, но порою трещат уже при закалке.
Образ огня соответствует жарким спорам, пылкой борьбе, пожари­щу войны и многим другим «горячим» переживаниям. Вода, наоборот, ох­лаждает горячность, отрезвляет ум, снимает накал страстей. Кроме того, вода - символ холодного отчуждения, оцепенения страха , одиночества, леденящих разочарований. Вместе огонь и вода делают человека мужествен­ным.
Огонь разогревает душу до «ковкости». Удары судьбы, словно мо­лоты, куют мужской характер. При обработке давлением «поковка» приобретает нужную форму. Когда же форма готова, вода закаляет сталь, характер мужчины становится несгибаемым.
Огонь выжигает из стали лишний углерод. Человек, пройдя через горнило испытаний, избавляется от вредных шлаков: трусости, жадности, чванства, гордых амбиций и тщеславных мечтаний. Вода сбивает с «по­ковки» окалину, удаляет накипь самообольщений, смывает
прочую грязь.
Перемена настроений - это тоже «огонь и вода», и каждый мелкий каприз для малодушного подобен «удару судьбы». У великодушных же и большая беда не вызывает особых стрессов. Они всегда готовы к суровым испытаниям, ибо знают - дух человеческий крепнет в пре одолении пре­град. «За одного битого двух небитых дают». А зрелым мужем считается тот, кто, с честью пройдя «огонь и воду», выдержит еще и «медные тру­бы». Так зовутся в народе похвала и слава, богатые награды и искушение властью.

«Медные трубы»

Звуки медных фанфар в древности возвещали прибытие царя, пол­ководца, триумфатора. Поэты слагали оды победителям, певцы воспевали им гимны. От блеска золота и сияния славы у многих героев кружились головы. И многие из прошедших «огонь и воду» под звуки « медных труб» от гордости вовсе теряли разум. Да что говорить о фанфарах и гимнах, когда от простых хвалебных речей, от самой ничтожной лести незрелая личность может вознестись и зазнаться. «Медные трубы» - серьезное ис­пытание.
Человек, ослепленный гордыней, легко оказывается во власти тем­ных сил. Уверенный в своей непогрешимости, он может натворить немало бед и стать жертвой своего опасного окружения. Звездная болезнь действи­тельно сводит с ума. Все, кто мнят себя звездами,
королями, или божества­ми дерзают называться, к психически здоровым людям не относятся. Од­нако и тем, кто не доходит до подобного безумия, неожиданный взлет может сильно повредить.
Не всякий успех бывает законным. Но даже то, что заслужено (по трудам и таланту), дается нам отнюдь не ради самовозвышения, а лишь для проверки наших нравственных качеств, для определения достоинства и личностной зрелости. «Медные трубы» испытывают душу
на подъеме. Второй же самой важной проверкой оказывается свержение с высоты. Вот где наиболее ярко и глубоко раскрывается сущность человека.
Не все, вероятно, знают, чем закончилась карьера князя А.Д.Мень­шикова - известного фаворита царя Петра I. Выходец из народа, талант­ливый, смелый и сильный, Меньшиков был вознесен необычайно и удос­тоен высших почестей и наград. Беззаветно преданный Гос ударю, он был его любимцем, был доблестным воином, умным политиком, ловким дель­цом и одновременно - казнокрадом и взяточником, не брезговавшим ни­какой выгодой. В расцвете славы Меньшиков блистал при дворе. Но пос­ле смерти Петра оказался в ссылке, в да леком северном Березове. Круше­ние карьеры его было ужасающим. Однако бывший вельможа не впал в отчаяние, не спился, не покончил с собой. Пережив падение, он глубоко раскаялся, осознал вину, избавился от заблуждений и начал новую жизнь, тихую и благочест ивую.
На свое скромное денежное содержание он построил в Березове цер­ковь и до конца дней оставался в ней приходским старостой, неустанно молясь и благодаря Бога за то, что смирил гордого, не дал погибнуть греш­ной душе.
Довольно скоро Меньшиков был помилован и восстановлен в кня­жеском достоинстве. Дочь его возвратилась в столицу. Но сам Александр Данилович остался с простым народом. Откуда вышел, туда и пришел. От Русских православных корней было в нем все самое лучшее . А золото, сла­ва земная, вместе с заразой немецкой, прошли, как болезнь, растаяли, как мираж, как обольщение суетой. «Не в свои сани не садись» - гласит пого­ворка. Это понял человек выдающийся, у которого были достоинства и силы немалые к несению брем ени власти и славы.
Что же скажем о тех, кто, не имея таких сил, не имея даже представ­ления о высоте, мечтает тем не менее взобраться на вершину пирамиды? Даже к обычным высотным работам допускаются люди трезвые и особо здоровые. Стальные нервы и специальная подготовка нуж ны верхолазам, альпинистам, летчикам. Такие парни по долгу службы готовы в огонь и воду. Между тем, в отношении «медных труб» они не более мужественны, чем все остальные.
Общественная высота привлекательна. Но при подъеме там, как на любой высоте, становится жутковато - захватывает дух. На гребне сла­вы, на вершине власти равновесие очень шаткое. Одних крепких нервов там недостаточно, нужна моральная устойчивость, нравств енная подго­товка. Вот о чем, собственно, поют «медные трубы», только за громом торжественных оваций не всем людям удается расслышать их предупреж­дающую мелодию.

«Поле чудес»

Комплекс величия вреден как отдельному человеку, так и обществу. С исторической сцены не раз исчезали целые народы, стойкие в боях, но жестокие и надменные в славе, ограниченные в творчестве, неспособные к мирному созиданию.
Аристотель пишет, что пока спартанцы «вели войны, они держа­лись, но, достигнув господства, стали гибнуть, так как не умели пользо­ваться досугом и не могли заняться каким-либо другим делом». Война на­полняла их быт определенным смыслом, занимала свободн ое время. В ос­тальном же их культура была пуста. Досуг - очень важное звено жизни, не только личной, но и общественной. Бездуховная праздность, незанятость молодежи, погружение в омут отупляющих развлечений непременно ведут к вырождению поколения. Стоит лишь зазеваться, увлечься ерун­дой, забыться в игре, как тотчас из живых свободных людей мы превраща­емся в управляемых кем-то кукол-марионеток и, как Буратино, оказыва­емся на «поле чудес» в «стране дураков». Все исполняется, словно в сказке «Золотой к лючик». С той лишь разницей, что дурят нас не «кот и лиса», а штатные телеразбойники. Они развлекают публику анекдотами, игрой в рулетку и манят всех на «Поле чудес», намекая этим, что мы и живем как бы в «стране...»
Но довольно! Оскорбление Отечества - тяжкий грех. За насмешку над отцом Ноем Библейский Хам получил проклятие в потомстве своем. И внукам его суждено было стать рабами. С тех пор над каждым, кто впа­дает в хамство, сбывается древнее пророчество. «Всякий, делающий грех, есть раб греха» (Ин. 8,35).
Кто в детстве с родителями не считается - оказывается во власти улицы, пресмыкается перед вожаками, боится всякого, кто сильнее его. Кто на закон плюет - сидит в тюрьме. Кто не доволен жизнью, кто страдает от бед, пусть вспомнит сначала, как смеялся над
родным Отечеством вме­сте с пошляками юмористами. От этого смеха теперь страна наша разва­ливается, и Русским людям на своей земле, как на чужбине, приходится учить языки новых хозяев. Вот во что обходится хамство. Все кому не дороги родные святыни, пора бощаются чужеродной тьмой. И конечно все, жадные до удовольствий, становятся рабами своих вожделений.
Вот почему в известной нам беседе Сократ напомнил Лахесу о му­жественных «в борьбе с вожделениями и удовольствиями». Только тот, кто стоек против соблазнов, может избежать Хамова греха, выдержать «медные трубы», сохранить честь и достоинство, волю и здра вый ум, вы­растить нормальных детей. Родину защитить от врагов и награду вечную заслужить, исполнив нравственный закон.

Счастье по-русски

О том, что счастье заключается не в удовольствиях и развлечениях, и что вожделения полезно сдерживать, дабы не превратиться в человека-развалину, мы уже говорили. Можно не повторять. Но поскольку сегодня очень многие, даже взрослые, имеют о счастье понят ие неопределенное, а представление однобоко-потребительское, то, очевидно, тем, кто забыл, стоит напомнить точное значение слова счастье в Русском языке.
По-русски иметь счастье - значит обладать частью или быть при­частным к чему-либо. Причастность тоже относится к обладанию, но к обладанию целым, без разделения на части. В этом преимущество причас­тности. Приведем примеры.
Чем можно завладеть? Частью земли, частью общего богатства, часть пирога отхватить, знакомства завести с частью людей «полезных» и т.д.
Здесь налицо низкое, корыстное понимание счастья. Душевной радости оно не дает, а приносит лишь временное удовлетворение успехом. В самой идее разделения содержится зло. Любая измена, блуд, неверность, даже в слове, ведут к потере целомудрия, к нарушению цельности человека. Зло состоит в непрерывном делении. Начиная с жадного окрика «мое!» и за­канчивая отнятием души от тела, после чего труп сразу начинает разла­гаться. Формула правящих злодеев: «разделяй и властвуй». Лозунг всех негодяев»: «после нас х оть потоп». Но тот, кто отнимает у других, сам не бывает счастлив. Его удовольствия состоят из рефлексов добычи (как у зверя). Схватил, урвал, проглотил. Насытился, передохнул, проголодался и снова «на охоту». Увидел нечто у соседа - позавидовал, начал м ечтать, потерял покой. Не удалось добыть - разозлился, стал ревновать, мстить. Крупно не повезло - отчаялся. Такое счастьем не назовешь. Да и муже­ством тут не пахнет.
Другое дело - причастность к разумному, доброму, вечному. Здесь человек перестает бояться за свою самость, познает радость единства с подобными себе. «Любовь, - по Платону, - это жажда целостности», стремление к соединению частей. Порядочность означает л юбовь к поряд­ку. В порядочном обществе всем хорошо, но надо и самому быть порядоч­ным. Надо иметь совесть, уметь жертвовать своим ради общего. Поведе­ние порядочных людей отличается культурой, вежливой заботой об окру­жающих. Целомудренный не только себ я не разменивает, но и вокруг ни­чего не разрушает, бережет природу, ценит чужой труд, уважает закон. В результате насыщенность интересов, широта взглядов, отсутствие потре­бительской озабоченности делают жизнь культурных людей куда более радостной, чем
«престижное» прозябание «добытчиков». Но и это еще не предел.
Высшее духовное значение счастья состоит в причастности к Ис­точнику бессмертия, в соединении человека с Богом. Покаяние готовит верующего к встрече. А в самом Таинстве Святого Причастия Православ­ные Христиане соединяются с Воскресшим Христом, вкушают Х леб жизни вечной. Что может быть радостнее обладания такой частью бытия?
Кто боится творить зло, тот имеет «страх Божий», который есть «на­чало премудрости» (Пс. 110,10). Тот, стало быть, и мудр, ибо свободен от страха смерти, а с ним - и от всех прочих страхов. Тот, значит, и богопо­добен, то есть - человечен вполне. Но это
же и есть счастье - жить, не боясь никого, кроме Бога! В этом и мужество совершенное. И все так просто!
В раю первые люди страха не ведали. Они были бессмертны и счас­тливы, пока не познали зло, пока верили Богу и исполняли Его заповедь - не прикасаться к запретным плодам познания. Поверив змею-искусителю, они утратили веру истинную, самовольно нарушили сп асительную запо­ведь и приобщились к злу. Тогда они вкусили смерть и лишились райского блаженства. Потеряв страх Божий, стали бояться всего остального. И тог­да, ради спасения заблудших, смертному человечеству была дарована доб­родетель мужества. Она, ка к изнутри, так и извне защищает нас от пора­бощения тьмой. Но и приобретается мужество не иначе, как при созна­тельном отречении от зла. В причастности к добру.

Вместе со всеми

Молодежь особенно остро переживает всякое отчуждение, стремит­ся к причастности, ищет общения, нуждается в любви и заботе. Однако нередко в поисках друзей мальчишки прибиваются к сомнительным ком­паниям, где получают не менее сомнительные удовольствия, н е подозре­вая о настоящем человеческом счастье.
Группируясь вокруг отрицательных лидеров (вожаков), так называ­емые делинквентные подростки противопоставляют себя миру нормаль­ных людей, и в качестве протеста, как говорят, «хиппуют». Их «компаней­ское счастье» ничтожно, зато нравственные потери огромн ы. В итоге - общая отсталость в развитии, страх перед сильными, унижение, лживость, вороватость, беспринципность и, конечно, дешевый гонор для прикрытия малодушия. Вне сборища («тусовки») такие ребята выглядят, прямо ска­жем, не очень браво. Энергичными
и «смелыми» они становятся лишь в толпе, когда на каком-нибудь рок-концерте, подражая общему беснова­нию, начинают скандировать: «Мы вместе! Мы вместе!»
А что значит вместе? Если вместе с бандитами «на дело» пойти, то и отвечать вместе придется. Таков закон не только нравственный, но и уго­ловный. Поговорка гласит: «с кем поведешься, от того и наберешься». От хороших людей наберешься добра, от плохих - з ла. Причастность-то ведь тоже не любая хороша.
И если ты хочешь поступить по совести и знаешь, что прав, то со­всем не обязательно ради причастности следовать за неправым большин­ством товарищей. Приведем пример.
В некотором школьном классе двое наглецов, иначе не назовешь, упорно расписывают стены всякими гадостями. Ребята не выдают их из чувства детской солидарности; учителя же, не находя виновных, заставляют весь класс на деньги родителей в очередной раз краси ть стены заново. Платят и работают все, кроме самих пакостников, а те еще и посмеиваются. Нормальным ребятам обидно, и хотелось бы положить конец беспреде­лу. Однако никто не желает выступить первым, опасаясь, что будет всеми осужден как «ябеда» и «плохо й товарищ».
Ребята, очевидно, не знают, кто такой настоящий ябеда и предатель. Настоящий ябеда не обличает зло при всех. Он доносит подло и тайно, не ради справедливости, но из желания позлорадствовать при наказании ви­новного, а то еще и невинных. Доносит он всегда с какой-нибудь корыст­ной целью или из мести. Именно так поступил в свое время евангельский Иуда, предавший Христа, и имя Иуды стало с тех пор нарицательным.
Во всем мире Иудами зовут предателей и продажных людей, но не обличителей беззакония. Правду замалчивать так же подло, как и преда­вать невиновных. И все-таки многие считают своим моральным долгом по­крывать злодеев. Происходит это от того, что одни люди , чья совесть не вполне чиста (в том числе и дети), дабы скрыть свои собственные проступ­ки, придумывают всякие условности, обязывающие остальных умалчивать о содеянном ими зле. Другие же в силу моральной апатии легко соглаша­ются на совместную ложь.
Укрывательство по закону считается соучастием в преступлении. Но оно еще и соучастие в малодушии. Ведь это же форменное унизительное рабство - покорно красить стены, изгаженные хулиганами, вместо того, чтобы взять виновников и ткнуть носом в их собственн ые безобразия. При круговой поруке - «делай, как все» - получается, что все боятся. А чего боятся, сами не знают. Прорвать порочный круг может тот, кто, вступив­шись за всех, пойдет против общего мнения. Это мужественно!
Вначале обличитель зла, возможно, и будет осужден, но в душе каж­дый останется ему благодарен, ибо произвол хулиганов все-таки прекра­тится. А если защитник правды еще и потерпит от них нападение, да никто из одноклассников сразу за него не заступится, т огда уж точно у большин­ства ребят возникнут угрызения совести. И тогда многие, протянув ему руку дружбы, начнут объединяться против зла. Сильная личность центри­рует общество, а отрицательные лидеры (вожаки-неформалы) таких ребят боятся больше всего.
Когда знаешь точно, что ты прав, веришь в святость того, чему ты служишь, и совесть зовет тебя в общий строй, тогда шагать в ногу со все­ми легко и приятно. Тогда ощущение причастности воодушевляет, и в бой не страшно вступать. Но когда неправое большинс тво малодушно идет на поводу у злодеев, нечего тащиться вслед толпе. Надо подавить стадное чувство, что само по себе требует мужества, и поступать по совести.

Человек в беде

Пример, взятый нами из школьной практики, по существу относит­ся к детскому варианту гражданского мужества. Сократ, как мы помним, после дел военных и опасностей на море отметил мужество «в болезнях, бедности или в государственных делах». Все это, включа я стойкость перед соблазнами, можно отнести к мужеству мирному (житейскому и граждан­скому), и мы сейчас рассмотрим их особенности, начав с описания тех слу­чаев, когда в дом наш приходит беда.
Причины всех бед не случайны. Они коренятся в нарушении нрав­ственного закона. И детям нередко приходится расплачиваться за безза­кония старших. Однако, не зная точно конкретных дел, за которые прихо­дится платить (одни только ложь со сквернословием чего стоят), нам не следует заниматься выяснением причин, а надо просто отвратиться от зла раз и навсегда. И тогда уже принимать скорби и рассматривать трудно­сти, как естественную школу мужества.
В перенесении житейских бед зачастую требуется сила духа даже большая, чем на войне, где человек прямо смотрит в глаза смерти. В мир­ной жизни многие люди десятками лет несут непосильный груз неизлечи­мых болезней, увечий, незаживающих сердечных ран. Стр адают от голода и нищеты, ютятся в лачугах и сырых подвалах, ухаживают за прикованны­ми к постели родственниками. Что помогает им тогда сохранять радость жизни, волю к победе, оставаться доброжелательными, не впадать в отча­яние? Только две добродетели,
неразлучные между собой - смирение и терпение.
Смирение состоит в умении прощать и принимать без ропота все внешние обстоятельства. Не осуждать людей, зная, что мы «сами не лучше их». Не паниковать, ибо все не случайно. Не обижаться на близких за то, что они не такие, как бы нам хотелось. Чем скорее
мы научимся смирять­ся, тем легче нам будет терпеть невзгоды. А чем больше мы потерпим (без ропота и раздражения), тем больше накопим духовных сил, станем муже­ственнее. Вспомним суровое послевоенное время сороковых годов. Тогда у детей не то что игрушек - куска хлеба в запасе не было. Зато мальчики не чванились, не преклонялись перед иностранщиной, не укоряли одино­кую маму, что мало зарабатывает. Они сами становились мужчинами, за­нимая в семье место отца, погибшего на фронте. Брали на себя ответствен ность за порядок в доме, за воспитание младших. Из них и вырастали по­том настоящие люди: кормильцы, защитники, патриоты.
Когда всем трудно, смиряет сама обстановка. Беда сближает людей. И терпеть вместе становится легче. На Святой Руси издавна все соверша­лось соборно. Вместе хлеб сеяли, вместе на врага шли, в голод помогали друг другу. Соборно Царю присягали, соборно каял ись и молились. За то и дал Бог народу нашему силы небывалые, просторы (шестую часть зем­ли) с богатствами несметными, таланты, красоту, здоровье. Мужество, не­постижимое врагу, веру истинную и мудрость, основанную на совести. Не­ужели погибнет все это о т безбожия и безнравственности, от унизительно­го поклонения идолам богатства и всему иноземному, от водки, наркоти­ков и матерного самопроклятия? Горе малодушным!
За всякое зло приходится платить, но ведь и выход есть. Если муже­ство растет в терпении, то смирение, помогающее терпеть, приходит после покаяния. Сколько благодатных сил тогда дается человеку! Как преобра­жается ум его, как утверждается воля! Сколько п одвигов и великих дел совершается людьми, пережившими покаяние! И насколько к лучшему из­меняется жизнь всех, кто раз и навсегда обратился к добру!
Смиряясь, мы побеждаем себя. Тогда отступают от нас и внешние напасти. Это тоже действие нравственного закона. И даже если внешние обстоятельства (например, физические недостатки) к лучшему уже не ме­няются, то со смирением все равно терпеть их становитс я легче.
Всякое доброе дело, решительно начатое и терпеливо доведенное до конца, укрепляет нашу волю, насыщает чувства, прибавляет ума. Это важнейший момент воспитания. Вспомним пример легендарного полко­водца Александра Васильевича Суворова. В детстве он рос хил ым и болез­ненным. Никто не предполагал, что он станет в будущем великим воином и человеком - образцом мужества. В это не верил даже его отец. Но Саша Суворов упорно трудился над собой, учился, смирял себя дисциплиной, закалялся, упражнял тело, укреплял
волю и достиг своей цели, потому что был целеустремлен.

Цели и цельность

В пьесе Бернарда Шоу «Цезарь и Клеопатра» есть такая сцена. Юная царица Египта Клеопатра, покинув дворец, оказывается в пустыне у под­ножия знаменитого Сфинкса. Там она встречает не менее знаменитого рим­ского императора Юлия Цезаря, также отлучившегося
от своего военного лагеря. Узнав, что он, великий Цезарь, живет в походной палатке и пита­ется из солдатского котелка, избалованная роскошью девица искренне удив­ляется. Разве таков удел великих? В ответ грозный полководец лишь ус­мехнулся. Он потому и в елик, что ему все равно, где жить, чем питаться. Суета малодушных его не волнует. У Цезаря есть цель - покорение мира, и он ее осуществляет смело, умело и вероломно.
Таким предстает Цезарь в современной пьесе. Он и в жизни был та­ким. Великим, но отнюдь не святым. Суворов писал о нем, что, будь он Цезарем, «то старался бы иметь всю благородную гордость его души, но всегда чуждался бы его пороков». Сам Александр Васил ьевич был цель­ной личностью. Он тоже имел цель, но цель совершенную, святую: безза­ветное служение Отечеству и Государю к стяжанию Царства Небесного. Ради того он вел высоконравственную, почти аскетическую жизнь, испол­нял заповеди, был целомудрен. По-д ругому нельзя, если цель совершенна.
Что больше всего влияет на цельность личности: цель или целомудрие? Ответить нетрудно. Цель собирает душевные силы, направляет их в одну точку, возносит человека над обыденностью. Но цели-то бывают разны­ми. Иногда - откровенно злыми. И даже если цель вп олне положительна, но не совершенна, она занимает только часть человеческой души.
В покорении мира нет совершенства цели, нет доброты, да и реально­сти нет. Это вообще цель абсурдная. Потому личность Цезаря, при всех его талантах, весьма противоречива, и судьба его трагична. Так же, как и Александр Македонский, Цезарь стремился к захв ату чужого, и так же недолго оставался у власти. Он был убит заговорщиками, и в числе убийц оказался его друг Марк Брут. А до того сам Цезарь убил и предал многих бывших друзей. Какая уж тут цельность. Безнравственные властолюбцы в борьбе никогда не обхо дятся без коварства и насилия и редко умирают своей смертью. Решимость и жестокость помогают им во время злодея­ний. Но для дел созидательных этого явно недостаточно.
Мужество «в государственных делах», о котором напоминал Сократ, состоит в благоразумии и бескорыстии, в неподкупности и принципиаль­ности. И именно эти качества, помноженные на целомудрие, во всем про­тивостоящее разврату, разделению, изменам - составляю т основу цель­ной личности.

Торжество принципа

Верность и честь, бескорыстие и принципиальность и, конечно же, любовь к Отечеству (патриотизм) - вот на чем держится мужество граж­данина. Мы показали на школьном примере, сколь важно не быть конформистом (поступающим «как все»), не поддаваться давлению чужого мнения, не впадать в преступное соглашательство с сильными мира. Но так же важно не быть и самовольным. Законному порядку мужественный че­ловек подчиняется неукоснительно и всегда отстаивает справедливость. Дисциплина - такой же источник мужества , как и терпение. Великие под­вижники, будь то воины, монахи или государственные мужи, всегда сми­ряли себя строгим послушанием, хотя никогда не отступали от истины в угоду прихотям начальства.
Есть такое мерзкое слово плюрализм. Оно допускает возможность существования сразу нескольких противоположных истин. Когда из ста мнений одно истинное, а девяносто девять ложных, тогда самой истины как бы и нет. Мало ли кто знает истину. Это, мол, его "ча стное мнение». Другие мнения «не хуже», да еще и выглядят заманчиво. Привлекательно, словно импортный товар. Упаковка блестящая - внутри неизвестно что.
Тем, кому дорого только внешнее, истину не понять. Да она и не нужна им. Лишь бы блестело с наружи и выгодно было в данный момент. Это и есть беспринципность. Таких несложно соблазнить подарками, привилегиями, взятками. Беспринципные люди падки до удовол ьствий, славы, богатства и всего, что свойственно малодушным. Горе подчиненным при таких начальниках!
Мужественный гражданин ведет себя не так. Будучи правым, он го­ворит только «да» или «нет» и уже не изменяет сказанному. Отступив от своего принципа, он рискует солгать перед совестью. А единожды солгав­ший, если не покаялся, не сможет остановиться. Бояс ь разоблачений, он будет лгать и дальше, еще больше запутываясь в сетях страха.
Стоять на своем, несмотря на угрозы и лесть, - в высшей степени мужественно. Это трудно и страшно. Но стоять надо, если действительно прав. Принципиальность - своего рода боевая стойкость. Она помогает держаться, не отступать, но требует гибкости ума. Иб о без благоразумия принципиальность может превратиться в твердолобость. Вспомним, что стойкость, по Сократу, отличается от глупого упрямства. А на свете суще­ствует множество абсурдных принципов, которые с пеной у рта отстаива­ют всякие фанатики и амбици озные крикуны. С их бредовыми идеями тем­ные силы не борются так жестко, как с совершенной истиной. Авторитар­ные личности (часто психопаты-параноики) задают тон экзальтированной толпе. В зависимости от степени одержимости, они могут быть и уличны­ми зав одилами, и крупными демагогами от политики. Льстецы и карьери­сты обхаживают самовлюбленных правителей. Воры и разбойники пользу­ются временем ослабления власти. Чем ниже нравственный уровень обще­ства, тем ничтожнее его вожди, тем больше беззаконий и пр итеснений про­стому народу. Так было, есть и будет до Страшного Суда. Однако во все времена люди добрые, честные, благоразумные мужественно стояли на страже порядка и закона, заботились о подъеме уровня культуры, о духов­ном просвещении своих соотечестве нников.
Бывало и так, что народ, обманутый злодеями, изгонял или казнил своих благодетелей. Но проходили века, и правда все равно побеждала. Моральная сила была на стороне гонимых, и далее следовало торжество их принципов.


Исповедники истины

В Нагорной проповеди Спасителя Иисуса Христа мы читаем: «Бла­женны изгнанные за правду» (Мф. 5, 10). Их награда на небесах не менее значительна, чем слава павших в бою, положивших души за други своя. Сам Господь за благовестие истины был гоним и распят и удеями. Но в смерти Его, через Воскресение, восторжествовала вечная жизнь. Ученики Его - апостолы - стали свидетелями этого необычайного события. Со­рок дней Христос являл им Свое воскресшее тело - неуязвимое, не старе­ющее, не умирающее, а затем вознесс я, открыв всем верующим в Него вра­та Царствия Небесного. Оставшимся на земле Он послал Духа Святого, чтобы силою Его, по вере, люди могли творить чудеса. Этой силой, без оружия, Христиане покорили языческий мир.
Три века свидетелей истины гнали, мучили, убивали. Но они не от­ступали от веры своей. Их бросали в огонь, но пламя в печах угасало. Их колесовали, но ломались орудия пыток. Их бросали на съедение зверям, но звери ласкались к осужденным. Наконец, палачи
расправлялись с мучениками, но множество людей, став свидетелями чудес, уже начинали исповедовать веру в Христа. Нередко и мучители, лишившись рук или ос­лепнув, падали на колени и умоляли истязаемых об исцелении. На место одного Святого страстотерпца вс тавали сотни и тысячи новообращенных. И так длилось, пока вера не восторжествовала по всей огромной Римской империи.
Все, чем богата мораль современной цивилизации, происходит от Библейского Закона и Евангельских Заповедей Блаженства, от великой Хри­стианской Культуры, глубинно изменившей нравственный облик не толь­ко некогда языческой Европы и открытой европейцами Аме рики, но и Африки, и Австралии, и даже Азии, с ее хваленой древней «духовностью», где на самом деле еще в тринадцатом веке во многих местах процветало людоедство (об этом свидетельствует в своей книге знаменитый венециан­ский путешественник Марко Поло).
Сократу не было дано стать свидетелем истины вместе со Святыми Апостолами, но он в свое время тоже пострадал за исповедание веры в Единого Бога. За истину единобожия Сократа ненавидели языческие жрецы, и именно за это афинский суд в 399 г. до Рождества Х ристова приговорил его к смертной казни. Сократ мог воспользоваться правом гражданина Афин и покинуть родной город, не дожидаясь суда. Но тогда он не смог бы до конца постоять за свои принципы. Его собственная моральная победа и правильность многих научн ых догадок во многом предопреде­лили духовную судьбу древних эллинов. Именно Греция в составе Римс­кой Империи стала первым оплотом Вселенского Православия, и многие ученые Отцы Церкви получили свое светское, философское образование в «сократических» шко лах.
На этом завершается наш краткий рассказ о мужестве мирном (жи­тейском и гражданском). Нераскрытым остается лишь тот вопрос Сокра­та, который касается «опасностей на море». Тех испытаний, что выпадают людям не в морских сражениях, а при разного рода стихи йных бедствиях, и, надо полагать, не только на воде.

Человек и стихия

Чрезвычайные ситуации, как их принято теперь называть, возника­ют в океане и на суше, под землею и в горах, на берегах озер и в пустынях, в самолетах, воздушных шарах, космических кораблях. Даже в городских квартирах - при пожарах и затоплениях.
Для управления современной энергетикой и транспортом требуют­ся профессионалы, имеющие знания, навыки, прошедшие специальную пси­хологическую подготовку. Самым страшным в аварийной обстановке была и остается паника. Здесь гибель множества людей часто про исходит от бес­порядочной давки у запасных выходов, опрокидывания спасательных шлюпок, потери равновесия летательных аппаратов.
Кроме того, что свойственно остальным видам мужества, в крити­ческих ситуациях особо важно выделить взаимовыручку и подчинение себя дисциплине, как бы ни было страшно. Например, пока самолет не призем­лился, пассажирам нельзя отстегивать пристяжные ремни . Это отчасти смяг­чит удар при неудачной посадке, но главное - пассажиры не будут ме­шать летчику посадить аварийную машину. Ведь свободное хождение, а тем более паническое перемещение массы людей на одну сторону может привести к потере равновесия самол ета, и тогда конец всему.
Как и везде, в экстремальных условных нравственность людей имеет большее значение, чем здоровье их нервной системы. Те, кто великоду­шен, в первую очередь думают не о себе. Если надо помочь кому-то, они бросаются на помощь, надо поддержать - держат, не ж алея сил, уступа­ют спасательный круг, пропускают слабых к аварийному трапу. При этом делают все строго по команде капитана.
Самому же командиру корабля мужества надо иметь еще больше, ибо он за все отвечает. Не так страшно переживать о самом себе, как мучительно ощущать ответственность перед своей совестью. Потому, ради спасения всех, капитану приходится иногда идти на крайни е меры, вплоть до физического устранения отдельных зачинщиков паники. Для человека доброго это ужасное испытание, но это мера мужества царского. В открытом море капитан - главный начальник. Он один отвечает перед Богом и законом за сохранность судна, гру за и людей. Если царь не карает убийц и грабителей, не смиряет врагов силой оружия, такой царь - не защитник своему народу. Если генерал беспечно командует армией, он обречен на поражение, виновен в напрасной гибели тысяч своих бойцов. Так же от­ветствен ен и командир корабля в открытом море.
Сделав все возможное для спасения пассажиров, эвакуировав коман­ду, капитан последним сходит с тонущего судна. Такова традиция чести. От моряков ее переняли военные летчики. Там тоже пилоты держат штур­вал, пока не катапультируются остальные члены экипаж а. В гражданской авиации парашютами вообще не пользуются.
Ответственность за людей, вверивших им свою жизнь, объединяет всех специалистов мужественных профессий; с природой же у каждого от­ношения разные. Кто-то работает с огнем и водой, кто-то служит спасате­лем. А многие просто живут: у подножия вулканов, на
побережьях, где свирепствуют тайфуны и цунами, в зонах затопления, в районах сейсми­ческой активности.
Землетрясения, кстати, вещь очень неприятная с нравственной точ­ки зрения. Одна женщина из Средней Азии рассказывала корреспонденту радио, как во время подземных толчков у нее внезапно возникает паничес­кий страх. Инстинкт самосохранения выталкивает из д ома на улицу с та­кой силой, что она не успевает вспомнить о своих детях. И только выбе­жав наружу, опомнившись, она с угрызениями совести бросается обратно в дом за ребятами. Тогда уже действует сила материнского чувства, но с опозданием.
Смелости женщин, защищающих своих детей, могут позавидовать порою бывалые воины. Однако при землетрясении, как видно из рассказа, колеблется не только почва под ногами, но и сама душа человеческая. Опас­ность стихийных ситуаций всегда усугубляется фактор ом внезапности. От неожиданности страх выводит нас из равновесия, ужас бывает равным по­тере сознания, паника несет гибель.
Абсолютно бесстрашных людей нет, ибо все не без греха. Но му­жественны те, кто имеют высокий уровень личности. Кто, благодаря вели­кодушию, обладают умом и волей, чтобы сдержать бушующие чувства. Малодушному эгоисту таких сил в экстремальных условиях обы чно недо­стает. И еще, когда счет времени идет на секунды, очень важна готовность к возможному удару заранее. Она зависит от навыков и знаний не только специалистов, но и всех, кто даже в быту непосредственно соприкасается с опасностью.
Таковы, в общих чертах, наши отношения с техникой и окружаю­щей средой. И на этом можно было бы поставить точку, но... У моря, не­смотря на опасность, есть одна удивительная особенность.

Море зовет!

Море влечет человека, и с этим ничего нельзя поделать. Как бы ни были грозны морские волны, шторм, в отличие от пожаров и землетрясе­ний, ужасает далеко не всех людей. Очень многих он даже привлекает и вдохновляет. Способность восторгаться красотой свойс твенна великоду­шию, а море прекрасно в любую погоду. Спокойный голубой простор очи­щает душу, освобождает от мелочной суеты, умудряет. Когда же подни­мается ветер, и зеленоватые волны покрываются клокочущей пеной, вид океана побуждает к дерзновению. Осо бенно впечатляет плавание на ма­лых судах. Речь не идет об опасности быть опрокинутым. Угроза гибели всегда есть. Безопасность же определяется многими вещами, в частности, технической подготовкой. Но мы говорим не о факторах риска, а о пере­живаниях, о ч увствах человека, оставшегося наедине со стихией.
Поначалу дело не обходится без некоторого волнения. Но когда, держа руль, ты уже освоишься, приноровишься к волне, тревога вытесня­ется каким-то безудержным задором. Этот подъем духа трудно объяснить, но он приходит, словно ощущение одержанной победы. Му жчине полезно хоть раз в жизни побывать в открытом море, полюбоваться блеском волн в лучах заката, послушать песню соленого ветра.
Мысль о возможности оказаться за бортом катера, шлюпки или пло­та пугает значительно меньше, чем та же мысль в салоне самолета или на палубе большого парохода. Здесь нам не угрожают ни страшный удар о землю, ни пожар в замкнутом отсеке. Не страшит падени е с высокого бор­та или погружение в воронку вслед за тонущим кораблем. У плывущего на бревне, со спасательным кругом и даже без него всегда остается какое-то время подумать, помолиться, что-то предпринять. Свободный человек не беспомощен во времени и пр остранстве. И если мы еще живы и пребываем в здравом уме, значит, рано отчаиваться.
Сократ спрашивал людей, как следует жить? Христос Бог ответил, апостол Павел подтвердил - верою, надеждою, любовью!
Любовь наполняет нас жизненной жаждой, надежда укрепляет волю к жизни, вера ласт разум жить. Собранные воедино, они творят чудеса. Ведомый любовью, вдохновляемый верой, окрыленный надеждой дух че­ловека порой поднимается так высоко, что и тело его в тот
момент существует вне законов природы. Тогда в экстремальной ситуации он может много дней не есть, не спать, не замерзать в ледяной воде. Его уже не сме­ют тронуть акулы и другие хищники, ему помогают ветры и течения, спе­шат на помощь дельфины, и, конеч но же, люди идут на выручку.
«Молись Богу, от Него победа!» - учил великий Суворов. И это действительно так. Не только в океане хранят человека три добродетели. На поле боя любовь и вера с надеждой нужны нам нисколько не меньше. Они помогают выживать раненым, переносить все тяготы о копной жизни, греют в лютые морозы, укрывают от пуль и осколков. Без высокой нравственности, утверждает генералиссимус, не дается солдату ни смелос­ти, ни силы, ни успеха в бою. Такова суворовская «Наука побеждать». С нее-то мы и начнем разговор о мужест ве воинском в третьей, заключи­тельной части нашей беседы.


Часть третья

НА ПОЛЕ БРАНИ

Суворовские богатыри

«Достоинства военного суть: отвага для солдата, храбрость для офи­цера, мужество для генерала». Так писал в XVIII веке Русский архистра­тиг (как его звали современники) Александр Васильевич Суворов, и ник­то до сих пор не оспорил правоты его слов. Хотя,
в общем, и отвага и храбрость в мужестве составляют одно целое, в частностях все три вполне различимы.
Отвага сама по себе есть проявление силы духа, однако ею не исчерпываются личные качества человека. В храбрости отвага дополняет­ся дерзновением к подвигу. А мужество - это уже сочетание отваги и храб­рости; мудрости и ответственности; стойкости в искуше ниях, будь то огонь, вода или медные трубы; выдержки в любых обстоятельствах; достоинства при самом крайнем унижении. Плох тот солдат, который не мечтает стать генералом. Так гласит старая поговорка, где за внешней кажущейся целью (продвижение по службе) просматривается глубокий духовный смысл - достижение полноты мужества. Ведь как чувства управляются ре­шительными действиями воли, под началом ума, так и солдаты отважные под командой храбрых офицеров добиваются победы, если над ними на­чальствует мужес твенный мудрый генерал. Личности людей делятся по тому же принципу. Малодушные составляют толпу. Отважные шагают строем; храбрые идут впереди, ведут за собой; мужественные стоят выше всех.
Солдат в армии много, и не все они одинаково храбры. Многие даже очень робки в отношении сослуживцев или особенно перед начальством. Храбростью это не назовешь. Но если боец предан Родине, верен присяге и послушен командиру, то по приказу он готов, не ща дя живота, испол­нить свой долг. Для общей победы этого достаточно. Отважный солдат может робеть в казарме, а на поле боя он идет в атаку, как все, и в обороне со всеми стоит до последнего, проявляя массовый героизм.
О духовном источнике отваги Суворов говорит так: «Один десяте­рых своей силой не одолеешь, помощь Божия нужна! Она в присяге: бу­дешь богатырь в бою, хоть овцой в дому». От простого солдата генера­лиссимус не требует личной храбрости, но подчеркивает, чт о дисциплина и верность присяге придают ему особые богатырские свойства. Недаром кроткие Русские крестьяне, под началом Суворова, с верой, надеждой и любовью совершали подвиги беспримерные, за что получили прозвание чудо-богатыри. От времен святых полков одцев (о них речь впереди) до наших дней в мире не было войска, подобного Суворовской армии, - ни­когда не отступавшей, не проигравшей ни одного сражения, атаковавшей десятикратно превосходящего противника и побеждавшей всегда с мини­мальными потерями, в опреки всем законам военной логики. Потому при­мер суворовских чудо-богатырей и образ жизни легендарного вое­начальника были и остаются непревзойденными образцами нравственно­го воспитания солдат и офицеров.

«Наука побеждать»

Главное, чему Суворов учил простого солдата, собрано в его заме­чательной книге «Наука побеждать», где вещи далеко не простые изложе­ны - весьма доступно и наглядно - в виде картинок с краткими и очень точными пояснениями. Такой же лаконичной была его ус тная речь. Отда­вая дань отваге, великий полководец любил повторять: «Первое - храб­рость!» Затем: «Глазомер, быстрота, натиск». Но прежде: «Без молитвы оружия не обнажай, ружья не заряжай, ничего не начинай». Такова боевая тактика Суворова. «Обывателя н е обижай; он нас поит и кормит; солдат - не разбойник». Так учит он обращаться с мирным населением. А врага, басурмана: «Вали на месте, гони, коли - остальным давай пощаду, они такие же люди; грех напрасно убить... Просящего в бою пощады - поми­луй, кто
мститель - тот разбойник, а разбойникам Бог не помощник!» Зато тем, кто исполнял заветы Суворова, помощь Божия была так велика, что военные историки удивляются до сих пор. Только в итальянской кам­пании на каждого павшего Русского приходилось по 75 убиты х французов и их союзников, то есть лучших воинов Западной Европы (не турок, не поляков). И это в то время, когда главное решалось в рукопашном бою. Какова была сила ружейного огня в те времена, можно судить по суворов­ским наставлениям: «Пуля дура - шты к молодец! Береги пулю в дуле... Стреляй редко да метко!» А смерти бояться нечего: «Бог нас водит. Он нам генерал». «Мы, Русские, Богу молимся: Он нам помощник... Кого из нас убьют - Царство Небесное! Церковь Бога молит. Останемся живы - нам честь, нам с лава, слава, слава!»
«Герой - властитель стыдливости и воздержания». «Нравственность - его религия». «С нами Бог, и кто переможет нас?» «Братцы! Вы богаты­ри! Неприятель от вас дрожит! Вы Русские!» «Неприятель нас не чает, счи­тает нас за сто верст... и больше, - вдруг мы на него, как снег на голову... Конница, начинай! Руби, коли, гони, отрезывай, не упускай, ура! Чудеса творят братцы!» Вот настоящая словесная атака, как в бою. Денис Давы­дов говорил, что «Суворов положил руку на сердце Русского солдата и изучил его биение ». И сердца эти бились согласно, сердце полководца и простого воина. И каждый жил и готовился к исполнению святого долга так, как это выражено в приказе Суворова перед штурмом турецкой кре­пости Измаил: «Сегодня молиться, завтра - поститься, послезавтра
- победа или смерть!» Другого людям отважным, храбрым и мужественным не дано.

Отвага и храбрость

Без отваги солдатской на победу в бою рассчитывать не приходится даже в наш технический век. А чтоб отвага была - нужна идея, ради кото­рой стоит сознательно жертвовать собой. За материальные блага и богат­ства (тем более чужие) отдавать свои жизни охотн иков мало. Потому бое­вые части наемников отвагой обычно не отличаются. Разбойники в мину­ты отчаяния защищаются с безумной яростью, но это не отвага, а звери­ный рефлекс, подавление страха злобой. В запале наглости бандит может дерзко рисковать, но это
отнюдь не храбрость. Мужество даже в псевдо­идеях завоевателей имеет нравственное, религиозное основание. Богобор­цы большевики и те внушали своим бойцам веру в «светлое будущее», как некую карикатуру на «грядущий рай». Без идеи нельзя ни воевать, ни мо­ лодежь воспитывать. Не принося жертв на алтарь Отечества, мы отдаем его сначала во власть преступников, а затем и вовсе теряем независимость под игом иноземцев. Горе малодушным, забывшим родные святыни!
Отважный солдат всегда имеет веру, хранит верность, служит верой и правдой. В присяге, в святом исполнении долга заключена сила отваги. А того, кто не только самоотвержен, но еще и готов на подвиг, способен вырваться вперед, увлекая за собой остальных, - того уже можно считать храбрецом.
Когда звучит сигнал «к атаке», из окопов поднимаются все. И тем, кто не так решителен, всегда становится легче, если рядом с ними отваж­ные товарищи, а впереди идет храбрый командир. Враги целятся именно в него, но он, зная о том, все равно не прячется з а спины своих бойцов. Храб­рость - качество офицера. Откуда возьмется отвага у солдат, если коман­дир их окажется трусом? Храбрость героев служит примером для всего войска. «Смелого пуля боится», и это не пустая поговорка. Тот, кто нахо­дится на подъеме
духа (как мы уже описывали), тот особо защищен. Его закрывают крылья Ангела Хранителя. И вот общеизвестный факт, от древ­них времен до наших дней.
Большинство верующих солдатских матерей, офицерских жен и во­обще близких нам людей зашивают в одежду сыновьям и своим любимым, уходящим на войну, записки с текстом девяностого Псалма: «Живый в помощи Вышняго...» И многие воины, которые сами знали и повт оряли наизусть это оградительное песнопение, как в прошлом, так и теперь, сви­детельствуют о виденном собственными глазами, как пули в бою букваль­но огибали их, изменяя траекторию полета. Один ветеран Отечественной войны, давая в 1995 году интервью корр еспонденту телевидения, расска­зывал, в каких жутких переделках он побывал и как дошел до Берлина без единой царапины. Когда же его спросили о причине такой фантастичес­кой неуязвимости, он показал пожелтевшую от времени записку с Псал­мом 90, зашитую в
его гимнастерку верующей матерью. При этом сам он так и остался неверующим, хотя засвидетельствовал чудо. Вечная память его матери! И слава Богу, что эта святая традиция до сих пор у нас не забыта. Благодаря ей и сегодня многие ребята живыми вернулись из Афга­нистана и Чечни.
Что же говорить о суворовских чудо-богатырях! Историки итальян­ского похода отмечают удивительные факты выживания Русских солдат во время перехода армии Суворова через Альпы. Те, кто не трусил, не те­рял надежды, с верою молился - оставались невредимыми
не только от вражеских пуль, но даже не обмораживали ног на снежных перевалах. От­вага чудо-богатырей была беспримерна, а в храбрости они просто состяза­лись между собой. Один из суворовских старшин - унтер Махотин - в битве на мосту так разошелся, что п робившись штыком к французскому генералу Масссне (любимцу Наполеона), сшиб того кулаком с коня и хо­тел взять в плен. На помощь своему начальнику бросился французский офицер. Махотин заколол и его, а генерала, чтоб не убежал, держал за воротник. Однако,
воспользовавшись их схваткой, Массена все же выр­вался, успел вскочить на коня и скрылся. В руке чудо-богатыря остался расшитый золотом генеральский ворот. За храбрость Махотин был про­изведен в офицеры, что вполне соответствовало его боевому духу.
«Первое - храбрость!» Она украшает солдата, а офицеру она про­сто необходима. Храбрость дает самообладание, расширяет поле зрения в бою. Ведь пока солдаты отважно сражаются под командой офицера, тому надо еще соображать, принимать тактические решения в х оде боя, все ви­деть, оценивать и не ошибаться.

Ответственность начальника

Солдат может быть как угодно умным, но он не вправе быть само­вольным. Жутко представить себе, что в разгар битвы все вдруг начнут по-своему умничать и поступать как хотят. Без дисциплины и строгого подчинения начальникам армия существовать не может. Утр атив порядок, она неминуемо превратится в «стадо баранов», гонимое на убой. И тогда бесполезным окажется даже великое мужество каждого из бойцов. Для обшей победы отвага послушных солдат и четкая субординация осталь­ных чинов куда важнее самой храброй па ртизанской самодеятельности, ни с кем не согласованной. Воин всегда должен знать свое место в строю и не покидать его без приказа. В этом - залог успеха.
Офицеру положено знать больше солдата. У него больше прав и от­ветственность выше. Однако и он в своих действиях определенным обра­зом ограничен. Офицер ведет бой на участке фронта, выполняя задачу, поставленную генералом, а тот, в свою очередь, подчинен еще и главноко­мандующему (как правило, маршалу), отвечающему за исход сражения и судьбу военной кампании в целом. Ответственность начальников растет по старшинству, вплоть до Государя, в руках которого вся полнота влас­ти, и он держит ответ перед Богом и народом своим.
От нижнего чина храбрый солдат поднимается в ранг офицера; ум­ный офицер метит в генералы и т.д. «Но оные, - по слову Суворова, - должны быть руководимы порядком и дисциплиной, управляемы неусып­ностью и прозорливостью». Понятие прозорливости, именуемое
еще инту­ицией, относится к высшим проявлениям человеческой мудрости. Оно да­руется людям за особые нравственные заслуги. Суворов не был святым провидцем, как преподобный Сергий Радонежский или Благоверный Князь Александр Невский, но и он, благодаря свое й высокой нравственности и личной цельности, имел интуицию необычайную. Не говоря о том, что командовал он всегда так, словно заранее знал исход сражения и в крити­ческих ситуациях принимал самые верные решения, но он еще и пищу от­равленную умел распозн авать.
В итальянском походе, в городе Александрии, в доме одного марки­за, Суворова дважды в один день пытались отравить. Сначала ядовитым блюдом за обедом, а затем вторично, когда подали мороженое на десерт. В первый раз он так взглянул на хозяина и его слугу, что тот с отравой попятился и моментально скрылся. Во торой раз, отказываясь от десер­та Суворов добавил вспух: «Это нас не удивит».
Мужество, если вспомним беседу Сократа, неразлучно с мудростью, значит - с благоразумием и совестью. Не много стоит полководец жесто­кий, несдержанный, самоуверенный. Способный отдать собственную жизнь, но не умеющий беречь жизни своих подчиненных. Коман дующему мало иметь отвагу солдата и храбрость офицера. Ему необходимо полное мужество: максимальная ответственность, непоколебимая добрая воля, свободная решимость, мудрость и прозорливость. На удачу, подобно пи­ратам из авантюрных романов, полководцу на деяться нельзя. Победа дол­жна быть закономерным результатом его трудов, его знаний, опыта, нравст­венного достоинства. На его совести тысячи жизней, честь и духовная сво­бода подчиненных.

«Стена заступления»

В суворовской «Науке побеждать» есть определение нравственного облика командира: «Начальник верный - стена твердая, от ветров клеве­ты честью заслоняет правдивого до точности». А под картинкой с опреде­лением - подпись: «Стена заступления». Лучше не назо вешь! Если в бою отважный воин грудью старается закрыть своего командира от вражеских пуль и штыков, то в мирное время он, человек подчиненный, часто нуждается в защите старшего по званию от всякого рода притеснений. За верным начальником младшие чины, к ак за каменной стеной. Для солдат и офицеров - большое счастье - иметь в лице генерала, как говорятся, отца родного. Таким - отцом для воинов были сам генералиссимус Суворов, ученики его - фельдмаршал Кутузов и генерал Багратион, и еще целый ряд замечате льных Русских полководцев. На море отеческим отношением к подчиненным отличались великий флотовождь Ушаков, доблестный ад­мирал Нахимов, командир легендарного крейсера «Варяг» капитан Руд­нев, который, кстати (уже в адмиральском чине), до того пострадал, засту­паясь за матросов, что вынужден был уйти в отставку.
Мужество неотъемлемо от таких категорий, как Отец, Отечество, Царь и Бог. Слово муж (женатый мужчина) содержит в себе понятия: ро­дитель, кормилец, защитник. Но и неженатый (монах, например) может стать мужем достойным, отцом духовным для своей монастырс кой братии. В воинских частях хороших командиров по сей день солдаты батями называют. Бог Отец дает начало миру и всему человечеству. Царь (пома­занник Божий) - отец народу. Мужчина, отец - глава семьи.
Святитель Феофан Затворник учил, что семья есть крепость, в которой все члены ее, особенно дети, имеют надежную защиту. Чем мужественнее отец, тем крепче семейный оплот, тем мощнее стена заступления. Плохо, когда отцы, забыв Бога, живут без царя в голове . Ослабление роли отца в семье является главным источником большинства психиатрических проблем переходного возраста. Это - данные современной науки. А еще хуже для мальчишки, когда он растет вовсе без отца. На эти случаи жизни будущему мужчине необходим
учитель, наставник, крестный отец, духов­ник, кто-нибудь старший, но обязательно - добродетельный и мужествен­ный.
Наиболее близкими к семье по форме общения оказываются мона­стырское общежитие и воинское братство. Монахи одной обители живут совместно до конца дней своих (иногда теснее, чем близкие родственни­ки), а воины, хотя собираются вместе не навек, но, в силу
опасности быть убитыми в ближайшем бою, держатся друг за друга совсем не так, как иные приятели в мирное время. И здесь им бывает особенно дорого доброе от­ношение командира. От его отеческой любви зависит сыновняя предан­ность и, стало быть, отвага прос тых солдат и матросов. А где отвага - там победа!
Многих из нас в жизни связывают братские отношения: родство, школьное братство, военная семья. Все люди - братья, творения Божии, созданные для разумного творчества и любви. Но не все это одинаково понимают. Не все знают, в чем состоит истинный смысл чел овеческой жиз­ни, не все стремятся к свету и вечному блаженству. Кто не знает и не стре­мится, те творят безобразия, совершают преступления, участвуют в делах тьмы. От того на Земле множится зло и происходят войны, и потому все­гда существует потребность в настоящих мужчинах, доблестных ратниках, могучих полководцах.
Мы не случайно обращаем внимание на самых известных людей прошлого. В их биографиях отражается дух времени, в котором они жили, боролись, возносились и падали. Судьбы великих поучительны в нравствен­ном отношении. Что отличало, например, Ганнибала и Митр идата, Мар­ка Антония и Марка Брута, Гитлера и всю его клику? Агрессивность, вероломство, жестокость. Чем кончились их завоевания? Поражением и самоубийством. Каковы были планы Цезаря и Помпея, Александра Маке­донского, Чингиз-Хана и Батыя? Покорение мир а. Но одни из них пали от рук убийц, другие умерли, пораженные загадочными болезнями. Большин­ство известных авантюристов казнены или убиты. И над ними сбывается вечное евангельское пророчество: «Все, взявшие меч, мечем погибнут» (Мф. 26, 52).
Иная судьба у тех, кто в подвиге мужества становится стеной заступления для народа и Отечества своего. У таких и смерть в бою - не гибель, но торжество славы. А самым великим из праведных героев Бог дает особую благодать. Они остаются не только хранимыми в сражениях, недосягаемыми для врагов в мирное время, но и после побед успевают еще претерпеть гонения за правду, чтобы, очистившись смирением в добродетельной жизни, восторжествовать уже окончательно и навечно. Вот о некоторых благородных, высоконравст венных и святых пол­ководцах мы расскажем теперь, сравнив их нравственный облик с личнос­тями соперников, а в первом из рассматриваемых случаев - не вынуж­денным союзником.

Ушаков и Нельсон

Федора Федоровича Ушакова справедливо называли Суворовым на морях. Так же, как генералиссимус Суворов, адмирал Ушаков не проиг­рал ни одного из сорока морских сражений, в которых он участвовал. Он был всегда восхитительно храбр, удивительно мудр, силен д ухом, воздер­жан и целомудрен. Умел наступать по суворовски стремительно и напористо и побеждал всегда с минимальными потерями. Он сочетал в себе каче­ства морехода и воина, дипломата и заботливого отца для сослуживцев. Он берег и защищал матросов, стано вился стеной заступления для чест­ных офицеров. И так же, как Суворов со своими чудо-богатырями, флотово­дец Ушаков, где бы ни был, всегда удивлял иноземцев своим бескорысти­ем и великодушием в отношении побежденных.
В 1799 году борьба с агрессией французских революционеров свела в Италии сразу нескольких выдающихся военачальников: Суворова и на­полеоновских генералов, Ушакова и Нельсона - командующего английс­кой эскадрой. С французами воевали, как с врагами. Адмира л Горацио Нельсон был союзником Русских. Однако какими несхожими оказались личности морских командиров! Они вместе освобождали Италию, но де­лали это совершенно по-разному.
Вот выдержки из исторического повествования В.Ганичева об ад­мирале Федоре Ушакове «Флотовождь»: «Войска Директории отступали весной и летом 1799 года по всей Италии. Блестящие победы Суворова привели к тому, что весь Север был очищен от французов». В эт о время Ушаков на юге высаживает сухопутный отряд, который стремительным броском выходит к Неаполю. И вот что пишет министр неаполитанского двора Русскому адмиралу об успехах его отряда: «Они были чудесными и быстрыми до такой степени, что в промежуток д вадцати дней небольшой Русский отряд возвратил моему государству две трети королевства». При этом «Русские войска проявляли образец дисциплинированности и орга­низованности. Не было отмечено ни одного случая грабежа и насилия с их стороны».
По поводу занятия Русскими Неаполя один восторженный итальянец писал: «Не было никогда примера, подобного сему происшествию... Лишь Российским войскам возможно было совершить такое чудо. Какое мужество, какая дисциплина, какие кроткие любезные нравы!» Зд есь сле­дует заметить благодарному автору, что перечисленные им достоинства Русских воинов не дополняют их мужества, а именно подчеркивают его, ибо сама нравственность служит ему основанием.
Если в те времена в западных флотах матросами служили порой обыкновенные арестанты, каторжане, авантюристы, случайные люди, то Русский флот был совершенно иным. «Моряки в него набирались в основ­ном из рекрутского набора... Рекрут воспринимал свою тяжкую повин­ность как исполнение желаний общины, всего сельского схода... Общин­ные настроения были очень сильны среди Русских крестьян». Рекруты свой долг «видели в добросовестном исполнении общинной обязанности». По­множенные на веру Православную общинная с оборность и патриотизм ставили Русских солдат и матросов на моральную высоту, недосягаемую для иноземцев. И полководцы Русские и флотоводцы были под стать сво­им воинам и матросам.
Что же касается арестантов и наемников, служивших под английс­ким флагом, то их командующий адмирал Нельсон, непомерно гордый, жадный до славы, вероломный и беспощадный, в том же году, в том же Неаполе запятнал свою честь кровавой резней побежденных. Рес ­публиканцы, осажденные в крепости, могли еще сопротивляться, но, бла­годаря успехам Русских, согласились сложить оружие во избежание даль­нейшего кровопролития. По условиям победителей они покидали Неаполь на кораблях. Однако Нельсон, нарушив все догово ренности, невзирая на протесты союзников, силами своей эскадры не позволил капитулянтам выйти из залива. Он арестовал безоружных людей, вернул их в Неаполь и отдал пленников на растерзание палачам и толпе. Тогда на улицах города погибло около сорока тыся ч человек.
При встрече с Ушаковым на своем корабле Нельсон не без гордости показал Федору Федоровичу гроб, стоящий в адмиральской каюте прямо за его рабочим креслом. Он был изготовлен из мачты «Ориента», главно­го французского корабля, потопленного Нельсоном, в бит ве при Абукире, где англичане оказались победителями. И очень скоро этот гроб действи­тельно пригодился Нельсону, погибшему от французской пули в Трафаль­гарской битве.
Ушаков же после Неаполя и всех замечательных побед своих воз­вратился в Россию. Там он семь лет командовал Балтийским гребным фло­том, что было назначением, конечно, унизительным для столь славного боевого адмирала. В 1807 году Федор Федорович Ушаков выш ел в отстав­ку, но и удалившись от ратных дел, не утратил своих нравственных ка­честв. Еще долго жил он в родовом имении (в Темниковском уезде Там­бовской губернии), все средства свои расходуя на благотворительность. В лихолетье Отечественной войны 1812
года он в городе Темникове за свой счет открыл госпиталь для раненых солдат и ополченцев. «Добродетели его, - по словам современников, - запечатлелись в сердцах тех, которые пользовались его знакомством в последние годы жизни его, посвященной Вере и благ отворению». Имя адмирала Ушакова навечно вписано в скри­жали Славы Российской, а орден его имени стал высшей военной наградой Русского флота.

Кутузов и Наполеон

Чтоб объяснить закономерность успехов того или иного человека, тем более полководца, необходимо вглядеться в его духовный облик, не­пременно соответствующий его личному мужеству. Несмотря на все зна­ния и опыт, на природную одаренность и волевые качества , в конечном счете исход любой, даже многолетней, войны решают нравственное пре­восходство над противником и правота дела, за которое ведется борьба.
Когда Михаил Илларионович Кутузов еще служил под началом Су­ворова, во Франции восходила звезда молодого республиканского гене­рала Наполеона Бонапарта. Александру Васильевичу Суворову не при­шлось сразиться с ним лично. Во время итальянской кампании Бон апарт воевал в Египте с Мамелюками. Не добившись там успеха, он оставил свою тридцатитысячную армию на произвол судьбы и поспешил в Париж, где, совершив государственный переворот, узурпировал власть и объявил себя императором Франции.
Генерал и авантюрист он был, без сомнения, смелый и талантливый. Но полнотою мужества полководческого не обладал. В письме к А.И.Гор­чакову (1796 год) Суворов пишет о Наполеоне так: «О, как шагает этот юный Бонапарт... ему ведома неодолимая сила натиска. .. у него военный совет в голове». И там же Суворов предупреждает: «Пока генерал Бонапарт будет сохранять присутствие духа, он будет победителем... Но если, на несчастие свое, бросится в вихрь политический - он погибнет». Здесь налицо дар прозорливости А лександра Васильевича - с одной стороны, и закономерность грядущего падения Наполеона - с другой. Все упирает­ся в сохранение присутствия духа. Победитель Наполеона - тот, кто спо­собен его напугать. И если не успел этого сделать Суворов, то это совер­ши л его ученик.
Фельдмаршал Кутузов не был похож на своего учителя ни темпера­ментом, ни складом характера. Даже физически - грузный Кутузов отли­чался от необычайно подвижного и неутомимого Суворова. Воевали они тоже по-разному. Но в вере Православной, патриотизме и му жестве оста­вались едины. В молодости оба были отважными и храбрыми бойцами. Потом, уже в генеральских чинах, каждый следовал своей излюбленной тактике. Суворов всегда атаковал и часто прямо с марша командовал ко­лонне: «Голова хвоста не ждет!» Кутузов с атаками не спешил. Он долго маневрировал, отступал, заманивал противника в ловушки, изматывал, окружал и вынуждал капитулировать, сохраняя тем силы и жизнь своих солдат. Так он воевал с турками в первое десятилетие девятнадцатого века, и эта тактика оче нь пригодилась ему в борьбе с Наполеоном. В Отече­ственной Войне 1812 года она оказалась единственно верной и принесла победу. В то время расклад политических и военных сил в Европе был уже не таким, как при Суворове. Потому промыслительно на спасение Ро ссии был призван именно он - фельдмаршал Михаил Илларионович Кутузов.

Отечественная Война

Когда полчища «непобедимого» Наполеона вторглись в Русскую зем­лю, они превосходили нашу армию втрое числом, были прекрасно воору­жены, обучены, сыты, закалены в боях, избалованы победами, уверены в себе. Но они не ведали, что творят, не знали, куда идут , не понимали, что Русский характер и духовность Православного народа бесконечно превос­ходят их цивилизованную спесь с бравыми потугами на мужество.
Не вразумили их прежние победы Суворова со счетом 1:75. Зато вскружил голову успех под Аустерлицем в 1805 году. Тогда Русская армия, как и в Италии, была предана союзниками австрийцами, подставлена под удар бездарными генералами из иностранцев. А с мнени ем мудрого Куту­зова молодой царь Александр I не посчитался в угоду своему окружению, легкомысленному и не очень русскому. Потому победа и досталась Напо­леону, при прочих его преимуществах в технике и численности.
В 1812 году, в начале кампании, Михаил Илларионович находился не у дел. И только прямая угроза Москве да настоятельные обращения большинства патриотов и трезвых политиков вынудили Царя сменить гнев на милость и передать верховное командование Кутузову. К армии он при­был незадолго до Бородинской битвы. Однако, к удивлению всех, продол­жил отступление, начатое фельдмаршалом Б. де Толли и генералом П.И. Багратионом, которые командовали двумя группами Российских войск. Наступавшая французская армия далеко
растянула свои коммуникации. Под Бородином ее численность уже почти сравнялась с нашей, хотя удар­ная мощь французов была еще очень велика. Накануне Бородинского сра­жения все Православные воины и сам командующий фельдмаршал М.И.­Кутузов усердно молились Господу и Пресвятой Богородице, Казанский образ Которой со времени Минина и Пожарского почитается у нас, как хранящий Державу и Русское воинство. Не станем перечислять всех подвигов, совершенных в тот день защитниками родного Отечества. О них написано м ножество книг, а имена героев Бородина хорошо известны. Не смотря на все усилия французов, в генеральном бою Русские отстояли свои позиции. Однако затем наша армия отступила, и дорога на Москву осталась открытой.
Это потрясло всех. Сердца патриотов сжимались от боли; завистни­ки Кутузова спешили укорить его в малодушии и неспособности, засыпа­ли жалобами правительство. Наполеон был удивлен не меньше. Он ждал ключей от покоренной Москвы, но не дождался. В полном н еведении и недоумении французы вошли в древнюю Русскую Столицу в начале сен­тября 1812 года и не знали, что им делать. Город покинут жителями, мир не подписан, впереди голодная зима. А Русская армия где-то рядом накап­ливает силы и блокирует победителя в Москве, словно в осажденном горо­де. Вот тут-то произошло то, что о чем некогда предупреждал Суворов. Бонапарт струсил.
Когда теряет отвагу один из солдат, беда не так велика. Потеряв храброго офицера, взвод или рота могут обратиться в бегство - это зна­чительно хуже. Но если полководец лишается мужества - гибнет армия. Как ни тяжко было Кутузову переносить все, что на не го обрушилось за оставление Москвы (вплоть до царской немилости), он знал: Москва - еще не вся Россия. Если армия цела, значит победа впереди. Наполеоном же овладел животный страх. Он чутьем почуял конец и засуетился. Рус­ский фельдмаршал своими маневрам и вынуждал француза не только по­кинуть Москву с наступлением осенних холодов, но и отступать заставил по старой Смоленской дороге, что предопределило окончательный раз­гром вражеского войска.
Из Москвы армия Наполеона выходила еще полной сил и способ­ной победить в открытом бою. Здесь французам могло помочь отчаяние обреченных. Кутузову это было ясно. Потому и здесь генерального сраже­ния не произошло. Бонапарт шел по им же разграбленным горо дам и се­лам, не получая ни продовольствия, ни подкреплений. Русские тоже недо­едали и терпели зимние холода. Но они были несравнимо более мужествен­ны, выносливы, дисциплинированны. Их воодушевляла любовь к Отече­ству. Нанося частые удары с флангов, исп ользуя помощь партизан. Рус­ская армия преследовала отступающих французов по пятам, не давая им опомниться и передохнуть. Награбленное добро стало обузой для завое­вателей, а голод и холод довершали дело.
Когда интервенты покинули Первопрестольную, Михаил Илларио­нович прослезился и возблагодарил Бога. Он пережил ужасное время и выдержал испытание с честью. Зато Наполеон в Москве растерялся; от­ступая, начал совершать ошибки, а осознав неизбежность пораже ния, пал духом окончательно. Он бросил свою погибающую армию и бежал якобы спасать Париж, что было для него не ново. Из Египта, как помнится, он тоже бежал. Только там он предал около тридцати тысяч солдат и офице­ров, а здесь - в двадцать раз больше. На дменный баловень судьбы Бона­парт не выдержал суровых испытаний. При всех дарованиях своих он не был достоин царского трона ни по происхождению, ни по нравственным качествам. Он влез, как говорится, «не в свои сани» и был низвергнут. Но к покаянию, подоб но Меньшикову, оказался не способным. Так что как бы ни восхваляли Наполеона подпевалы Запада, к цельным личностям его отнести нельзя, а можно лишь причислить к списку великих авантюристов и тем объяснить бесславный финал его карьеры в ссылке, на острове Свя­той Елены.

Последний парад

Еще не так давно в России было трудно встретить человека, кото­рый не знал бы песни о геройском крейсере «Варяге». Любой мальчишка мог наизусть повторить щемящие сердце строки: «На верх... товарищи! Все по местам! Последний парад наступает...» Да, это бы л действительно парад! Последний выход «Варяга» из корейского порта Чемульпо сопровождался громовым «ура», доносившемся со всех кораблей, по соседству стоящих на рейде. Так взволнованные до слез иностранцы, выст­роившись на своих палубах, отдавали прощал ьный салют бесстрашным Русским морякам, уходившим навстречу смерти и вечной славе.
Это случилось 27 января 1904 года, когда Япония, в духе своих са­мурайских обычаев, не объявив о начале войны с Россией, вероломно на­пала на ее военные корабли, находившиеся в иностранных портах.
Оказавшись запертыми в Чемульпо, Русские моряки восприняли уль­тиматум японского адмирала о сдаче, как вызов на неравный бой. «Варяг» был прекрасно вооруженным и самым быстроходным крейсером своего времени. Но его сопровождала лишь канонерская лодка «Кор еец», а на­встречу им шла эскадра из пятнадцати вражеских кораблей.
Последний парад Российских героев был столь величественным по своему трагизму, что оставил в памяти очевидцев впечатление неизглади­мое. Среди французов, англичан, итальянцев царило неописуемое волне­ние. А Русские, как и положено воинам, верным присяге, шли отдавать жизни во славу родного флага.
Командир «Варяга» капитан первого ранга В.Ф. Руднев в ответ на ультиматум неприятеля призвал соратников «сражаться до последней кап­ли крови, показывая всем пример бесстрашия». Мичман Падалко ответил от имени команды: «Будем защищать родной андреевский ф лаг, его славу, честь и достоинство...»
Не простой это символ - флаг военного Русского флота. На нем изображен голубой крест Святого апостола Андрея Первозванного. Того, кто первым был призван Христом на апостольское служение и первым из посланников Спасителя дошел до северных славянских земел ь. На месте будущего Киева - матери городов Русских - Святой Андрей водрузил древо крестное. Страшное орудие позорной казни, на котором распяли Иисуса Христа, по воскресении Его сделалось животворящим и чудодей­ственным средством защиты от зла для всего
человечества, а Х-образный андреевский крест (на таком был распят Святой апостол Андрей) благо­датной силой своей осенил Державу Российскую. Освятил высшие госу­дарственные награды и знамена, утвердился на флаге военного флота.
«Умереть под Русским флагом - значит, не умереть никогда!» - так напутствовал моряков капитан «Варяга» Всеволод Федорович Руднев, и слова его, сказанные перед последним боем, оказались пророческими. Мужество равносильно бессмертию. Оно ведет к славе небе сной, творит славу земную и спасает от гибели в ситуациях совершенно безвыходных. Верных и чистых сердцем хранит Бог, избранников покрывают крылья Ан­гелов. И тогда тем, кто предан Царю и Отечеству, не страшен никакой враг.
На верхней палубе «Варяга» были убиты 33 моряка и ранены 120 вместе с командиром. Царство Небесное и вечная память павшим!
Их жертвой спасены остальные. На крейсере «Варяг» служило 18 офицеров и 535 матросов. Пятьсот с лишним человек остались живы. Зато противник потерял в бою флагманский броненосец, два крейсера и два миноносца, один из которых затонул при отходе. «Варяг» и «Кореец» не­побежденными вернулись в порт. Вернулись своим ходом, хотя и с огром­ным трудом. Повреждения кораблей были слишком велики, чтобы про­должать дальнейшую борьбу. Капитан Руднев приказал взорвать «Коре­ец» и потопить «Варяг», во избежание захва та их неприятелем. А члены экипажей и, прежде всего, раненые были размещены на иностранных ко­раблях. Не взяли на борт раненых Русских только американцы. Они не пожелали воздать воинских почестей героям ни до, ни после сражения. И это знаменовало собою н ачало нового, XX века, века безбожного, без­нравственного, пронизанного американским стилем жизни.
Девять веков Святая Русь была хранима своим Православным во­инством. После Суворова и Кутузова, после морских викторий Ушакова и Сенявина были еще победы адмирала Нахимова, героическая оборона Се­вастополя в Крымской войне, покорение Кавказа и Средней Аз ии, войны с турками за свободу единоверцев Болгар, где снискали бессмертную сла­ву герои Шипки. Но в веке XX наступил «последний парад». Его открыли капитан Руднев и адмирал Макаров, моряки с «Варяга» и защитники Порт-Артура. Кому суждено его завершение? На фронтах первой мировой вой­ны (1914 г.) Русское воинство еще сражалось за Веру, Царя и Отечество. Однако, как показали события семнадцатого года, вера в народе уже осла­бела, да и к Государю отношение изменилось. Не положил уже жизнь за Царя новый Ив ан Сусанин, не пришли избавить Отечество от смуты но­вые Минины и Пожарские. Российская Империя превратилась в Советс­кий Союз.

Все для победы

Говоря о мужестве Русских людей, простых солдат и офицеров, о нравственных поединках военачальников, нельзя не сказать о советском периоде нашей истории. О революции и гражданской войне мы вспоми­нать не будем. Бог судья тем, кто «братался» с немцами на
фронтах Пер­вой Мировой, обращал штыки свои против законного Государя, разру­шал Святые Храмы и упивался братоубийством. За все то наш народ зап­латил очень дорого. А самой большой искупительной жертвой стала Ве­ликая Отечественная Воина 1941-1945 гг.
В сорок первом году в Советском Союзе богоборцы планировали закрытие последней Православной Церкви. Однако вместо этого надви­нулась военная гроза, и кровь полилась рекой. Беда всегда сближает лю­дей. Искупление приводит к подъему духа. Потому снова, как в 1812 году, на битву с врагом поднялся стар и млад. Но теперь агрессором была не Наполеоновская Франция (с войском в 600 тысяч конных и пеших), а Гит­леровская Германия (с армией многомиллионной, оснащенной современ­ной техникой). Наступление неприятел я шло не по одной Смоленской до­роге, а по фронту в тысячи километров (от Прибалтики до Кавказа). И таким же масштабным был народный отпор врагу. Кто не был призван по повестке, отправлялись на фронт добровольцами; кто не годился к строе­вой службе, всту пали в народное ополчение, становились партизанами на оккупированных территориях. Как и сто тридцать лет назад, оккупантам не было покоя на Русских просторах. Каждый метр, каждую пядь земли фашисты брали с боем, неся огромные потери. И все же, несмотря н а это, им удалось продвинуться до Москвы, - так мощно немцы были вооруже­ны и подготовлены. Однако под Москвой их ожидал полный разгром.
У наших солдат не всегда хватало оружия и боеприпасов, зато му­жества, храбрости, отваги, находчивости и боевой смекалки было несрав­нимо больше, чем у озверевших завоевателей. Стоять до последнего, идти на прорыв, жертвовать собой, спасая товарищей - вс е это от корней было присуще Русскому солдату, матросу, партизану. И всем соотечественни­кам от Русских это передавалось. Недаром война получила название Вели­кой Отечественной.
Массовое мужество советских людей было столь велико, что почти одинаковые подвиги повторялись на разных фронтах и множились повсе­местно. Последней связкой гранат бойцы подрывали наезжающие на них немецкие танки, грудью закрывали амбразуры вражеских дзот ов. Летчи­ки таранили в воздухе фашистские самолеты, когда кончались собствен­ные заряды. Направляли свои горящие машины на эшелоны противника, на склады с горючим и боеприпасами. Не счесть имена героев: Матросовых, Типановых, Талалихиных, Гастелло и дру гих, не столь известных, но так же полагавших свои жизни на алтарь Отечества, все делавших для об­щей победы.
Суворов учил: «Умирай за Дом Богородицы (то есть за Святую Русь), за Матушку, за Пресветлейший Дом. Церковь Бога молит. Кто останется жив, тому честь и слава!» И шли на любые жертвы за Родину, за други своя, не понимая порою всей глубины и смысла Евангел ьской Заповеди любви, но исполняя ее с огромным воодушевлением. Не сдавались врагу, не от­ступали, вырывались из окружений, шли на смерть ради жизни и выжива­ли там, где выжить было невозможно. И молились, конечно (в окопах ведь атеистов нет), и одолели, наконец, лютого фашистского зверя.

Связь времен

В XVI веке Святой поборник веры Православной Преподобный Иосиф Волоцкий подвизался на Волоке Ламском. А в сорок первом, на Волоколамском шоссе, двадцать восемь героев Панфиловцев (все, что ос­талось от целой дивизии) не дали пройти к столице колонне из п ятидесяти немецких танков. Это было началом разгрома врага под Москвой. В Ста­линграде, разбитом снарядами, уцелел один дом - тот, что защищал взвод сержанта Павлова. Немец не прошел там, где перед началом боев был от­служен заградительный молебен. И зде сь, под Сталинградом, повторился разгром фашистов. Затем была победа на Курской дуге, прорыв Ленинг­радской блокады и окончательное сокрушение гитлеровской Германии. Когда вокруг Северной Столицы замкнулось блокадное кольцо, в сам го­род немцы войти не с могли. О том пророчествовал еще в XVIII веке Свя­титель Митрофан Воронежский. Благословляя перенесение в Петербург чудотворного Образа Казанской Божией Матери, он предсказал Царю Петру I, что пока сия икона будет оставаться в городе на Неве, нога вра­жес кого солдата не вступит на его землю. Так и сбылось. Святыня по сей день хранится в Князь-Владимирском соборе Санкт-Петербурга. Один из списков Казанской иконы пронес до Берлина Михаил Илларионович Ку­тузов. В Великой Отечественной войне чудотворный обра з повторил тот же путь вместе с победителем Гитлера - маршалом Георгием Константи­новичем Жуковым. Он всю войну не расставался с иконой Богородицы: когда остановил фашистов на подступах к Питеру, когда громил врага под Москвою, Сталинградом, на Курской д уге. С нею же Жуков победо­носно дошел до Берлина. И может быть, не случайно у мужественного со­ветского маршала, наследника славы Кутузова, такое особенное имя - Георгий.
Прекрасный воин на белом коне, копьем поражающий мерзкого змия (сиречь, диавола) в гербе Москвы - это образ Святого Георгия Победо­носца. Высшей солдатской наградой в царской России был Георгиевский крест. А сам Великомученик Святой Георгий, служивший ты сяченачаль­ником в войсках римского императора Диоклетиана, в 303 г. в городе Никомидии пострадал за исповедание Христианской веры. Мужество его было так велико, что ни одна из пыток его не сломила, и чудеса, творящиеся во время истязаний, обратили в вер у тысячи людей, наблюдавших за казнью. Древний змий (диавол) был побежден, а Святой Георгий стал небесным покровителем всех мужественных людей, победоносным заступником стольного града Москвы, именуемого «Третьим Римом» и ангелом-храни­телем Православног о Русского Воинства.

От Святослава до Муромца

Последним великим язычником на Руси был князь Святослав. В су­ровости походной жизни, в силе, смелости, неутомимости, стойкости и ве­ликодушии он превосходил многих древних полководцев. Но и ему, могу­чему воину, при всех его добродетелях, не хватало дух овной мудрости.
Как пишет о Святославе известный историк Н.М. Карамзин, он «сла­ву побед уважал более государственного блага». И хотя Святослав «пока­зал Русским воинам, чем они могут во все времена одолевать неприяте­лей», он не столько укреплял державу (Киевскую Русь) изнутри, сколько увлекался внешними завоеваниями: усмирением кочевников (косогов, ясов, печенегов), покорением Болгарии. Особо отличился Святослав разгромом Хазарского каганата, чем избавил языческую Русь от векового ига хазар. Он вступил в бой даже с В изантией, однако одолеть Православного императора Иоанна Цимисхия не смог и заключил с Константинополем мир. Сам не приняв истинной веры, Святослав, тем не менее, был сыном Святой Равноапостольной княгини Ольги (крестившейся в Константинополе в 955 году) и отцом Святого князя Владимира - Крестителя Руси.
От крещения киевлян (988 г.), от мученичества первых воинов-стра­стотерпцев (сыновей Владимира) князей Бориса и Глеба (1015 г.) берет начало чреда Святого Русского воинства, то есть тех витязей и полковод­цев, что прославились не одними ратными подвигами , но и святостью сво­ей жизни. Среди них - Благоверные князья Александр Невский и правнук его Димитрий Донской; Святые воины-монахи Александр Пересвет и Ан­дрей Ослябя - герои Куликовской битвы; родной дядя Александра Не­вского, Благоверный князь Юрий (Г еоргий) Владимирский, павший в не­равной борьбе с полчищами Батыя на реке Сити (1238 г.); соратник его, Святой Василько Ростовский - прекраснейший в Русском войске князь-мученик, убиенный в татарском плену за веру и верность долгу; Святой воин Меркурий,
перебивший огромное множество татар при осаде Смо­ленска (города, устоявшего против Батыевой орды); защитники северо-западных рубежей Руси - Святые псковские князья Всеволод-Гавриил и Довмонт-Тимофей (тот самый Довмонт, который после кончины Алексан­дра
Невского почти полвека громил Литву и немецких крестоносцев по берегам Двины и реки Великой; мощи его вместе с мощами Всеволода-Гавриила по сей день почивают в одной раке, в Троицком Соборе г. Пско­ва, а Довмонтов меч, как символ города, украшает стены П сковского Кремля).
В числе Святых воинов Русских, кстати, и былинный богатырь Илья Муромец, живший в XII веке. Не все, возможно, знают, что сей знамени­тый витязь, о чьих подвигах нам известно из народных сказаний, после трудов своих ратных раздал все богатства на строител ьство храмов, пост­ригся в монахи, а после кончины своей был причислен к лику преподоб­ных. Нетленные мощи Святого покоятся в пещерах Киево-Печерской Лав­ры. По свидетельству одного из очевидцев - паломника Леонтия (XVIII в.) - левая рука богатыря пробит а копьем, а правая сложена трехперстно для совершения крестного знамения. День памяти преподобного Ильи из Мурома совпадает с гражданским новым годом (1 января по новому стилю).
Множество воинов Русских записано в Православные святцы, но осо­бое место среди них занимает Благоверный Великий князь Александр Ярославич, прозванный Невским за победу над шведами на реке Неве (1240 г.) и за разгром немецких псов-рыцарей на льду Чудског о озера в 1242 году. Слава побед, прозорливость и мудрость государственная, сила духа и свя­тость жизни Александра Невского так велики, что в совокупности состав­ляют образ мужа совершенного во всех отношениях.

Солнце Земли Русской

Так называли Святого Благоверного князя Александра Невского его современники. Умом, талантами, образованием, силой и красотой он выделялся с ранних лет. Даже голос его на Новгородском Вече гремел, словно труба. И уже с юности он, как дружинник, участвова л в военных походах своего отца Ярослава Всеволодовича. Если сравнить восторжен­ные отзывы Русских летописцев с римскими хрониками, то в дарованиях своих и внешне Александр Ярославич был под стать Святому Равноапос­тольному императору Константину Великом у. Тому, который удостоился в 312 году перед битвой с Максенцием, у стен Рима лицезреть в небе знаме­ние Креста и надпись над ним «Сим побеждай!» От крестовых хоругвей Константина бежали потом все враги, и вера Христианская распространи­лась от Испании д о Кавказа, от Британии до Африки, хотя сам Констан­тин Великий долго (почти до конца жизни) не принимал Святое Креще­ние, сознавая себя недостойным его.
Князь Александр жил в иное время, на Святой Руси. Он был крещен с рождения, с детства упражнялся в молитве, строго соблюдал Православ­ные посты, благодетельствовал бедным, но главное, на что он и был при­зван - всеми силами своими служил к защите Отечест ва от врагов и от покушения еретиков на истину Православия.
Время, в которое княжил Александр Ярославич, было одним из са­мых страшных в истории России. В 1237 году на землю нашу напали не­сметные полчища татаро-монголов. Они опустошили юго-восток и цент­ральную часть страны, разграбили города, выжгли села, убили и полони­ли множество людей. Но татары не дошли до северо-западных областей, до Пскова и Новгорода. При всем своем варварстве они не особо покуша­лись на нашу веру, даже с почтением относились к Богу Христианскому. От татар можно было откупиться данью.
Зато западные соседи (литовцы, эстонцы) не прочь были поживиться за счет ослабления Русских княжеств. И главную опасность представлял Ливонский орден немецких рыцарей-крестоносцев (на самом деле - сатанистов, поклонявшихся тайно рогато­му идолу Бафомету, под внешним прикрытием латинского католичества). Папа римский (глава католиков) страстно желал искоренить Православие в Русских землях и подстрекал авантюристов к крестовым походам на Русь.
Вот тут-то и поставил Господь двадцатилетнего князя Александра Ярославича на защиту родных рубежей, словно нового Константина, от честных хоругвей которого как от огня бежали рыцари в рогатых шлемах. Первый поход организовал шведский король, послав зятя
своего Ярла Биргера с сильным войском в землю Новгородскую. На Неве в устье реки Ижоры князь Александр с небольшой дружиной атаковал шведов и раз­бил их наголову. Никаких военных хитростей он не придумывал. Но он знал: «Бог не в силе, а в правде». Перед
битвою, будучи в Старой Ладоге, он молился в Храме Святого Георгия Победоносца, а прибыв на место, получил известие о чудесном видении: о явившейся в водах Финского за­лива ладье с двумя лучезарными витязями в ризах червленых, очень похо­жих на братьев,
Святых страстотерпцев Бориса и Глеба, как они обычно изображались на иконах. И один из них сказал другому: «Брат Глеб, вели грести скорее, да поможем сроднику нашему Александру».
Битва началась в день памяти Святого князя Владимира и длилась до ночи. По словам летописца, в дружине Александра было множество храбрых мужей, «якоже древле у Давида царя», и сердца их были, «аки сердца львов». Один из них, Гаврила Олексич, ворвался в ш ведскую шнеку (корабль) и перебил там всех вместе с их воеводой и баскупом (епископом) латинским; Яша Половчанин мечем опрокинул целый полк неприятельс­кий; Миша Новгородец (с товарищами) бросился пешим в море и потопил три шнеки со шведами. Летопись Не вской битвы читается, словно былина об Илье Муромце. Современникам не верилось в случившееся. Увидев бе­рег Ижоры, усеянный неприятельскими трупами, новгородцы сказали так:
«Полки Александра там не были и не могли пройти туда, но Силы Небес­ные избивали там шведов» (Лаврентьевская летопись).
Сравнение Александра Невского с древним царем-пророком Дави­дом у летописца не случайно. Избранник Божий Давид в юности был пас­тушком. Защищая овец своих, он смело бросался на волков и даже львов душил голыми руками. Это о нем и о таких, как он, Христос сказал: «Пас­тырь добрый полагает жизнь свою за овец; А наемник, не пастырь, ... ви­дит приходящего волка и оставляет овец и бежит» (Ин. 10, 11-12). Давид и Александр - пастыри добрые, готовые на все за своих овец. Потому и да­ровал им Бог силу на одоле ние неодолимого. И как юноша Давид, не бу­дучи еще воином, без доспехов одним камешком из пращи сразил велика­на Голиафа, поносившего народ Божий, так и молодой князь Александр копьем «возложил печать на лице» Ярла Биргера в личном поединке. Но и это еще не все. Разбитые Русскими шведы бежали к своим кораблям, и вскоре были потоплены в море сильным штормом, довершившем суд Бо­жий над завоевателями.
Тот же суд повторился через два года над немцами на льду Чудско­го озера. Вновь Александр встал во главе дружины Новгородской, теперь ухе на защиту Пскова. Вновь силы внешние не равны (враг превосходит числом), но вновь побеждает святость и сила духа Рус ского воинства. Ге­ниальный обходной маневр (окружение с флангов), разгром пехоты в ру­копашном бою, и в довершение - провал тяжелых рыцарей под тонкий весенний лед. Вода потопила не всех сражающихся, а именно рыцарей с рогами на шлемах. Пусть атеисты ве руют в «счастливый случай». Здра­вым людям понятна разница между обычным талантом полководца и выс­шей благодатью, посылаемой в помощь Святым.
Отразив оружием латинское нашествие с Запада, защитив свободу веры Православной, князь Александр Невский возвращается к делам го­сударственным. Однако в отношении татар он ведет себя иначе, чем с нем­цами. Видя попущение Божие (в наказание за княжеские у собицы) и непо­бедимость Орды в настоящее время, он, как мудрый правитель, предпочи­тает платить дань татарам, сохраняя и накапливая силы народные, прежде всего - духовные силы. Прибыв в Орду в 1248 году, Александр Ярославич получает от хана ярлык на вел икое княжение, однако перед тем под­вергается суровому испытанию.
Не преследуя веру Православную в Русской Земле, монгольские за­воеватели всех приезжающих в ставку Бату-хана (Батыя) заставляли уча­ствовать в своих языческих обрядах. А тех, кто отказывался, карали смер­тью. Много Русских князей мученичество за Христа п редпочитали веро­отступничеству. Это же истязание ожидало Благоверного Александра. Но его решительный и, вместе с тем, учтивый ответ хану был столь мужествен, что Батый не посмел ему даже угрожать. Батый знал, что ничего, кроме добровольного мученичества , ему не добиться от Святого князя. Еще в 1246 г. за отказ от участия в идолослужении в Орде были замучены Вели­кий князь Михаил Черниговский и боярин его Феодор. Несгибаемое му­жество этих Святых произвело на татар столь глубокое впечатление, что в 1248 г. Батый отступил перед Александром Невским. А когда в 1250 г. в Орду приехал князь Даниил Галицкий, ему уже не предлагали кланяться идолам и проходить через огонь.
Благодаря дипломатии Александра Невского Новгород, обложен­ный данью, несмотря на бунт, избежал разорения в 1259 году, и более того, дань стали собирать не татары, а княжеские чиновники. В 1262 году жите­ли Владимира, Переяславля, Суздаля и Ростова, восс тав, учинили страш­ную резню татарским баскакам. И здесь Великий князь Александр сумел унять разгневанного хана Беркая (Берке), преемника недолго жившего Ба­тыя, и оградить Русские города от мести ордынцев.
Это был последний подвиг Святого князя Александра. По пути до­мой заступник Земли Русской занемог и, приняв монашескую схиму с име­нем Алексий, мирно почил 14 сентября 1263 г. «Закатилось Солнце земли Русской!» - воскликнул блаженный митрополит Кирилл, с о слезами об­ращаясь к народу. «Погибаем!» - ответили люди в один голос. По словам летописца, земля стонала от рыданий. А когда отпели Святого Александ­ра и в ладони его хотели вложить разрешительную грамоту, он сам, слов­но живой, протянул руку и взял е е. Это ужаснуло присутствующих и ут­вердило всех в святости угодника Божия.

Святость и благородство

Совершенство человека знаменуется святостью. Это венец мужества (богоподобно). Путь к совершенству лежит через благородство души, преж­де всего - через отсутствие лукавства и коварства. С каждым шагом, при­ближающим нас к Богу, с каждым подвигом, добрым
делом, проявлением любви, мы становимся великодушнее, чище, благороднее. Борьба со злом в себе куда более важна, чем все остальное. Без внутреннего добра нам не одолеть внешних врагов. Падение личности означает гибель души, вырож­дение потомства, искорен ение рода. Таков нравственный закон. Сеющий благо пожинает благодать, облагораживает себя, приумножает славу от­цов, передает доброе наследство благородным потомкам.
О предках Александра Васильевича Суворова упоминается еще в ле­тописях времен царя Иоанна Грозного. Воевода Михаил Иванович Суво­ров ходил с царем на Казань и на шведов. Прапрадед Феодора Кутуза (основателя рода Кутузовых) Гавриил был сподвижником Святог о Алек­сандра Невского: бок о бок с ним рубился в битве на Неве. Сам же Благо­верный князь Александр - потомок великого полководца Святослава и Святого Владимира Крестителя, сын замечательного воина-князя Яросла­ва и отец Святого Даниила Московского, от
которого пошло возвышение главной Русской столицы. Внук Александра Невского - великий князь Иван Калита, а правнук его - также Святой Благоверный великий князь Димитрий Донской. Тот, что разбил полчища хана Мамая в Куликовской битве в 1380 г.
С этой знаменательной победы началось освобождение Руси от татаро-монгольского ига, и полным ходом пошло объединение разрознен­ных прежде удельных Русских княжеств под державным скипетром Моск­вы. Там, на Куликовом поле. Святой князь Димитрий (как и прад ед его) подавал личный пример соратникам своим, сражаясь в первых рядах опол­ченцев. Там вместе с ним, по благословению Святого Сергия Радонежско­го, бились воины-схимники Андрей Ослябя и Александр Пересвет. Поединщик Пересвет первым из Русских начал бит ву, сразив татарского исполи­на Темир-Мурзу (Челебея), и сам первым сложил голову за Святую Русь. Там же отличились и благородный воевода Волынский Димитрий Боброк и князь Владимир Андреевич Храбрый. Это их отряд внезапным ударом из засады обратил в бегс тво дикую монгольскую орду, что и решило окон­чательный исход битвы. Множество воинов полегло в тот день за веру и свободу Отечества, много пролилось благородной и святой крови. Но жертвы были не напрасны. Героям - вечная слава и венцы золотые в Цар­стве Небесном! А потомкам их - благодать наследственная из рода в род!
На святости стояла, строилась и укреплялась Русь; на чести и совес­ти благородных людей держалась Великая Россия. Когда же не стало хва­тать святости и благородства, тогда пошли революционные смуты, и за грехи народные, за суеверия и богоборческие заблуж дения большинства граждан сам царь - Помазанник Божий - принес искупительную жертву, чтобы не погибла Россия. Чтобы, умывшись в крови революций, репрес­сий и войн, ужаснувшись от мерзости нравственного паления, на развали­нах пресловутого «светлого будущ его» и всех разрушительных «перестро­ек» опомнился, наконец, исстрадавшийся Русский Народ и понял, в чем состоит его миссия, его счастье и спасение.

Царский путь

Мы рассказали о мужестве солдат и моряков, полководцев и кня­зей, взрослых людей и школьников, обозначили общие и частные призна­ки мужества, обратили внимание на важность нравственной подготовки подрастающего поколения. На ниве воспитания никогда не сти хает сражение. Здесь идет вечный бой за молодые человеческие души. Атаки зла яростны и настойчивы, но добро в этой битве непобедимо: Сколько бы не осталось на земле сторонников добра, они всегда будут мужественны. Каж­дый из них по силе духа стоит сотен
и даже тысяч людей безнравственных. Ибо каждый, живущий по совести, есть избранник Божий, наследник Цар­ства Христова. Идя навстречу Своим Крестным страданиям, Иисус сказал ученикам: «Мужайтесь: Я победил мир» (Ин. 16, 33). В мире временном еще торжеству ет смерть, но Христос уже воскрес из мертвых. Он дарует вечную жизнь всем, кто верует и следует Его заповедям, всем, кто идет царским путем, исполняя закон любви, полагая души за други своя, не бо­ясь быть изгнанным за правду, преданным, оклеветанным, ос тавленным без средств.
Жертва Сына Божия во искупление наших грехов совершенна в сво­ем всепрощающем милосердии. Она бесконечно превосходит все доброде­тели земные и по принципу бесконечности вмещает все наши добрые дела и подвиги. Поэтому всякое деяние во благо угодно Богу, а значит, полезно для нас самих. Кто понимает это, тот благоразумен и достоин счастья. Блаженны родители, все силы полагающие, чтобы вырастить детей доб­рых, честных, целомудренных. Таких, что не крадут, не лгут, не сквернос­ловят, не завидуют и не подраж ают дурному, не идут на поводу у компа­нии, не стремятся к успеху любой ценой, имеют жалость к слабым и достоин­ство перед сильными, не боятся отстаивать справедливость и, вообще, не трусят.
По ступеням благородства поколения потомков восходят к знатно­сти рода, а жертвенная любовь к ближним поднимает души людей на цар­ственный уровень.
Вот строки из дневника последней государыни Российской царицы Александры Федоровны. «Дети должны учиться самоограничению. Они не смогут иметь все, что им хочется» (это царские-то дети!) «Они должны отказываться от собственных желаний ради других людей. И м следует так­же учиться быть заботливыми. Беззаботный человек всегда причиняет вред и боль, не намеренно, а просто по небрежности... Родители должны быть такими, какими они хотят видеть своих детей - не на словах, а на деле. Они должны учить своих детей примером своей жизни».
И они, царь Николай и Царица Александра, были такими и воспи­тали своих детей действительно царственными - не по рангу, а по духов­ным качествам (помните: «мужественные стоят выше всех»). Когда утра­тивший веру, обманутый богоборцами народ наш отрекся от законного Государя - Помазанника Божия, а ближайшие к трону министры и гене­ралы сделались предателями, тогда и сам Николай Александрович с суп­ругой, и цесаревич Алексий, и четыре дочери - великие княжны Ольга, Татьяна, Мария и Анастасия, вступив на пу ть исповедничества и мучени­чества, ни в чем не посрамили чести, воспитанной с детства. Ни под арес­том, во время унижений и издевательств, ни под пулями и штыками убийц не потеряли они выдержки, не уронили человеческого достоинства. А ведь царевичу Алек сию было всего четырнадцать лет и сестры его, нежные де­вушки, были ненамного старше. Они не служили в армии, не обучались в спецшколах, но духом были сильны, как настоящие воины. Они воспиты­вались в вере Православной, в беззаветной любви к Отечеству и
народу, в целомудренной чистоте. В лихую годину мировой войны (1914 г.) старшие дочери Николая II Ольга и Татьяна вместе с матушкой-царицей стали сес­трами милосердия. Они выполняли нелегкою работу: перевязывали ране­ных, ухаживали за ними, утешали слабы х духом, поддерживали умираю­щих.
А когда пришел их черед принести искупительную жертву за грехи народа, они приняли страдания спокойно, с христианским смирением, мо­лясь за своих палачей. И теперь, когда в сознании Русских людей начинает просыпаться покаянное чувство. Святые имена Царст венных Мучеников и всех Новомучеников и Исповедников Российских выходят из забвения и становятся знаменем возрождения нашей Великой Державы.

Заключение

Вот, ребята, и подошла к концу наша беседа. Не возьмемся с точно­стью судить, насколько удалось нам разрешить загадку Сократа и уда­лось ли вообще. Но то, о чем хотелось сказать, сказано. И мы надеемся смысл книги читателю ясен.
Время жизни нашей подобно течению воды. В детстве - это тонкий родничок, звонкий ручеек. В юности - быстрый поток, с порогами и пе­рекатами. Бурный, но не очень еще сильный. В зрелые годы река жизни становится широкой и спокойной. Ее половодьем сметаются все прегра­ды, завалы, заторы. Так должно быть, но так бывает не всегда.
Могучая река - образ мужества. Такой рекой человеку еще надо стать. Ручейку детства - уберечься от попадания в грязные ямы; потоку юности - не замутиться, не уклониться в опасную сторону. Не затечь в застойное болото, не потеряться в зыбучих песках малод ушия. Уныла и пустынна земля вокруг обмелевшего, пересыхающего русла. Так же и лич­ность человека несчастна в измельчании своем. Все реки текут в океан. Его безбрежие - символ вечности; достичь океана могут лишь полноводные реки. Цельные личности не разм енивают себя по пустякам, не распыляют силу на злые страсти. В этом - залог великодушия. А какова разница между зверем и человеком, между малодушным и мужественным, между великим и святым - мы показали на некоторых примерах.
Юность проходит, близится пора возмужания. Дай Бог, ребята, что­бы сказанное здесь, или хотя бы часть сказанного, пошла вам на пользу. Чтобы стать вам мужественными воинами, достойными гражданами, силь­ными, добрыми и счастливыми людьми.