28.03.2006 г.
Лега В.П.
Сократ жил во времена, когда активно действовали так называемые софисты.
Сейчас этот термин стал несколько нарицательным и облекся негативным
смыслом, а во времена Со-крата термином «софистэс» обозначали мудрецов,
умных людей, которые обучали всех же-лающих различного рода наукам.
Сократ же утверждал, что подлинным софистом, мудре-цом, является один
лишь Бог. Человек не может быть мудрецом, он может быть только лишь
любителем мудрости, философом. Таким образом, Сократ противопоставлял
себя софистам, и в этом противопоставлении и появился впервые термин
«философия», «философ». В этом смысле этот термин употребляется и у
Платона. Ученик Платона Аристотель еще более спо-собствовал утверждению
термина «философия», противопоставив ее другим наукам и введя
классификацию наук, в которой первое место занимала именно философия,
которую Аристо-тель называл также теологией, учением о Боге. И после
Аристотеля термин «философия» уже прочно утвердился в древнегреческом
языке. Однако, наблюдая развитие философии,, мы видим еще одну ее
удивительную особенность. Мыслители до Аристотеля, даже до Со-крата,
занимались не только философией, но и учением о природе, тем, что мы
называли бы физикой, и учением о жизни, что мы называли бы биологией. Да
и сам Аристотель физику называл второй философией. Биология у него была
также частью философии, так же как и психология. И после Аристотеля
многие философы занимались и физикой, и биологией, и астрономией и
другими естественными науками.
Со временем от философии начинают отпочковываться другие науки.
Отпочковывается с самого начала, уже после Пифагора, математика. В
дальнейшем — геометрия и астрономия. После Гиппократа, Аристотеля и
Галена — медицина. В эпоху Возрождения отделяется фи-зика, в дальнейшем
появляется химия. В XIX веке отделяется психология. В XX веке
появ-ляется социология, и т.д. Науки отпочковываются, а философия как
была, так и осталась.
Может быть, на вопрос, что такое философия, нам могли бы ответить сами
философы. Приведу несколько наиболее распространенных определений
философии. Согласно Сократу, философия есть исследование самого себя.
Платон утверждал, что философия — это учение о вечно сущем и неизменном,
т.е. наука об идеях. По Аристотелю, философия есть наука, ис-следующая
все сущее как таковое, первое начало всего существующего. Средневековые
за-падные схоластики философией считали основанное на христианской вере
познание Бога, мира и человека и их отношения. Немецкий философ Фихте
считал философией знание об абсолютном. Даже по этому не столь большому
перечню видно, что полного согласия в по-нимании предмета философии нет.
Посмотрим в энциклопедии. В энциклопедическом словаре Брокгауза и Эфрона
приво-дится определение, по-моему, Э. Радлова: «Философия есть свободное
исследование основ-ных проблем бытия, человеческого познания,
деятельности и красоты». Другое распростра-ненное определение —
определение Дебольского, которое было распространено в 20-х годах, из
словаря Гранат: «Философия — это наука, имеющая задачей установление
первых и ос-новных истин, т.е. истин, служащих основоначалами или
принципами для прочих истин». Определение в Большой Советской
Энциклопедии, которое во многом основывается на опре-делении Ф.
Энгельса: «Философия есть учение об общих принципах бытия и познания, об
отношении человека и мира; наука о всеобщих законах развития природы,
общества и мыш-ления».
Сравнивая все эти определения, мы сразу же видим огромнейший разнобой,
если не ска-зать противоречие. По Фихте и Шеллингу философия есть наука
об абсолютном, другие го-ворят, что философия есть учение о развитии,
т.е. об относительном. Радлов утверждает, что философия есть свободное
исследование, Дебольский и БСЭ утверждают, что философия есть наука об
общих законах и т.д., но ведь наука не может быть свободной, она
исследует необходимые законы.
Более того, возьмем любое определение, даже последнее: «Наука о наиболее
общих за-конах развития бытия, общества и мышления». Может ли
определение включать в себя поня-тия, которые сами надо определять?
Может, но это плохое определение. Или, по крайней мере, эти понятия
могут быть определены в другой науке. Физик не будет говорить что такое
молекула, он скажет вам об энергетической связи между атомами, а не об
их валентности и проч. Здесь же наоборот. Мы спросим: какая наука
говорит о том, что такое бытие? — Фи-лософия. А что такое общество? —
Изучите философию, узнаете. А что такое философия? — Это наука о
наиболее общих законах природы и общества. Замкнутый круг. Мы строим
оп-ределение на понятиях, которые определяются данной же областью
знаний. И тем не менее, несмотря на такой огромный разнобой в
определениях, никто из философов не будет спо-рить, что тот или иной
мыслитель является философом. Можно легко определить, кто фило-соф, а
кто — нет, не философ, а физик или математик. Т.е. мы часто отличаем
философа от нефилософа интуитивно. И это проявляется часто и в наших
обиходных высказываниях, на-пример, когда говорим: «Хватит
философствовать», или что-нибудь в таком же духе.
Может быть, одним из основных критериев философии как раз и может
служить это наличие в определении замкнутого круга. Любая наука всегда
будет стремиться строить оп-ределения, стремясь избежать замкнутого
круга. Если мы говорим, что физика есть наука о природе, то на вопрос,
что такое природа, физик ответит, что это входит в компетенцию не его
науки, а философии. Физик исследует природу, а существует она, не
существует, позна-ваема, не познаваема — это философские вопросы. Для
физика природа существует, это ак-сиома. То,что она познаваема, также не
подлежит сомнению — сомневаться будет филосо- фия. Так же и с другими
науками. Поэтому, если мы видим круг в определении, то скорее всего, эта
область знаний относится к философии.
Итак, среди философов нет согласия в отношении определения предмета
философии. Но может быть, философия отличается от других областей знания
своим методом? Вроде бы это кажется похожим на истину. Действительно, у
философии есть свой метод. Философия все-гда умозрительна. Философия не
формализуема в отличие от математики, математической физики, просто
физики, химии и других точных наук. Но тут сразу же вспоминаются такие
мыслители XIX века, как Кант, Маркс, Ницше, которые упрекали философию
именно в ее умозрительности. Маркс, а вслед за ним Ленин, утверждали,
что критерием истины является практика, что философия, оторванная от
практики, всегда будет сползать в ошибочность. Кант утверждал критерием
истины философии не практику, а научность, т.е. философия должна быть
ориентирована на науку, остальная философия — это бесполезное
мудрствова-ние. Ницше считал критерием философии жизнь, саму жизнь. XX
век как раз оказался ве-ком проверки на практике этих трех основных
учений: и в действительности оказалось, что философия отнюдь не
теоретическая дисциплина. Недостаток всех предыдущих философий Маркс
видел именно в том, что они объяснили мир, и своей задачей считал
изменить его. И философы XX века успешно этим занялись: успешно,
конечно, не по результатам, а по уси-лиям.
Но, с другой стороны, и теоретических наук сколько угодно. Математика
даже еще бо-лее теоретическая наука, чем философия. Отличие, быть может,
в ее формализуемости, но в философии также можно найти примеры
формализации — у Аристотеля, Спинозы. А в со-временной западной
аналитической философии даже не найдешь границы, где кончается
ма-тематика и начинается философия. Да, собственно, и сам Ньютон свою
знаменитую диссер-тацию назвал «Математические основы натуральной
философии», а ведь это работа по меха-нике, математической механике. Так
что и по методу мы, скорее всего, не отличим философию от других наук.
Есть ли что-то общее между философией и наукой? Очень многие считают,
что филосо-фия есть наука. По крайней мере, 70 с лишним лет нас учили,
что философия есть наука о наиболее общих законах бытия, общества и
мышления. Философия есть наука, и отличие со-ветского общества в том,
что оно построено на научной философии, а вся остальная филосо-фия была
ошибочной, т.е. ненаучной. Поэтому, говорили с высоких трибун и на
страницах партийных книг, мы будем строить правильное общество, потому
что оно основано на науч-ной философии.
Попробуем посмотреть на философию с этой точки зрения. Что такое наука?
Определе-ние давать не будем, т.к. это вопрос сам по себе уже
философский, но некоторые основные черты науки мы знаем. Первое, это
общезначимость. Если Ньютон открыл свой закон, то это не значит, что он
его создал, он его открыл. Законы Ньютона истинны всегда и везде, и если
Эйнштейн создал теорию относительности, то он создал теорию, а не
законы. Он не отменил законы Ньютона, а определил границы их применения,
т.е. область малых скоростей и ма-лых гравитационных сил. Законы
Эйнштейна и Ньютона, как и множество других законов, действуют всегда и
везде. И это является одним из основных принципов для определения,
является то или иное открытие истинным или нет. Если эксперимент был
проведен в Кали-форнии, то он точно такие же результаты должен дать и в
Москве и где-нибудь в Гайяне. Поэтому второе положение — принцип
верифицируемости, проверяемости — также является основным для
определения научности знания. Отвечает ли этим принципам философия?
Скорее всего, нет. Например, Платон создал свое собственное философское
учение. Аристо-тель, его ученик, подверг теорию Платона разрушительной
критике. Тем не менее мы считаем и Платона и Аристотеля величайшими
философами. Существует множество философских си-стем: система Декарта,
система Лейбница, система Фихте, учение Гегеля, Маркса, Бергсона, учение
Сартра, Хайдеггера, Ансельма Кентерберийского. Можно назвать массу имен
тех, кто создавал философские системы или учения. Философы часто не
признавали друг друга, до такой степени они были противоположны в своих
оценках. Философы могли говорить о том, что философия есть царица наук,
она выше всех остальных областей знаний, как говорил Ге-гель. По Гегелю,
выше всего стоит философия. Религия, в том числе и христианство, стоит
на второй ступени. Сам Гегель считал себя человеком верующим. Или
наоборот, Кант счи-тал, что философия — это ошибка, что существует
только наука, а если и может существо-вать философия, то лишь как
метанаука, как учение о науке. И тем не менее, мы и Опоста Канта и,
Гегеля изучаем в разной степени в учебниках по истории философии.
Отрицаешь философию — значит философ. Это, кстати, может быть еще одним
критерием, потому что отрицать, опровергать философию можно только
философски.
Может ли быть наукой такое учение, которое позволяет и допускает столь
разительное многообразие внутри себя? Можно ли сказать, что существует
биология Линнея, биология Ламарка, биология Дарвина, Лысенко, Мичурина и
т.п.? Нет. Существует или биология, или лже-биология. Да, генетика
Менделя совместима с учением Дарвина, но Дарвин не совместим с Линнеем и
Ламарком. Надо выбирать или Ламарка, или Дарвина. Не может быть
различ-ных систем в науке. Философия же позволяет себе это. Более того,
разве можем мы сказать, что существует русская физика, или немецкая
физика? А вот русская философия существует. И существует немецкая
классическая философия, существует английская философия, которая
отличается от французской. Человек, который прочитает хетя бы несколько
десятков фило-софских книг, зачастую по стилю может определить, кто по
национальности писал ту или иную книгу, отличить книгу немецкого
философа от французского, от американского, от ан-глийского, от
русского. Но говорить о национальной науке бессмысленно. Таким образом,
и наукой мы не можем назвать философию, ибо она и не общезначима, и тем
более не верифицируема.
Может быть, философия в таком случае есть искусство? Действительно,
существует множество философий, и каждый выбирает ту, какая ему больше
нравится. Возможно, что, к примеру, и Кант прав, и Фихте прав, зачем
спорить, кому что нравится. Как в области ис-кусства: тебе нравится
Бетховен, а мне Рахманинов: не будем говорить, чья музыка истиннее.
Кому-то нравится Толстой, кому-то нравится Золя: что значит, что
какая-то литература ис-тиннее? Это искусство, это выражение своего
внутреннего мира, выражение своего взгляда на мир, отношение внутреннего
и внешнего мира человека. Такие мыслители, как Ницше, Ка-мю, Платон,
писали свои произведения в художественной форме. К тому же каким
системам часто отдаются предпочтения? Да тем, которые написаны хорошим
языком. Жан-Поль Сартр и Анри Бергсон были даже лауреатами Нобелевской
премии по литературе.
1Может быть, философия и есть форма искусства, форма самовыражения?
Между прочим, Белинский так и считал. В 60-х годах во Франции даже
возникла школа, которая ут-верждала, что философия есть искусство. Зачем
спорить, какая система истиннее: все систе-мы истинны, у каждой есть
своя логичность, своя стройность. Будет ли спорить Скрябин, скажем, с
Чайковским о том, чья музыка более истинна? Вопрос риторический.
Но споры между философами — это естественное дело, и философия всегда
строится как доказательная система. Философ никогда не будет писать
просто так, он всегда будет показывать свою истину. Если какой-нибудь
композитор или писатель, или художник будет доказывать, что его взгляд
на мир является более истинным, то это уже будет не его искусст-во, а
его философские, искусствоведческие мысли. Т.е. вполне можно определить
и отделить, где искусство, а где философия.
Получается, что философия ни с наукой, ни с искусством не могут быть
объединены. Когда мы говорим, что философия есть наука, тут же возникают
аргументы в пользу того, что философия есть искусство, но и в этом
случае нет согласия, ибо философия есть доказательная дисциплина.
Но, может быть, философия есть некая разновидность религии? Так же как
существует многообразие религий, и каждая претендует на то, что именно
она является единственно ис-тинной, так же как эти религии прибегают к
доказательствам, основываются на некоторых богооткровенных принципах,
которые можно назвать аксиомами для научно мыслящего че-ловека, а затем
из этих положений, догматов, выводятся другие положения, которые часто
доказываются, обосновываются, аргументируются — чем не философия? Однако
не ошибусь, если скажу, что многие из присутствующих в этой аудитории
являются в той или иной мере противниками философии. Что значит искать
истину, любить истину? Господь сказал: «Я есмь путь и истина и жизнь».
Что еще, о чем спорить? Изучайте Писание, а не Платона или Канта, если
вы надеетесь обрести жизнь вечную.
Однако обращаю ваше внимание на тот факт, что философия существует в
последние десять-двадцать веков лишь в христианской Европе и Америке.
Говорить о мусульманской философии можно было лишь в отношении ее
средневекового периода. В буддизме другое положение, там мы просто не
найдем границы между философией и религией. Почему я и строю свой курс,
как историю западной философии. Курс истории восточной философии я
считаю в рамках Богословского Института излишним, потому что у вас будет
курс истории религий. И там же вы, изучая восточные религии, изучите
восточную философию. Это фак-тически одно и то же. В чем отличие
философии буддизма или философии даосизма от рели-гии буддизма или
даосизма? Да ни в чем. Это европеец может выделить некие философские
элементы в этих религиях.
Как относится к философии христианство. Может быть, в творениях отцов
Церкви или в Священном Писании мы найдем ответ на этот вопрос? Апостол
Павел пишет в одном из по-сланий: «Бойтесь, братие, как бы кто не увлек
вас какой-нибудь философией или пустым обольщением, не по Господу, а по
миру сему» (Кол. 2: 8). А в Деяниях Апостолов описывает-ся эпизод
проповеди ап.Павла в Афинском Ареопаге. Вы помните, что в Ареопаге
присут-ствовали среди прочих и философы — стоики и эпикурейцы. Ап.Павел
обращается к ним и говорит, проповедуя распятого Христа: «Сего-то,
Которого вы, не зная, чтите, я проповедую вам». Стоики, эпикурейцы, не
зная, чтут Христа? Эти философы — те же христиане, только которые не
знают Христа? Апостол Павел в разных местах осуждает философию и
одновре-менно называет ее, практически, христианством? Так получается?
Не будем сейчас занимать-ся толкованием этих мест, этим вы займетесь в
курсе Нового Завета. Но возьмем отцов Церк-ви. Может быть они решили
этот парадокс? С самого начала, уже у апологетов (у Иустина Мученика,
которого часто называют Иустином Философом, у Татиана) выработалось
проти-воположное отношение к философии. Я не вхожу в детали и не пытаюсь
анализировать или, наоборот, заострять их позиции, просто называю
общепринятую точку зрения. Иустин Муче-ник считает, так же, как Климент
Александрийский, древнегреческих философов такими же любителями истины,
как и христиан. И то, что древние философы не были христианами, не их
вина, а их беда, потому что они жили до Христа. Сократ и Платон также
могут быть по-читаемы и заслуживают справедливой посмертной доли в
Царствии Небесном, как и те, кто пострадал за христианскую веру, те, кто
причислен Церковью к лику святых.
Татиан же в своем «Увещании к эллинам» гневно упрекает эллинов за то,
что они ниче-го хорошего миру не предложили и гордятся лишь своей
культурой, своей философией, ко-торая на самом деле лишь уводит от
Христа. Тертуллиан еще более заострил вопрос: что об-щего у Афин и
Иерусалима, у Академии и Церкви? — Ничего. Или Афины — или Иеруса-лим,
или философия — или христианство. Философия есть причина всех ересей.
«Философия, предпринимающая дерзновенно исследовать природу Божества и
судьбы Его, произвела все ереси. Апостол Павел был в Афинах, где лично
узнал эту мирскую филосо-фию, тщеславящуюся тем, что учит истине. А что
общего между Афинами и Иерусалимом,между Академией и Церковью, между
еретиками и христианами?» Между прочим, сам Тер-туллиан закончил свою
жизнь тем, что отпал от Церкви и впал в одну из ересей, и был
прак-тически единственным представителем патристики, кто утверждал, что
духовного мира не существует вообще, что Бог материален. Тертуллиан
плохо разбирался в философии и по-этому не заметил того, как сам стал на
позиции греческого стоицизма и стал проповедовать идеи греческого
стоицизма и затем утверждать то, с чем мы с вами согласиться, конечно
же, не можем: что Бог — не духовное существо, что Он материален, что Бог
есть мировой огонь. Это — учение Гераклита, Зенона-стоика и других
древнегреческих философов. Человек, не знающий философии, всегда
попадается в ловушку той или иной философии.
Так что одно могу я сказать в итоге моего краткого очерка: что такое
философия — ска-зать крайне сложно. К какой сфере человеческого познания
она относится — тоже сказать пока не могу. Единственное, что можно
сказать с полной уверенностью, — это то, что фило-софия — не наука, не
искусство и не религия, это философия. И изучать ее надо именно для
того, чтобы кто-нибудь не увлек вас какой-нибудь философией и пустым
обольщением по преданию человеческому, а не по Иисусу Христу. Именно для
этого. Просто человек, не знающий философию, обязательно будет увлечен
каким-нибудь обольщением. Естественно, мои слова не убедят всех сразу
же. Об этом мы еще с вами поговорим и поспорим. Эти спо-ры будут
продолжаться, когда мы будем изучать тех или иных мыслителей.
Можно здесь же задать вопрос: а зачем нужно изучать историю философии?
Можно взять учебник православной философии (скажем, «Основы христианской
философии» В Зеньковского или какой-нибудь другой) и изучать его. Зачем
изучать что-то ошибочное? Лучше сразу ознакомиться с истинной
философией, оставив в стороне историю развития с ее заблуждениями. А
затем, что, изучая даже самый лучший учебник, нельзя научиться
фило-софствовать, мыслить, этому может научить лишь совместное мышление
с гениями филосо-фии — с Платоном, Аристотелем, Плотиной, Спинозой,
Соловьевым. К тому же нет фило-софии «вообще». Нет единственно истинной
философии, есть множество философий. И нет, фактически, развития
философии. В этом еще одно отличие философии от науки. Наука все-гда
развивается. Если сравнить, скажем, Гейзенберга и Фарадея, то ясно, что
Гейзенберг, живя позднее, развил дальше физику, открыл новые законы,
которые не отменяют фарадеев-ские, но наоборот, расширяют область их
применения и уточняют их. Теория Коперника от-меняет теорию Птолемея,
потому что она была ложной и неистинной. В философии этого нет. Мы не
можем сказать, что пришел Кант и отменил Платона, хотя Кант так и
считал. Он сказал, что произвел «коперниканский» переворот в философии.
Потом этот коперниканский переворот производил Гегель, потом Маркс, и
еще много кто производил «перевороты» в философии, а Платон и Сократ как
были гениальными философами, так и остались. Фило-софия никогда не
отменяет сама себя. Поэтому, чтобы изучать философию, нужно изучать
философию в ее развитии, читать самих философов, и, читая их, мы
интуитивно, сердцем, душой мы поймем, что такое философия, и сами
научимся правильно мыслить. Вы увидите как аргументируют и отвечают на
вопросы гении, и после этого, я надеюсь, более критично будете
относиться к своим первоначальным опытам и не всегда удачным попыткам.
Поэтому мы будем с вами читать философов, читать активно. Может быть не
так много, как на фило-софском факультете, но основные произведения мы
читать будем.
Я уже говорил, что невозможно дать четкое определение философии как
конкретной на-уки. Существует множество систем, множество философий, и
именно это множество филосо-фий составляет философию как таковую,
философию как интеллектуальное достижение че-ловечества. Кроме того,
изучать любую науку проще всего, следуя за развитием мысли со всем
человечеством. Изучая историю философии, а не просто конкретную
философию, мы с вами лучше поймем и специфику различных систем, и язык,
на котором ведутся философс-кие диспуты. Мы лучше поймем и проблемы,
которые волнуют философов.
История философии как отдельная область философии возникла еще в поздней
антич-ности. Знаменитая книга Диогена Лаэртского «О жизни, учениях и
изречениях знаменитых философов», которую я вам также рекомендую,
является практически первым трактатом по истории философии. Она
интересна тем, что в ней собраны фрагменты, описаны биографии к учения
практически всех древнегреческих философов до Р.Х. и некоторых философов
пер-вых веков новой эры. О многих философах мы можем узнать только
благодаря этой книге.
Диоген Лаэртский с самого начала выдвигает свою собственную концепцию
возникнове-ния и развития философии. Но можно считать, что первым
историком философии был Арис-тотель, потому что в своих трактатах
(«Метафизика», «Физика», «О душе» и др.) он, под-ходя к решению того или
иного вопроса, всегда показывал мнение предыдущих философов по этой
проблеме, т.е. давал краткое историко-философское введение в исследуемый
вопрос.
Лекция 2 ВОЗНИКНОВЕНИЕ ФИЛОСОФИИ
Во всех учебниках советского периода можно обнаружить расхожее мнение о
том, что философия возникает из мифологии. Из мифологии же, как
утверждают некоторые авторы, возникает и религия. Таким образом,
философия возникает как некое развитие мифологичес-кого взгляда на мир
и, разумеется, как некоторое следствие практического освоения мира.
Что-то в таком взгляде истинно, но с чем-то мы согласиться не можем.
Этот взгляд подразу-мевает (см., напр., книгу А. С. Богомолова), что
религия возникает из мифологии как одно из ее следствий, а другим
следствием мифологии является философия. С таким взглядом со-гласиться,
конечно же, мы не можем.
Разумеется, первоначальным знанием человека было его знание о Боге, то
знание, кото-рое имели наши праотцы, непосредственно зная Бога и имея
возможность с Ним разговари-вать. В дальнейшем же, вследствие и после
грехопадения человек был изгнан из рая и вы-нужден был жить в совсем
других условиях. Из поколения в поколение человек терял связь с Богом,
но чувствовал в себе эту связь и пытался ее определить. Многие народы,
кроме рода Авраамова, в поисках Бога пошли в неправильном направлении:
начали поклоняться идолам и создавать ложных богов.
РЕЛИГИИ ДРЕВНЕЙ ГРЕЦИИ
Попробуем проследить, каким образом возникает философия, на примере
Древней Гре-ции. Здесь издавна существовал культ умерших. Древние греки,
или те народы, которые впоследствии стали древними греками, не
сомневались, что душа существует отдельно. Под душой понимали, конечно
же, не то, что мы сейчас понимаем под этим словом. Греческое слово «псюхе»
иногда возводят к слову «псюхос» — прохлада, т.е. та прохлада, которая
производится посредством нашего дыхания. (Вспомним, что в русском языке
слова «душа», «дух», «дышать» также имеют общее происхождение.) Греки
пытались умилостивить души умерших, устраивали в честь них праздники, из
которых впоследствии выросла греческая драма. Ведь если душа
принадлежала человеку, который умер насильственной смертью, то она
мстила людям (такие души назывались эриниями, или в римской мифологии
фуриями). Эринии охраняли ворота в Аид, поскольку они никем не могли
быть подкуплены. Особен-ность греческой религии состояла в том, что под
богами греки считали сущность вещи илиявления, в отличие от римской
мифологии, где богом было само явление. Скажем, бог моря Посейдон
символизировал собой сущность морской стихии, в то время как бог Нептун
был само море со всеми его явлениями. Может быть, в этом мы увидим ключ
к разгадке феномена греческой философии и поймем, почему философия
возникает именно в Древней Греции, а в Древнем Риме философия всегда
существовала лишь в форме чисто эклектического восприя-тия идей
греческих философов.
Греческая религия не была единым цельным явлением, в ней существовало
несколько религий. Среди большого многообразия греческих религий полезно
ознакомиться с тремя формами — с «религией Зевса», «религией Деметры» и
«религией Диониса». Проследим, ка-ким образом из этих религий возникают
различные направления греческой философии.
Быть может, самым важным вкладом Гомера в философию (на это обращает
внимание еще Аристотель) является постановка им вопроса о первоначале.
Он спрашивает: что же бы-ло прародителем всего? И отвечает: «Океан всему
прародитель». (Океан — это река, кото-рая со всех сторон омывала Землю.)
Кроме того, Гомер предлагает и некоторую космологию, утверждая, что
существует три части Вселенной: небо, земля и преисподняя, которая, в
свою очередь, состоит из Аида и Тартара. По Гомеру, земля отстоит от
неба на таком же расстоя-нии, как Тартар отстоит от земли. Венчает все
Эфир.
Далее, в мифологии Гомера мы можем увидеть и пред философский анализ
явлений. В частности, боги, которые фигурируют в его «Одиссее» и
«Илиаде», находятся между собой в родственных связях. И это, конечно же,
не случайно. Не случайно бог смерти Танатос явля-ется братом бога сна
Гипноса: Гомер и его современники, видимо, пытались найти связь меж-ду
сном и смертью и выражали ее на языке мифологическом, на языке
родственной связи между богами.
Есть у Гомера и своеобразная антропология, учение о человеке. В человеке
Гомер разли-чает две части: душа и тело. Причем душа понимается трояко:
душа как «псюхе» — бесплот-ный образ тела, как бы его копия, только
нематериальная, не имеющая плоти, хотя и телесная; душа как {тюмос},
волевое начало в человеке; и душа как {ноос} (в более позднем языке
«нус»), т.е. как ум. Все три вида души существуют только у богов и
человека, живот-ные обладают первым и вторым видом души.
И еще один вклад Гомера в философию состоит в том, что боги у него
совершенно не всесильны. Они подчиняются
судьбе, или мойре. Нельзя сказать, что это бог судьбы, это некая безличная судьба, как бы прообраз понятия закона.
Более разработанная концепция — и философская, и космологическая —
содержится в работах Гесиода, младшего современника Гомера. Перу Гесиода
принадлежат два дошедших до нас произведения — «Труды и дни» и
«Теогония». «Труды и дни» посвящены истории развития человечества,
описанию прошедшего Золотого века и того упадка, которого достиг-ло
человечества во времена Гесиода. В «Теогонии» же Гесиод показывает
развернутую карти-ну возникновения богов. И так же, как Гомер, он ставит
вопрос о начале — уже не просто о субстанциальном начале, но и о начале
хронологическом. Гесиода волнует вопрос: что было в самом начале, лежит
в основе мира и явилось его порождающей причиной? Этой порождаю-щей
причиной у Гесиода оказывается хаос. Этот хаос следует понимать не некий
беспорядок, а как бездна. Точнее, «хаос» — это некая пропасть между
землей и небом. Впоследствии из хаоса рождаются боги — Гея (земля),
Тартар, Эрос, Нюкта (мочь) и Эреб (мрак). Гея по-рождает из себя Урана,
т.е. небо, нимф и Понт (море). (Я не буду останавливаться на дру-гих
второстепенных богах.) В дальнейшем Гея и Уран рождают Титанов, Циклопов
и гека-тонхейров (сторуких). Уран стыдится своих отнюдь не прекрасных
детей и не выпускает их из чрева матери Геи. Гея страдает, ненавидит
Урана, и тайком от него рождает одного тита-на — Крона. Одновременно с
этим появляются такие боги, как Старость, Смерть, Печаль и т.д. Крон
оскопляет Урана и выпускает всех остальных Титанов из чрева
матери-земли.
На следующем этапе Крон и титанида Гея рождают известных нам по
гомеровским .ми-фам богов-олимпийцев. Однако Крон, помня то, что он
сделал со своим отцом, подозревает, что и его дети сделают с ним то же
самое, и пожирает своих детей. Рея вместо одного своего сына подсовывает
ему камень, и Зевс оказывается таким образом уцелевшим. Зевсу
освобожденные им гекатонхейры дают свое оружие — гром и молнию, и при
помощи грома и молнии Зевс ниспровергает титанов и становится верховным
богом греческого пантеона. Он сбрасы-вает в Тартар всех титанов и в
качестве их тюремщиков гекатонхейров.
Таким образом, Гесиод рассказал о том, что произошло до тех событий,
которые описы-ваются у Гомера. Гесиод гораздо в большей степени, чем
Гомер, систематизирует историю возникновения мира, прослеживая ее в виде
происхождения богов. В дальнейшем у Зевса также рождаются дети, и один из его сыновей —
Аполлон — ста-новится другим верховным богом греческого пантеона.
Религия Зевса и Аполлона стала практически официальной религией Древней
Греции. Известен храм Аполлона в Дельфах, где прорицательницы-пифии
вещали, сидя на треножнике, волю богов и в первую очередь — Аполлона.
Религия Деметры
Другая греческая религия, имеющая несколько иное происхождение, но
впоследствии слившаяся и в форме мифов пересекшаяся с религией Зевса и
Аполлона, — это религия Де-метры. Эта религия вырастает из мифа,
согласно которому у Деметры Аид похищает ее дочь Кору, или Персефону.
Деметра обращается к другим богам, и те, не желая портить отноше-ния с
Аидом, приходят к компромиссному решению, согласно которому Персефона
должна попеременно жить на земле и в Аиде. Таким образом, у людей
появляется посредник между Аидом и землей, между загробным миром и
земной жизнью, и люди узнают о том, что ожи-дает их после смерти.
Вследствие этого возникают таинства Деметры и Коры. Эта религия была
эзотеричной, в эти таинства-мистерии посвящались не все. В частности,
вам должны быть известны Елевсинские мистерии. Посвященные в религию
Деметры достигали посмерт-ного существования. Следы этой религии можно
найти в трагедиях Эсхила.
Религия Диониса. Орфики
Религия Диониса тесно связана с религией Деметры. В основе этой религии,
пришедшей с севера, из Фракии, лежит поклонение богу Дионису,
впоследствии ставшему богом вина. Он стал богом вина, в частности,
потому, что поклонение Дионису проходило в форме упот-ребления вина,
неистовых плясок, т.е. того, что стало называться вакханалиями, по
другому имени Диониса — Вакх. Служителями бога Вакха, или Диониса, были
вакханки. Во время вакханалий люди, участвовавшие в них, оказывались в
состоянии экстаза (термин «экстаз» происходит от греческого «экстасис» —
выхождение вне себя, т.е. как бы выхождение из своего собственного
тела), и обнаруживали, что кроме тела у человека существует и душа и что
душа может существовать независимо от тела. А поскольку экстаз
сопровождался раз-личного рода приятными ощущениями и оставлял после
себя ощущение истинности, то сто-ронники этой религии, дионисийцы,
приходили к выводу, что состояние это является гораздо более истинным и
достойным существования, чем состояние в теле. Появляется концепция,
согласно которой существование в земном теле объявляется неистинным и
что тело есть моги-ла души. Развил и систематизировал религию Диониса
Орфей, легендарный греческий герой. Согласно мифу, Орфей потерял свою
возлюбленную Эвридику, умершую от укуса змеи, и, взяв с собой свою лиру,
отправился к Аиду. Игрой на лире он усыпил стоглавого пса Цербе-ра,
умилостивил неумолимых эриний и уговорил Персефону, которая уже давно
живет у Аида и является владычицей подземного царства, отпустить
Эвридику. Персефона согласи-лась с одним условием, чтобы Орфей шел
впереди Эвридики и не оборачивался на свою воз-любленную. Орфей уже
почти вышел, но не выдержал и обернулся, так что Эвридика оста-лась в
царстве Аида, а Орфей вышел один. Орфей так и остался однолюбом, верным
Эври-дике, и во время одних из вакханалий был растерзан вакханками. Жил
на самом деле Орфей или нет, сказать сложно, но в книге «Фрагменты
ранних греческих философов» Орфею по-священо довольно много страниц и
практически восстанавливается из разрозненных цитат и фрагментов его
«Теогония». Прочитав ее, можно ознакомиться и с орфеевскими мифами и
узнать о теогонии, которая разрабатывалась в религии Диониса.
Характерно отличие религии Зевса и Диониса: у Гомера мы читаем, что
земная жизнь лучше и ценнее жизни загробной, что в Аиде обитают не души,
а лишь тени; Орфей же ут-верждает обратное, что тело есть могила души и
загробная жизнь является истинной и луч-шей долей для человека.
Целью жизни орфики считали освобождение души от тела, разделяя при этом
точку зрения, что душа после смерти вновь воплощается в тело — человека
или животного — со-гласно той жизни, которую человек вел до своей
смерти. Посвящение в таинства Диониса служило цели избавления человека
от бесконечного возвращения в тело, достижения вечной блаженной жизни в
царстве мертвых. Во «Фрагментах ранних греческих философов» приво-дится
текст нескольких пластинок, найденных в Крыму. На этих пластинках явно
друг поддругом написаны следующие слова, отождествляемые орфиками:
СЕМЬ МУДРЕЦОВ
Все вы знаете о семи мудрецах. Они жили в VII-VI веках до Р.Х. Разные
свидетельства причисляют к семи мудрецам разных мыслителей, но, как
правило, во всех списках встреча-ются четыре мудреца — это Фалес, Солон,
Биант и Питтак. Большинство высказываний се-ми мудрецов посвящены
некоторым нравственным предписаниям. Таким образом, возникает этическое
философствование, выражавшееся в форме неких максим, т.е. гном. В
качестве примера можно привести развитие темы меры. Практически у
каждого мыслителя встречает-ся такая мысль, что мера лучше всего.
Клеобул: «мера лучше всего», Солон: «ничего — слишком}, Питтак: «знай
меру» и т.д. Это основное направление их мудрости — открытие гармоник в
мире и человеке. Множество гномов выражают просто некие этические мысли,
например: «Отца нужно уважать», «Лучше быть ученым, чем неученым», «Будь
сдержан на язык», «К несправедливости питай ненависть», «Благочестие
блюди» и т.д. Однако среди всех высказываний семи мудрецов следует
выделить несколько. Во-первых, максима, о кото-рой говорит Хилон, а
также Фалес, и которая была выбита над входом в дельфийский ора-кул:
«Познай самого себя». Эту фразу Сократ считал самой мудрой и избрал
девизом своей собственной философии. Это уже не просто фраза, но девиз
познания, самопознания, то, что стало целью и методом дальнейшей
философии. И еще одну мысль Солона я бы выделил: «О тайном догадывайся
по явному». Здесь выражается принцип дальнейшего научного по-знания.
Причинность надо искать не среди явлений, а за явлениями надо искать
скрытую причину, о которой можно судить по этому явлению.
Лекция 3
МИЛЕТСКАЯ ШКОЛА Фалес
Первым греческим философом по традиции считается Фалес Милетский. Вообще
гречес-кая философия возрикла одновременно в двух местах. С одной
стороны — в Восточной Гре-ции на побережье Малой Азии, т.е. в Ионии.
Иония состояла из нескольких городов-полисов, одним из которых был
Милет, наиболее известный тем, что в этом городе родились наиболее
известные философы. Практически одновременно философия возникает на юге
со-временной Италии. Основателем ее является Пифагор.
Несколько слов о периодизации античной философии. Ее обычно делят на три
периода.
Первый период — это досократики. Само название ставит временной и
тематический предел.
Второй период — то, что можно назвать классической греческой философией:
это философия
Сократа, Платона и Аристотеля.
Третий период — философия эпохи
эллинизма. Эллинистическая философия после Аристотеля представлена вначале тремя школами.
Это стоицизм,
эпикурейство и скептицизм. Кроме них существовали перипатетическая и
академическая
школы, а в первые века после Р.Х. к ним добавилась неоплатоническая
школа.
Сейчас мы займемся первым периодом древнегреческой философии, философии
досок-ратовской. Я вам уже рекомендовал книгу «Фрагменты древнегреческих
философов». Дело в том, что произведения философов, живших до Платона,
до наших дней не дошли. Известны только цитаты из работ этих философов,
упоминаемые у других мыслителей, живших гораз-до позднее, чем
философы-досократики. Поэтому о философии досократовского периода мы
можем судить только по фрагментам, цитатам или просто по изложениям
некоторых их мыс-лей. Встречаются они, в первую очередь, конечно, у
греческих философов — у Платона и Аристотеля, а также у мыслителей,
живших в первые века после Р.Х., в том числе и у отцов Церкви. Много
цитат мы находим у Августина, Иринея Лионского, Тертуллиана, Климента
Александрийского, Максима Исповедника и т.д. По этим фрагментам мы можем
в более или менее правильной форме восстановить те философские взгляды,
которых придерживались мыслители досократовского периода. Первоначально
сборник фрагментов, собранных немец-ким филологом Дильсом, вышел в
Германии в конце XIX в. Впоследствии книга неоднократ-но переиздавалась
с дополнениями, но уже под редакцией ученика Дильса — Кранца.
Пер-воначальное название книги — «Фрагменты досократиков». В русском
издании книга вышла под названием «Фрагменты ранних греческих
философов», потому что в нее были включены фрагменты мыслителей, которых
не принято называть досократиками — Гомера, Гесиода и др. Обратите
внимание, что во «Фрагментах»- часто цитируются отцы Церкви. И когда
буде-те читать эту книгу, обращайте на это особое внимание, смотря, как
отцы Церкви относятся к тому или иному мыслителю: или просто цитируют,
или осуждают, или одобряют то или иное положение. Таким образом вы не
только научитесь понимать античную философию, но и на-учитесь правильно
с ней работать, выработаете христианское отношение к античной
филосо-фии.
Итак, первым философом милетской школы (по традиции начинают именно с
нее) явля-ется Фалес Милетский. Годы жизни его, так же как и многих
других философов, восстано-вить точно невозможно. Считается, что он жил
в конце 7 — первой пол. 6 веков. По некото-рым данным уточняются цифры,
так что в учебниках философии можно найти такие годы: 625-547 до Р.Х.
Фалесу приписывается несколько произведений, в числе которых «О
нача-лах», «О солнцестоянии», «О равноденствии», «Морская астрология»
или «Астрономия». Причем «Морскую астрологию» считают подложным
произведением, скорее Фалесу не при-надлежащим. О жизни Фалеса вы можете
узнать из книги Диогена Лаэртского. Советую вам при подготовке к
семинарским занятиям прочитывать соответствующие места из Диогена
Ла-эртского.
Диоген Лаэртский указывает, что Фалес своей мудрости, в т.ч. и
математике, научился в Египте(1) . Однако Фалес внес много нового по
сравнению с тем, что знали египетские жрецы. Египтяне могли делать
некоторые геметрические вычисления. Фалес же, в отличие от них, ввел
некоторый элемент доказательности в геометрию. В частности, он доказал
несколько те-орем в отношении треугольников: о равенстве треугольников
по стороне и двум углам и т.д. Внес он серьезный вклад и в астрономию —
как следует из названия двух его произведений он указал дни
равноденствия и солнцестояния. Он предсказал солнечное затмение, которое
случилось в 585 году. Хотя, как отмечают многие исследователи, Фалес еще
не знал причину солнечных затмений, и расчеты основывал только на
эмпирических наблюдениях, которые вели египетские жрецы. Фалесу также
принадлежит введение календаря в 365 дней и деление его на 12 месяцев.
Он пытался объяснить причину, по которым происходят разливы Нила и т.д.
Даже сам круг вопросов, которыми занимался Фалес, показывает, что он был
чрезвы-чайно энциклопедически одаренный человек. Нас же интересуют в
первую очередь его фило-софские вопросы и ответ на вопрос, почему именно
Фалес считается первым философом.
Среди его философских положений выделяются два. К именно эти положения
упоминаются у Аристотеля. Первое положение. Фалес сказал, что начало всех вещей
— вода. Мы
помним, что примерно похожее высказывание есть у Гомера, который
говорил, что «Океан
всему прародитель». Однако, тем не менее, именно Фалеса мы считаем
философом, а Гомера
нет. Почему? У Гомера Океан, вода как стихия, стоит у начала родословия
богов, т.е. вода
есть только генетическое начало мира. Фалес же считает, что вода есть
начало онтологическое, т.е. тот элемент, та субстанция, которая лежит в
основе всех вещей. Фалес первым поставил вопрос о субстанции, о том, что лежит в основе многообразия
нашего мира. То, что
мир многообразен и полон огромного количества предметов, для всех
очевидно. Проблема
возникает тогда, когда мы поставим вопрос: а не лежит ли в основе этого
многообразия нечто
единое, объединяющее все эти предметы? И если лежит, то что это такое?
То, что объединяет
все многообразие предметов и лежит в его основе, называют субстанцией,
или по-гречески —
ипостасис, что дословно можно перевести как «под-лежащее, лежащее под».
Фалес первым
поставил этот вопрос и первым дал на него ответ, сказав, что в основе
всего лежит вода. На
основании этого обычно делается вывод (как увидим, совершенно
необоснованный), что Фа-
Аристотель, цитируя Фалеса, размышляет, почему Фалес началом всех вещей
посчитал воду. Я уже говорил, что вполне возможно влияние Гомера. Кроме
того, указывает Аристо-тель, Фалес не мог не заметить, что в основе всей
жизни лежит вода — пища содержит воду, сперма всех живых существ
влажная, что все живое рождается из воды и живет за ее счет.
Второе положение Фалеса — все полно богов. И доказательство этого Фалес
находил в том, что магнит притягивает к себе железо. Таким образом, душа
— это двигательное начало. Она есть не только у живых, но и у вещей
(такая концепция, приписывающая жизнь нежи-вым предметам, называется
гилозоизмом). Поэтому одушевлена вся вселенная, так что, цитирует
Фалеса Анахарсис у Плутарха, не стоит удивляться тому, что промыслом
бога совершаются прекраснейшие дела. Бог — это ум космоса, и космос —
прекраснее всего, ибо он — творение бога.
1 Впоследствии многие христианские мыслители (Иустин Философ, Татиан и
др.) будут отмечать этот факт, говоря, что собственно греческой мудрости
не существует, а все знание греки заимствовали у египтян, а те, в свою
очередь, многое взяли у живших в свое время в Египте евреев.
Анаксимандр
Учеником Фалеса является Анаксимандр, который также жил в Милете,
родившись одоло 610 и умерев примерно в 546 году. Анаксимандр написал
произведение «О природе»-. Собственно, Анаксимандр первым дал такое
заглавие, положив начало многочисленной чере-де произведений под
названием «О природе» (Перi фvсеос,). Поэтому философов досократов-ского
периода, как правило, называют фисиологами, т.е. учившими о природе (не
путать с физиологией, хотя греческий корень один и тот же). Даже
заглавие этого произведения Анаксимандра показывает область интересов
первых греческих философов — это природа, а отнюдь не человек, что будет
предметом интереса Сократа и последующих философов.
Анаксимандр также поставил вопрос о первоначале всего сущего, но в
отличие от Фале-са, он назвал таким первоначалом апейрон. В переводе с
греческого аттрод — «беспредельный». Субстантивированное существительное
— то arceipov означает «беспредельное». Дословный перевод этого термина
показывает, что Анаксимандр в поисках первоначала решил не
останавливаться ни на одной из известных древним грекам стихий и положил
в качестве первоначала всего нечто, не относящееся ни к одной из стихий.
Аристотель так объясняет, почему Анаксимандр ввел именно «беспредельное»
в качестве первоначала. Во-первых, начало не может быть какой-то одной
стихией, ибо в этом случае все остальные стихии, в конце концов, будут
этой стихией поглощены. Поэтому не будет и многообразия вещей.
Во-вторых, поскольку многообразие всех вещей и явлений бесчислен-ное, то
и начало, лежащее в основе всех вещей и явлений, также должно быть
бесконечно. В-третьих, всякая вещь есть или начало, или происходит из
начала, но у бесконечного нет на-чала, как нет и конца. Поэтому-то оно и
есть божество. Весь мир находится в непрестанном движении, значит это
начало должно быть вечно и никогда не иссякать. Таким образом, на основе
чисто рассудочных аргументов Анаксимандр приходит к выводу, что
первоначало всех вещей должно отличаться от какой-либо стихии, быть
неуловимым для наших органов чувств — т.е. быть «беспредельным»,
апейроном.
Естественнонаучные взгляды Анаксимандра не отличаются такой же глубиной,
как его философские воззрения, хотя и он внес значительный вклад в
древнегреческую науку. В частности, тем, что он, как указывает Диоген Лаэртский, первым нарисовал
границы моря и
суши, т.е. первый нарисовал географическую карту. Высказывал свои
взгляды и по поводу
нашего мироздания, говоря, что Земля находится в центре всего, что
Солнце по размерам не
меньше Земли и есть чистый огонь, а Луна светит отраженным светом,
исходящим от Солнца. Первым создал солнечные часы — гномон. Указал, что Земля ни на чем
не стоит, а есть парящее тело, находящееся в центре всего. На месте же
она остается вследствие равного расстояния от всех точек космоса.По форме Земля представляет из себя
цилиндр, подобный мельничному жернову.
Известно положение Анаксимандра, которое порождает разнообразные споры и
домыс-лы: «А из каких [начал] вещам рождение, в те же самые и гибель
совершается по роковой задолженности, ибо они выплачивают друг другу
правозаконное возмещение неправды в на-значенный срок времени». Из этой
загадочной фразы, приводимой Симпликием, ясно, по крайней мере, что наш
мир не вечен. Вещи и весь мир возникают и уничтожаются. И воз-никновение
это связано с какой-то роковой неправдой, т.е. вычленение вещей из
первонача-ла, из апейрона, является, по всей видимости, нарушением
некоторой гармонии. Почему это является нарушением и почему вещи
оказываются должны друг другу, об этом можно только догадываться.
Впоследствии эта идея вечного периодического уничтожения мира будет
встре-чаться у многих философов, в частности у Гераклита и стоиков.
Анаксимен
Следующий философ, живший после Анаксимандра — Анаксимен. Акмэ (т.е.
расцвет, наступавший в возрасте 40 лет) Анаксимена приходится на 546
год. Умер он, как указывает Диоген Лаэртский, с 528 по 525 гг.
В качестве первоначала (а Анаксимена также интересовал именно этот
вопрос, объеди-нявший всех трех милетских философов) Анаксимен назвал
воздух — еще один элемент, из-вестный древним грекам. Это позволяет
историкам философии, как правило, делать вывод, что Анаксимен не
удержался на высоте мысли Анаксимандра. По всей видимости, это так. Но
это еще раз показывает, насколько философия первых мыслителей была тесно
сплетена с их религиозными воззрениями. Вы помните, каким образом
древние понимали душу — как прохлада, дыхание. И у Анаксимена мы видим
примерно тот же образ мысли. Он попытался определить, что же такое
беспредельное. Понимаете, что определить.беспредельное, т.е. по-ставить
беспредельному предел, невозможно. Но тем не менее Анаксимен в качестве
беспре-дельного нашел воздух. Воздух, действительно, — это стихия,
во-первых — невидимая, во-вторых — бесформенная, а в-третьих —
безграничная, т.е отвечает всем критериям беспредельного.
Поэтому Анаксимен, по-видимому, считал, что он развивал и
уточнял мысль своего учителя. Кроме того, он, так же как и Фалес,
считал, что все полно богов, и что бог есть душа мира. А что такое душа?
Душа — это дыхание. И так же как наша душа есть наше дыхание, так и душа
мира есть воздух. Поэтому такой ответ Анаксимена на вопрос о перво-начале явился результатом как религиозного, так и философского
подходов. С одной сторо-ны, воздух есть начало философское, т.е.
«беспредельное», с другой стороны — это есть ду-ша мира, бог. Даже более
того, Анаксимен заявляет, что все олимпийские боги возникли из воздуха.
Воздух лежит в основе всего, в том числе и богов. Из воздуха посредством
разря-жения и сгущения образуются все остальные стихии и элементы.
Разряжаясь, воздух стано-вится огнем, а сгущаясь, он становится сначала
ветром, потом облаками, потом водой, зем-лей, камнями и всеми теми
вещами, которые существуют на земле.
ПИФАГОР
Практически одновременно с Милетской школой зарождается философия и на
юге Ита-лии, в другом конце великой Эллады. Первым представителем
италийской философии явля-ется Пифагор. По месту своего рождения Пифагор
также был милетцем, вернее ионийцем. Он родился на острове Самос, у
побережья Ионии. Затем, как говорят, по совету Фалеса, Пифагор уехал в
Египет набираться мудрости. Говорят, что путешествовал он и по
Вавило-нии, некоторые указывают, что дошел он даже до Индии, что
впрочем, весьма маловероятно. Ипполит в «Опровержении всех ересей»
утверждает, что Пифагор встречался с Зороасгром, у которого
позаимствовал идею о двух изначальных причинах вещей. Затем он вернулся
в Ионию, но когда в Самосе стал править тиран Поликрат (в 532 г. до
Р.Х.), Пифагор отпра-вился в Италию. Там в городе Кротоне на юге
полуострова он основал свою школу, которая стала называться
Пифагорейским союзом. О Пифагоре известно еще меньше, чем о милетс-ких
философах; это практически легендарная личность: от него не дошли ни
произведения, ни фрагменты, неясно даже, писал ли вообще что-нибудь.
Пифагорейский союз какое-то вре-мя был довольно влиятельной
организацией, и даже утверждается, что пифагорейцы в Кро-тоне и в других
городах пришли к власти. Однако у Пифагорейского союза было множество
врагов, и когда к власти пришли противники пифагорейцев, то их стали
беспощадно уничто-жать. Говорят, что их даже сжигали вместе с домами. По
одной из версий, когда в одном до-ме сгорели самые близкие друзья
Пифагора, то он покончил жизнь самоубийством. По дру-гой версии, Пифагор
удалился в Метапонт, где и умер. Пифагорейский союз существовал
длительное время и после смерти Пифагора, напоминая некий монашеский
союз: это были общины, членами которых могли быть и женщины, что для
Древней Греции было не совсем обычным и являлось значительным
демократическим завоеванием, как бы вызовом обществу. Хотя еще Фалес (по
другой версии — Сократ) говорил, что он благодарен судьбе за три ве-щи:
за то, что он родился человеком, а не зверем, мужчиной, а не женщиной,
эллином, а не варваром. Но у Пифагора не было такого предпочтения одного
пола другому, и в Пифаго-рейский союз принимались также и женщины.
Философы женщины в Древней Греции суще-ствовали лишь в пифагорейской
школе.
Образ жизни Союза был замкнутым. С самого начала учение Пифагора было
эзотерич-но, и распространять идеи Пифагора, выносить их за пределы
Пифагорейского союза было строжайше запрещено. Лишь впоследствии один из
последователей Пифагора — Филолай, испытывая огромную денежную нужду,
продал три трактата Пифагора, и лишь тогда идеи Пифагора стали известны
широкой общественности. Говорят также, что Платон купил один из этих
трактатов и изложил в своем собственном диалоге «Тимей».
Из положений Пифагора можно выделить следующие. Во-первых, учение о
числе как о начале мира, во-вторых, его учение о душе и в-третьих, его
учение об образе жизни. Что ка-сается жизни членов Пифагорейского союза,
то она была весьма упорядоченной. Каждый член этой общины рано утром,
прежде чем встать, должен был вспомнить и представить то, что ему
предстоит сегодня сделать. Затем, успокоив душу игрой на лире, он
начинал заня-тия. День проходил в непрестанных занятиях,
жертвоприношениях богам, купании в море, физических упражнениях. И
прежде чем отойти ко сну, каждый член Союза обязан был вспомнить три
вещи: что он сделал за сегодняшний день, что он не сделал и что ему
предсто-ит сделать завтра. У них были и чисто физиологические
предписания, о которых можно бы-ло бы и не говорить, например, не есть
бобов и т.д. Главное же для пифагорейцев — это стремиться к истине, ибо
только это, указывал Пифагор, приближает людей к богу.
Собственно говоря, именно поэтому Пифагор считается основателем термина
«философия». Сам Пифагор, говорят, противопоставил себя семи мудрецам
(мудрец по-гречески — о софос). Только бог может быть мудрецом, а себя
Пифагор считал лишь люби-телем мудрости, человеком, стремящимся к
истине. Ведь бог телом подобен свету, а душой — истине. Но хотя Пифагор
и не считал себя мудрецом, а лишь философом, по всей видимости, большой
скромностью не отличался, ибо считал, что существует три рода разумных
существ: боги, люди и существа, подобные Пифагору.
Но каким образом можно познать бога, перейти к созерцанию вечного
неизменного бога от чувственного изменяющегося мира? В этом огромную
роль Пифагор придавал математике. Началом всего Пифагор считал число.
Пришел он к этому положению следующим образом. Однажды Пифагор шел мимо
кузницы и услышал, как по наковальне бьют разные молоты. Он обратил
внимание на то, что молоты разной величины и разного веса издают разный
звук. Ему пришла в голову мысль, что даже такая, казалось бы,
качественная категория, как звук, может быть привязана к определенному
количеству, т.е. числу. Значит, в основе всего лежит число — именно оно
является первоначалом.
Есть и другое основание для такого вывода. Еще семь мудрецов говорили,
что познать неявное можно лишь по явному. Поэтому познать скрытого бога
можно лишь при помощи явленного чувственного мира. Но чувственный мир
неистинен. Пифагор, как и орфики, при-держивался дуалистической
концепции души и материи, предпочитая тленной материи веч-ную душу
Материя как изменяющаяся и неистинная, яе может привести иас к познанию
ис-тины. Поэтому нужен некий посредник между материей и богом. И таким
посредником явля-ется число, ибо оно есть то, что, с одной стороны,
можно четко представить, что можно со-считать, а с другой стороны, оно
непреходяще, в отличие от чувственного мира.
Музыка в античности считалась частью математики. Это позволило Пифагору
сделать вывод о существовании так называемой музыки сфер. Планеты при
движении издают неко-торый звук, каждая своей высоты. Этот звук мы не
слышим лишь потому, что он имеет все время одну и ту же высоту. И
поэтому мы рождаемся в этом звуке и воспринимаем его как некий фон.
Всего в мире существует 10 небесных тел. Число 10 было для Пифагора
наиболее совершенным числом. Пифагору было известно 9 небесных тел,
включая Землю, Солнце, Луну и др. Поэтому в качестве 10-го небесного
тела он предположил некую Противоземлю. Все планеты вращаются вокруг
центрального огня, который нам с Земли не виден, потому что Земля
повернута к нему всегда одной и той же стороной. И Противоземля также не
вид-на, потому что она всегда находится напротив этого огня с другой
стороны.
Пифагорейская идея о числе как первоначале всего сущего довольно-таки
сложна, и сам Пифагор часто об'яснял ее на свойственном ему языке. В
частности, все числа он делил на четные и нечетные. Все они происходят
из единицы, которая об'единяет в себе все числа и является началом всего
мира. Единица — это символ единства, тождества, равенства, целос-ти.За
единицей идёт двоица, которая символизирует различие, неравенство,
изменчивость, все то, что состоит из частей. Троица — это то, что имеет
середину, т.е. все совершенное. А наиболее совершенным числом, как я уже
говорил, является десятка. Как все числа делятся на четные и нечетные,
так и все в мире подчиняется этим числам. Все в мире состоит из
про-тивоположностей: нечетное-четное, предел-беспредел, единое-многое,
правое-левое, мужское-женское, светлое-темное, хорошее-плохое. Все
существует в силу гармонии этих противопо-ложностей. Когда возникает
перевес одной из противоположностей, возникает отсутствие гармонии, что
в человеке, в частности, проявляется как болезнь.
Лекция 4
ГЕРАКЛИТ
Сегодня мы рассмотрим одного из самых загадочных и непонятных философов
античности — Гераклита.
Гераклит Эфесский родился в городе Эфесе в Ионии. Дату рождения можно
также выс-читать по его акмэ, которое приходится на 504-501 годы до Р.Х.
По-видимому, он родился где-то в 540 году до Р.Х. и жил, как указывают
биографы, около 60 лет. По некоторым дан-ным, что Гераклит имел
благородное происхождение, был даже басилевсом, т.е. царем, одна-ко
отказался от царствования, передал его брату, а сам ушел в горы, где жил
отшельником. Впоследствии, заболев водянкой, Гераклит спустился в город,
однако, будучи не совсем хо-рошего мнения о людях, не мог сказать
причину своей болезни и спрашивал загадками у врачей, смогут ли они
превратить ливень в засуху? Врачи, конечно же, не поняли, что он имел в
виду просьбу излечить его от водянки, и поэтому Гераклит попытался
заняться само-лечением: зарылся в навоз, надеясь, что тепло, исходящее
от навоза, излечит его. О том, что произошло далее, существуют разные
версии: по одной — навоз застыл, и Гераклит не смог выбраться и так
умер; по другой версии — на него напали собаки и разодрали. Но так или
иначе, в возрасте 60 лет Гераклит умер от водянки.
Традиция называет Гераклита «плачущим философом», поскольку, Гераклит,
видя все-общую глупость и бесцельность жизни, плакал, глядя на людей,
ведущих пустой образ жиз-ни. Ему принадлежит «О природе», который, как
указывается, он специально написал непо-нятнее, чтобы его смогли
прочитать лишь те, кто этого действительно достоин, и за это
впос-ледствии он получил прозвище «темный}. Сократ, впервые
ознакомившись с работой Герак-лита, сказал, что «то, что я понял —
прекрасно, то, что я не понял, надеюсь — тоже, но впрочем, здесь нужен
делосский ныряльщик», намекая на ту глубину мысли, которая сокры-та в
работе Гераклита. А если Сократ не все понял, то что говорить о нас и
его толковате-лях?
Эта работа состоит из трех частей, в которых говорится, соответственно,
о вселенной, государстве и богословии. Сам Гераклит указывает, что он ни
у кого не учился, а все свое знание он взял у самого себя.
Во «Фрагментах ранних греческих философов» Гераклиту посвящено, как
никакому другому философу-досократику, огромное число страниц.
Количество дошедших до нас фрагментов, приписываемых Гераклиту, довольно
велико, и это показывает то влияние, ко-торое оказал Гераклит на
последующую философию. Один перечень философов, цитирую-щих Гераклита,
показывает его значимость и влияние в последующие годы. Здесь мы видим и
Платона, который непосредственно испытал влияние Гераклита, и Аристотеля
и других философов. И что немаловажно для нас, Гераклита часто цитируют
и отцы и учители Церк-ви. Это Максим Исповедник, Татиан, Климент
Александрийский, Ипполит, Немесий, Григо-рий Богослов, Иустин Мученик,
Евсевий Кесарийский, Тертуллиан, Иоанн Дамаскин. При-чем, цитируя
Гераклита, отцы Церкви часто присоединялись к его мнению. И вместе с тем
о Гераклите высоко отзывался такой ненавистник христианства, как Фридрих
Ницше, считая его своим любимым философом, единственным, кто хоть в
какой-то мере приблизился к его собственной философии. К тому же очень
высоко Гераклита ценили Маркс, Энгельс, Ленин. Так что диапазон оценок
Гераклита и высокого мнения о нем настолько велик, что охватыва-ет
абсолютно противоположные фигуры: от отцов Церкви до хулителей и
гонителей Церкви. Почему это так, вы сами сможете понять, прочитав эти
фрагменты, что я вам настоятельно рекомендую.
Гераклит был в первую очередь философом. Конечно, он не был философом в
той мере, в какой ими были философы последующие, такие, как Платон или
Аристотель. У Гераклита еще много мифологии, но все же это мыслитель
другого порядка, чем милетцы. В философии Гераклита можно выделить
некоторые основные положения. Это учение о всеобщем измене-нии, о
противоположностях, о логосе, о природе и о человеке. Сложно сказать,
какое из на-званных положений оказало впоследствии наибольшее влияние.
Все сущее, согласно Гераклиту, постоянно изменяется, так что «на
входящих в те же са-мые реки притекают один раз — одни, другой раз —
другие воды». Или, как цитирует его Сенека: «В ту же самую реку дважды
входим и не входим». Св. Григорий Богослов в одном из своих
стихотворений тоже использует эту мысль Гераклита: «Есмь, но что это
значит? Чем был я, уж то миновало. Ныне — иной и иным буду, коль буду и
впрямь несть постоян-ства. Я сам — речной поток замутненный, вечно теку
я вперед и никогда не стою... Дважды потока реки не прейдешь того же,
что прежде, снова, ни смертного ты прежним не узришь вовек». Это учение
Гераклита о всеобщем изменении впоследствии плодотворно использует
Платон, создав свое учение об идеях.
Таким образом, по Гераклиту, подлинное бытие не постоянно, а есть
непрестанное изме-нение. Все переходит из одного в другое. Гераклит
приводит этому множество примеров: ночь переходит в день, жизнь
переходит в смерть, болезнь переходит в здоровье и наоборот, даже боги
(конечно же, олимпийские) смертны. Собственно говоря, что такое боги?
Как ска-зал Гераклит, боги — это бессмертные люди, а люди — это смерные
боги.
Поскольку все вещи переходят друг в друга, то каждый раз одна и та же
вещь является и не является самой собой. Поэтому вещи всегда несут
противоположности. Если день стано-вится ночью, а ночь становится днем,
то когда-то мы наблюдаем одновременно и день и ночь. Если жизнь
становится смертью и соответственно наоборот, то человек живет для
смерти и умирает для того, чтобы человек жил. Поэтому все в мире полно
противоположностей, и Ге-раклит на эту тему также весьма часто
высказывается. Так, псевдо-Аристотель указывает: «Смысл изречения
Гераклита-темного — сопряжение: целое и нецелое, сходящееся —
расхо-дящееся, созвучное — несозвучное, из всего — одно, из одного —
все». Гераклит считал, что все находится в гармонии друг с другом, как
находятся в гармонии лук и лира (имеется в виду гармония сил и покоя).
Лук с натянутой тетивой несет в себе огромную энергию, а стрела,
выпущенная из лука, несется с огромной скоростью, однако в натянутом
луке мы ви-дим всего лишь покой. Так же и лира: звук из нее издается
лишь благодаря тому, что струны сильно натянуты. Поэтому все возникает и
все существует через противоположности. Таким образом, война, как
указывает Гераклит, общепринята, вражда — обычный порядок вещей, все
возникает через вражду и взаимообразно, т.е. за счет другого. Однако то,
что происходит в мире, происходит не случайно. Миром управляет некий
Логос. Возможно, под Логосом Ге-раклит понимал не то, что понимаем мы
сейчас, как это понимается в христианстве, а просто некое слово, речь. И
Гераклит сказал свою фразу о логосе только лишь вследствие своего
презрения к толпе. Негативное отношение к людям, конечно же, в этой
фразе существует. Вот как этот первый фрагмент, один из самых известных
звучит: «Этот вот логос сущий веч-но люди не понимают и прежде чем
выслушать его, и выслушав однажды, ибо, хотя все лю-ди сталкиваются
напрямую с этим вот логосом, они подобны незнающим его, даром что
уз-нают на опыте точно такие слова и вещи, которые описываю я, разделяя
их согласно природе и высказывая их так, как они есть. Что ж касается
остальных людей, то они не осознают то-го, что делают наяву, подобно
тому, как этого не понимают спя- щие...» Следующие фраг-менты тоже
говорят о эзотеризме Гераклита, о его негативном отношении к толпе: «Те,
кто слышали, но не поняли, глухим подобны»-, «Большинство людей не
мыслят вещи такими, какими встречают их и узнав, не понимают, но
воображают» и т.д. По всей видимости, именно такое отношение Гераклита к
философии и к людям привлекало в этом философе Фридриха Ницше, который
также был уверен в своем высшем предназначении.
Первоначалом мира, по Гераклиту, является огонь. Мир не вечен и через
каждые 10 800 лет сгорает. Из огня возникает следующий мир на основании
обычных превращений: огонь превращается в воздух, воздух — воду, вода —
в землю. Таким образом, космос в целом ве-чен, его не создал никто из
богов и никто из людей. Он есть вечно сущий огонь, мерою воз-горающий,
мерою погасающий. Таким образом, и логос, управляющий миром и
составляю-щий его начало, также имеет огневидную природу. Собственно
говоря, неудивительно, что, утверждая вечное изменение и полагая, что
все состоит из противоположностей, Гераклит выбирает в качестве
первоначала огонь, ибо ни одна из других стихий — ни вода, ни воздух, ни
земля — не находятся в вечном движении и в вечном изменении так, как
огонь. Любая стихия может остановиться, застыть, огонь же всегда
подвижен. Поэтому и основа этого веч-ного непрекращающегося движения —
огонь. Впоследствии это учение возобновится в сто-ической философии.
В отношении души Гераклит высказывает различные мнения. Иногда он
говорит, что душа есть воздух, иногда — что душа есть часть логоса и есть огонь.
Поскольку душа есть с одной стороны воздух, а с другой — имеет в себе огневидное
начало, то мудрая душа — сухая, пишет Гераклит. И наоборот, глупая,
плохая душа — душа влажная. Жить нужно согласно разуму, согласно логосу, который правит миром и который
содержится в нашей душе.
А люди же живут так, будто имеют каждый свое разумение. Поэтому люди
подобны спящим, не знающим, что делают. Гераклит, таким образом, неявно признал
существование некоторых
Язвительно отзывался Гераклит о других философах. Так, в частности, он
отмечал: «Многознание уму не научает, иначе она научила бы. Пифагора и
Гесиода, Ксенофана и Ге-катея». К изучению философии Ксенофана мы сейчас
и перейдем.
Годы рождения Ксенофана в разных источниках указываются по-разному: то
580, то 570, то 564. Умер около 473 года. Происходил из Колофана, что в
Малой Азии. В 25 лет он переезжает на юг Италии, в Сицилию, где и
проходили остальные годы его жизни. Сфера деятельности Ксенофана
довольно разнообразна: он и философ, и поэт, и проповедник. Пи-сал
элегии и силлы. На одну из элегий Ксенофана написал подражание
А.С.Пушкин. Ксе-нофан занимался и филологией — пытался найти
закономерности в греческом языке. Однако нас интерсует его философия и в
первую очередь его учение о Боге. Ксенофан много крити-ковал современную
ему религию и впервые аргументированно излагал учение о едином и
единственном боге.
Вначале несколько слов о критике Ксенофаном языческого политеизма.
Аргументы Ксе-нофана основываются на том, что бога греческого пантеона
похожи на людей. И отсюда Ксе-нофан делает вывод, что эти боги выдуманы
людьми и похожи на людей именно потому, что их выдумали люди. Если бы у
коней были боги, то это были бы боги-кони. У эфиопов боги курчавыми и с
приплюснутыми носами, боги фракийцев рыжеволосые и голубоглазые. А
по-скольку невозможно, чтобы у каждого народа были свои боги,
следовательно, существующую религию нельзя признать истинной. Взамен
этого Ксеофан предлагает свое учение о едином боге. Есть только один
бог, который не похож ни на кого из смертных. Этот бог весь цели-ком
видит, весь целиком слышит и весь целиком сознает. «Есть один только
бог, меж людей и богов величайший, не похожий на смертных ни обликом, ни
сознанием. Весь целиком он видит, весь сознает и весь слышит, но без
труда помышлением ума он все потрясает. Вечно на месте одном он
пребывает, не двигаясь вовсе, переходить то туда, то сюда ему не
приста-ло». В трактате Псевдо-Аристотеля «О Мелиссе, Ксенофане и Горгии»
предлагаются аргу-менты, почему Ксенофан мыслит именно так, а не иначе.
Бог вечен, поскольку он не мог возникнуть, ибо все существующее
возникает из несуще-ствующего. Но из существующего не может возникнуть
несуществующее. Бог один, посколь-ку, если мы допустим, что богов
несколько, то некоторые из них будут более могуществен-ными, некоторые —
менее могущественными. Поскольку бог, по определению, есть самое
мо-гущественное существо, то он может быть только один. Если все боги
имеют равную силу, то они так же не являются в полном смысле богами,
потому что не являются самыми могуще-ственными.
У бога нет частей, поскольку если бог имеет части, то одна часть будет
главенствовать, а другая — подчиняться. Бог же является полностью самым
могущественным. Поскольку у бо-га нет частей, следовательно, он в каждой
своей части одинаков, и, следовательно, он имеет шарообразную природу. А
поскольку он всюду, во всех своих частях одинаков, то он весь слышит,
весь сознает и т.д. В противном же случае, части его, несмотря на то,
что они части бога, находились бы мжду собой в отношениях господства и
подчиненности, что невозможно.
Поскольку бог вечен, один и шарообразен, то он и бесконечен и конечен,
так как беско-нечным может быть только несуществующее, не имеющее ни
границы, ни середины, ни нача-ла, ни конца. Но бог и не конечен, потому
что конечно лишь то, что существует и граничит с чем-то другим. Бог же
не может ни с чем граничить.
Бог не движется и не недвижется. Потому что неподвижно не-сущее,
не-существующее, т.к. в него ничто не может переместиться. А движется
лишь только то, что числом больше одного, потому что двигаться можно
лишь по отношению к чему-либо.
Таким образом, бог весь целиком видит, весь целиком слышит, весь целиком
мыслит. Он есть бесконечное и одновременно конечное, недвижущееся и
непокоящееся, шарообразное, занимающее собою все бытие.
Парменид
Учеником Ксенофана является Парменид. Фрагментов Парменида дошло гораздо
мень-ше, чем Гераклита, однако по степени влияния Парменида на
последующую греческую мысль его так же трудно с кем-нибудь сопоставить.
Парменида обычно считают первым философом, который начал логически
размышлять и привнес рационалистический, логический метод в философию.
Школа называется по месту жительства Парменида — Элее, расположенной на
юге Италии. Парменид учился у Ксено-фана, но к созерцательной жизни, к
философии его привел пифагореец Аминий. Считается, что Сократ беседовал
с Парменидом, однако годы жизни Сократа и Парменида не позволяют сделать
такой вывод.
Парменид написал поэму, которая также называется «О природе». Эта поэма
состоит из двух частей — «Путь истины» и «Путь мнения». «Путь истины»
излагает учение Парменида, по поводу «Путь мнения» мнения разных
толкователей расходятся: непонятно зачем в одной поэме философу излагать
два совершенно противоположных взгляда на мир? Однако «Путь истины»
излагает настолько необычную, настолько противоречащую здравому смыслу
картину мира, что, по всей видимости, сам Парменид посчитал необходимым
описать то, из чего состоит мир, хоть таким, каким он нам кажется. Может
быть, это неистинный мир, но он тем не менее нам кажется и также
заслуживает того, чтобы его описали. Но внимание философов всегда,
естественно, привлекает первая часть поэмы — «Путь истины».
Сюжетно поэма, написанная в стихах, построена так: в {Проэмии}
описывается, как бо-гиня справедливости Дикэ ведет Парменида, а
богини-девы несут колесницу с автором к две-рям дворца, в котором ему
богиня рассказывает истинное положение вещей. В «Пути исти-ны в первую
очередь выделяются два положения Парменида. Первое: «То, что есть —
есть, то, чего нет, — нет}. Иногда это еще называют первой формулировкой
закона тождества. Это действительно тавтология, само собой разумеющееся.
Второе положение Парменида не совсем очевидно, ибо оно гласит: {Мыслить
— то же, что быть}, или в другой формулиров-ке, философской: {Мышление и
бытие — одно и то же}. Казалось бы можно всегда возра-зить. Ведь
помыслить можно что угодно, какую угодно химеру, кентавра, леших, но из
этого не следует, что они на самом деле существуют. Но попробуйте
представить себе кентавра, со-стоящего из несуществующих частей.
Кентавра мы представлякм себе как некое существо, со-стоящее из лошади и
человека, т.е. из того, что существует. Все, что вы будете мыслить,
бу-дете мыслить только на основе существующего. Попробуйте помыслить
несуществующее, т.е. небытие. Не несуществующую вещь, а небытие. Этого
вы не сможете сделать. Этот тезис Парменида на самом деле отнюдь не
случаен, потому что выводы, которые следуют из его философии, настолько
противоречат здравому смыслу, что тут же может появиться стремле-ние
обвинить его и сказать, что между доказанным и существующим в
действительности нет ничего общего, разум — это не бытие, и его выводы
не могут служить основой для бытия. Именно поэтому с самого начала
Парменид указывает, что мыслить — это то же, что быть, что логические
аргументы относятся не просто к области разума, но и к области бытия, и
то, что мы с вами исследуем при помощи разума, непосредственно относится
к бытию.
Из первого тезиса следуют такие выводы: поскольку существует лишь то,
что существу-ет, а то, что не существует, не существует, поэтому
существует только бытие. Если существу-ет только бытие, то оно неделимо.
Бытие может быть разделено на части только в том слу-чае, если между
частями бытия есть небытие. Но небытия нет. Поэтому бытие одно и
множе-ства вещей нет. Даже если бы мы и представили, что существуют
некоторые части этого бы-тия, то они не могут двигаться, поскольку
движение бытия возможно только в небытии. Движение частей бытия возможно
только тогда, когда между частями бытия существует не-кое небытие.
Поэтому движения в мире также нет. То, что нам кажется существующей
мно-жественность вещей, и то, что мы верим в движение этих частей, — это
лишь нам кажется. В действительности бытие нерожденно и не подвержено
гибели. Оно существовало всегда, веч-но и будет существовать всегда. Оно
однородно, бездрожно, т.е. в любой своей части оно не двигается, оно
одно, не может быть двух бытии. Оно простое, ни из чего не возникло,
неде-лимо, вездесуще, непрерывно. Вслед за Ксенофаном он утверждает, что
бытие имеет фсрму шара.
Таким образом, получается парадоксальная картина. Действительно, выводы
из двух его положений, совершенно очевидных и совершенно не подлежащих
никакому сомнению, выво-ды совершенно логичные, приводят нас к
совершенно неразумным выводам о том, что мно-жественности вещей не
существует, что движения нет, что это нам только кажется.
На основе рассуждений Парменида можно предложить парадокс, над которым
следует подумать. Мы согласимся с тем, что бытие есть, небытия нет. Мы
согласимся с тем, что Бог есть. Значит, Бог есть бытие. Поскольку Бог
есть бытие, то если Бог существует, то Он су-ществует везде. Нет
никакого небытия, из которого Бог мог бы сотворить мир. Следователь-но,
Бог не может сотворить мир из небытия. Бог может творить мир только из
того, что есть, т.е. бытия, т.е. из Себя. Если же есть небытие, то есть
места, где нет Бога, ибо Бог есть бы-тие, «есть Сущий*. Следовательно,
или тезис христианства о сотворении мира из небытия неверен, или Бог не
вездесущ, что существует некоторая область, называемая небытием, где Бог
или сейчас не существует, или когда-то не существовал. Или надо сделать
третий вывод, что Бога нет. Говоря, что Бог есть, мы приходим к выводу,
что Бога нет. Я попрошу вас по-думать над этим парадоксом.
Лекция 5
Зенон Элейский
Как вы помните из прошлого занятия, Парменид, основатель элейской школы,
пришел к выводам, противоречащим здравому смыслу. Естественно, такая
точка зрения не могла не вызвать возражения. И эти возражения требовали
более строгой и более развернутой защиты положений Парменида. За
развитие подобной аргументации взялся его ученик Зенон. Зенон также из
Элей. Акмэ его — около 460 года до Р.Х. Источники говорят, что он был
приемным сыном Парменида. Вообще информации о его жизни крайне мало.
Известно лишь то, что он был политическим деятелем, сторонником
демократии и участвовал в борьбе с таранном Неархом. Борьба его
закончилась нудачно. Сам Зенон был схвачен, его долго пытали, чтобы он
выдал своих сообщников. Зенон, как указывает Диоген Лаэртский, сделал
вид, что поддался на пытки и попросил тиранна, присутствовавшего на
пытках, подойти к нему поближе. Тиран подошел к Зенону, приблизил свое
ухо к его устам, Зенон вцепился в ухо тиранна и держал до тех пор, пока
слуги не закололи Зенона. По другим данным, Зенон откусил свой язык и
выплюнул его в лицо тиранна. И тогда его истолкли в ступе на мелкие
куски.
Зенон был непосредственным учеником Парменида. И если Парменид доказывал
свои положния прямо, то Зенон прибег к другому способу доказательств —
от противного. Види-мо, поэтому Аристотель считает Зенона первым
зачинателем диалектики. Под диалектикой в античной Греции понимали не
то, что сейчас, не учение о борьбе противоположностей, не учение о
развитии, а искусство спора (от греческих слов леуо — говорю, 6ио — два,
т.е. раз-говор двоих, беседа). Действительно, каждый из вас согласится,
что в споре часто бывают решающими аргументы, доказывающие
несостоятельность точки зрения собеседника изнутри. Таким же образом и
Зенон пытался доказать справедливость положений своего учителя о бы-тии,
показав, что противоположная точка зрения абсурдна.
Аргументация Зенона сводится к следующему виду: допуская, что движение и
множе-ственность вещей существуют, мы приходим к абсурдным выводам. Эти
его рассуждения по-лучили название «апории»; всего их насчитывают около
47. До нас дошло лишь немного, около 9, а наиболее часто упоминаются в
силу своей необычности, парадоксальности около 5 апорий.
Апории делятся на две группы. Первая группа — апории против
множественности, и вторая — против движения. Аргументируя против
множественности вещей, Зенон говорит: давайте допустим, что сущее,
действительно, множественно, т.е. сущее состоит из частей. Ес-ли есть
части, то мы можем делить сущее на еще более мелкие части, а те, в свою
очередь, на еще более мелкие и т.д. Если мы можем делить их до
бесконечности, то в конце концов по-лучим, что сущее состоит из
неделимых далее элементов. А если неделимый далее элемент умножить на
бесконечность, то мы получим бесконечное, бесконечно большое тело, т.е.
каж-дое тело получается бесконечным, что невозможно. А если, с другой
стороны, мы будем де-лить до бесконечности, не до каких то определенных,
неделимых далее вещей, не до атомов, а до бесконечности, то в конце
концов мы разложим все в небытие, а небытие не существует, как об этом
говорит само это слово. Поэтому в любом случае частей у сущего нет, т.е.
нет множественности вещей, поскольку получается, что всякая величина или
бесконечно велика, или бесконечно мала. Конечной вещи быть не может.
Апория относительно пространства: ес-ли вещь существует, то она
существует в пространстве. Это пространство существует, соот-ветственно,
в другом пространстве. Это пространство, в свою очередь, существует и в
третьем пространстве и т.д. до бесконечности. Но принимать бесконечное
количество пространств не-возможно. Поэтому нельзя сказать, что вещь
существут в пространстве.
Однако наибольшую известность получили не его апории о множественности
вещей, а апории против движения. Всего этих апорий существует четыре, и
каждая из них имеет свое заглавие. Это «дихотомия», «Ахиллес и
черепаха», «стрела» и «стадий». Апория «дихотомия» говорит следующее:
движение никогда не сможет начаться. Допустим, телу нужно пройти
какой-то путь. Для того, чтобы ему дойти до конца, ему нужно сначала
дойти до половины, а для этог нужно дойти до четверти. Чтобы дойти до
четверти, нужно дойти до восьмой части пути и т.д. Деля все время до
бесконечности, мы получаем, что тело не сможет дойти ни до конца, ни
даже начаться.Ведь за конечное время невозможно пройти бесконеч-ный
участок пути, т.е участок, состоящий из бесконечного числа точек (ср.
апорию против множественности).
Другая апория — «Ахиллес и черепаха», может быть самая парадоксальная,
также сви-детельствует о том, что движения не существует. Допустим, что
движение существует, и представим себе, что наиболее быстрый бегун
Греции Ахиллес пытатся догнать черепаху. Ахиллес бежит за черепахой и
пришел в ту точку, где была черепаха в момент начала им движения.
Черепаха за это время тоже прошла какое-то расстояние. Ахиллес опять
приходит в ту точку, где находилась черепаха, но она уходит еще дальше.
Ахиллес приходит и в эту точку, но черепаха опять продвинулась вперед и
т.д. Ахиллес в конце концов черепаху ни-когда не догонит. Он все время
будет стремиться к той точке, в которой только что находи-лась черепаха,
а она с меньшей скоростью, но будет уходить.
Третья апория — «стрела» — утверждает, что поскольку летящая стреля в
каждый мо-мент времени занимает какое-то место в пространстве, т.е. в
каждый момент момент времени покоится в каком-то месте пространства, то
и состояние движения есть смена состояний по-коя. Поэтому можно сказать,
что за все время полета стрела покоилась, а не летела.
Трудно сосчитать, сколько произведений написано на тему апорий Зенона.
Кто только не размышлял над ними! Действительно, Зенон нащупал такие
моменты в нашем мышлении, которые показывают противоречивость мышления о
чувственном мире. Так что познание чув-ственного мира при помощи понятий
отнюдь не столь простой и не всегда объективный про-цесс. Известно
опровержение апорий Диогеном Синопским, который ничего не сказал, а
про-сто встал и прошелся по комнате, показав, что все аргументы
разбиваются об этот чувствен-ный неоспоримый факт. Пушкин по этому
поводу написал такое стихотворение:
Таким образом, наш российский гений соглашается с Зеноном во мнении, что
не во всем следует доверять чувствам. Разум, как бы ни парадоксальны
были его утверждения (то, что Земля движется, для человека Средних веков
также было парадоксальным утверждением), часто оказывается более прав,
чем чувства. И вывод Зенона о парадоксальности движения также не лишен
основания и имеет глубочайший философский смысл. Но имеют ли они смысл
физический? Если делить вещь до бесконечности, то мы в конце концов
уйдем в об-ласть микромира, в котором действуют другие физические
законы, другие системы измере-ний. И при очень небольших расстояниях,
при очень небольших скоростях, в квантовой ме-ханике действует
соотношение неопределенностей Гейзенберга: Ар х Aq < h, где h —
посто-янная Планка. Если тело покоится, т.е. Ар=0, то Aq=oo, т.е границы
тела размываются, что означает, что абсолютный покой невозможен. Таким
образом, не зная квантовой механики, Зенон показал, что покой и движение
противоречивы.
ЭМПЕДОКЛ
АНАКСАГОР
Годы жизни Анаксагора — ок. 500-428 до Р.Х. Анаксагор является первым
афинским философом, и сведений о его жизни достаточно много, хотя бы
потому, что среди учеников Анаксагора был такой знаменитый человек, как
Перикл.
Учение Анаксагора можно разделить на две части: учение о гомеомериях,
или о подоб-ночастных. Анаксагор тоже пытался ответить на вопрос,
поставленный Парменидом. Отвечал он в той же манере, как это было
принято среди досократовских философов, т.е. ища общие первоначала всех
вещей.
Анаксагора не устраивало решение, предложенное Эмпедоклом, ибо, если
признать, что все состоит из четырех элементов, то невозможно объяснить,
каким же все-таки образом из одной вещи возникает другая вещь: например,
каким образом из съеденной мною морковки в конце концов возникает
совершенно другая вещь — мышцы, волосы и т.д. Если все состоит из
четырех элементов, то нельзя объяснить, каким образом взаимное
расположение и количе-ственная пропорция огня, воды, земли и воздуха
создает индивидуальную, необъяснимую вещь. Какое должно быть количество
огня или воды, в какой они должны быть пропорции, чтобы вдруг из этого
возникла та же морковка, а из другого количества огня вдруг возникло
яблоко? На это Анаксагор отвечает, что так нельзя ставить вопрос, потому
что и сами эле-менты, сами стихии — сложны. Все состоит из всего.
Анаксагор впервые выдвигает положе-ние «всё во всем». Каждая вещь
состоит из подобных себе вещей. Если я съедаю морковку и какая-то ее
часть становится моими волосами, то это значит, что мои волосы уже были
в той самой морковке. И если в конце концов тело человека подверглось в
земле разложению и из него потом выросла та же самая морковка, то это
значит, что гомеомерии никуда не исчеза-ют. Получается, что в каждой
вещи содержится всё. В каждой вещи, в каждом ее элементе содержится вся
вселенная. Сама земля есть также стихия, но не элемент, а сложная вещь,
со-стоящая из подобных себе гомеомерии, т.е. элементов земли. Однако эти
элементы не разбро-саны беспорядочным образом и не переходят один в
другой беспорядочно, потому что все упорядочено и всем управляет ум,
по-гречески — нус. Нус существует сам по себе, он прост, ни от чего не
зависит, не смешан ни с одной вещью. Он содержит полное знание обо всем,
и благодаря ну су человек может познавать мир. В введении этого понятия
виден огромный шаг вперед по сравнению с предыдущей философией, ибо
Анаксагор впервые поставил проблему начала и источника движения (в
частности, именно к этому будут сводиться все последующие
космологические доказательства бытия Бога, т.е. доказательства,
исходящие от мира к Богу). Анаксагор впервые вводит в обиход термин ум,
нус. В дальнейшем в философии, особенно в неоплатонической — у Плотина и
Прокла — этот термин будет встречаться довольно часто.
Сократ, в частности, так описывает свое знакомство с произведениями
Анаксагора. Ког-да он взял в руки сочинения Анаксагора, то увидел, что
там говорится об уме, что ум являет-ся причиной и движущей силой нашего
мира, что ум всё упорядочивает. Он обрадовался, стал читать дальше,
думая, что наконец-то увидит ответы на мучившие его вопросы. И какое же
было его разочарование, когда он увидел, что этот ум у Анаксагора
остался без примене-ния. За это же Анаксагора упрекал и Аристотель.
Т.е., вводя термин ум, нус, в качестве не-коей движущей причиной,
Анаксагор в дальнейшем от него отказывается, считая, что ум дает
некоторый толчок миру, а в дальнейшем ум уже никаким образом не
участвует в управлении и движении мира. В 17 веке такая концепция
получила большое распространение и стала на-зываться деизмом. Когда
стала возникать наука и многие ученые и философы пытались ка-ким-то
образом примирить свои собственные наблюдения с христианским учением, то
они предлагали следующий выход: Бог создал мир, дал ему законы и дальше
в этот мир не вме-шивается, а эти законы, созданные Богом, мы и познаем.
Первоначально существовала смесь всех гомеомерий затем в ней ум стал
порождать круговорот. Вследствие этого круговорота частицы начинают
сортироваться, образовываются планеты, Земля. От Земли стали отрываться
камни, эти камни стали вращаться в воздухе. От вращения в воздухе, от
трения о воздух, они стали нагреваться. Таким образом образова-лись
звезды. Огромный камень, величиной с Пелопонесс оторвался, нагрелся и
стал Солн-цем. Анаксагор объяснял солнечные и лунные затмения. Солнечны
затмения он объяснял тем, что между Землей и Солнцем проходит Луна.
Лекция 6
ДРЕВНЕГРЕЧЕСКИЙ АТОМИЗМ
К школе древнегреческого атомизма принадлежат два мыслителя — Левкипп и
Демок-рит. Левкипп был учеником Зенона Элейского. Акмэ Левкиппа около
450 года, т.е. он жил примерно в то самое время, что и Анаксагор. Огкуда
родом Левкипп, многие источники рас-ходятся — из Элей, Милета или Абдер
(Абдеры — небольшой городок на севере Греции, т.е. во Фракии). Написал
Левкипп одно произведение — «Большой мирострой», или «Мегас диакомос».
По другим источникам, «Большой мирострой» принадлежал Демокриту.
СОФИСТЫ
К тому времени, когда жил Демокрит, в 5 веке, стало наблюдаться
оживление полити-ческой, хозяйственной и государственной жизни в
греческих городах-полисах. Полисы стали вести более активную жизнь,
гораздо больше общаться друг с другом, заключать союзы, вес-ти войны,
развивалась торговля, мореплавание. Усложнялось государственное
устройство. Появляются государственные служащие, суды и как следствие
этого — судебные работники. Все эти, а также многие другие факторы
делают гораздо более важным образование. Жела-ющие добиться некоего
продвижения по служебной лестнице, стать чиновником, уметь уп-равлять
государством, стать хорошим адвокатом или педагогом должны были для
этого учиться. И в соответствии с этим появляются люди, которые берутся
за определенную плату этим знаниям и умениям научить. Эти люди называют
себя мудрецами, или, по-гречески, со-фистами. Таким образом, вначале это
слово не имело никакого негативного значения, которое мы придаем этому
термину сейчас. Софист — это тот мудрец, который брался научить
чело-века профессии, которую он хотел иметь. Однако часто софисты
брались за деньги обучить людей противоположным взглядам. Если человеку
нужно было доказать одно, то софист учил его, как это нужно доказать.
Если человек платил деньги за то, чтобы доказать обрат-ное, то софист
учил его и этому, потому что за это хорошо платили. Становится риторика
— ораторское искусство, искусство убеждать и доказывать, умение красиво
говорить. Не дока-зывать истину, а именно убеждать, находить слабые и
сильные аргументы, использовать раз-личные приемы — учитывать
психологические особенности человека, время суток, состояние
собеседника, многословность речи и т.д. Такова была практическая сторона
софистики.
Лекция 7
СОКРАТ
О Сократе говорить довольно-таки сложно. Сложно в том плане, что
философия Сокра-та и его жизнь составляют одно целое, и тот метод,
который мы ранее применяли, изучая жизнь и сочинения, располагая по
какой-то системе учение философов, для Сократа совер-шенно не годится.
Хотя именно таким методом излагается его учение в большинстве учебни-ков
по истории философии.
Лекция 8
СОКРАТИЧЕСКИЕ ШКОЛЫ
Начиная с сегодняшней лекции, мы займемся изучением философии
послесократовского периода. Мы познакомились вкратце с философией
Сократа, с тем, какой переворот Сократ внес в понимание философии,
сегодня посмотрим, какие были следствия из предложенного Сократом
метода, какие возникли школы и как ученики Сократа стали развивать его
поло-жения. О том, что стали возникать различные школы, говорится в
различных источниках, например у Диогена Лаэртского. Ученики Сократа
стали разрабатывать те или иные положе-ния его философии и пришли к
созданию собственных философских школ, просуществовав-ших более или
менее длительное время. Каковы же эти основные принципы, на которые
опирались ученики Сократа? Во-первых, это требование Сократа к тому, что
знания должны быть выражены в понятиях и каждому понятию должно быть
дано соответствующее опреде-ление. Во-вторых, это требование Сократа к
тому, что философия как умозрение, как рас-суждение о природе совершенно
исчерпала себя и не может ответить на поставленные вопро-сы. Философия
должна служить для достижения человеком своего собственного счастья,
должна быть учением о человеке. Метод философствования, исходящий из
познания самого себя, также сыграл определяющую роль в последующей
философской мысли.
Мегарская школа
Мегарская школа была основана Евклидом, верным учеником Сократа. После
смерти Сократа ученики скрылись в городе Мегары, который находился в 40
км от Афин. В нем и проживал Евклид. Платон также после смерти Сократа
жил некоторое время у Евклида, потом уехал. Евклид испытал влияние
софиста Горгия, а также Парменида и Зенона. Целью философов мегарской
школы являлось доказательство истинности философии Парменида — что сущее
едино, и что множественности вещей не существует. О множественности нам
гово-рят органы чувств, значит дискредитация органов чувств — задача
философов мегарской школы. Поэтому они доказывали, что чувственное
знание не существует, а если существует, то оно ложно, обманывает нас и
приводит к неразрешимым противоречиям. Их заключения по форме напоминали
софизмы, а многие и были таковыми, хотя некоторые из заключений
принимали форму парадоксов. Таким парадоксом был знаменитый парадокс
«Лжец». Пред-ставим себе человека, который говорит «Я лгу». Что он на
самом деле говорит? Если он дей-ствительно лжет, то фраза «Я лгу»
выражает истину, если же мы ему поверим на слово и поверим ему, что он
лжет, тогда эта фраза окажется неверной, т.е. он не лжет (по этому же
принципу построена и фраза Сократа «Я знаю, что ничего не знаю»).
Парадоксами — логи-ческими, семантическими и другими — начали заниматься
лишь в 19 веке. Еще один софизм, более грубый — «Рогатый». Вопрос:
«Потерял ли ты рога?» Как на него можно ответить, если у тебя их нет?
Если потерял, значит они у тебя были, ответишь «не терял», значит они у
тебя есть. На этот вопрос нельзя ответить «да» или «нет». Этот софизм
показывает оши-бочность многих наших рассуждений. Мы часто отвечаем «да»
и «нет», хотя на некоторые вопросы нельзя отвечать так, что и показывает
нам этот софизм.
Киническая школа
Наиболее знаменитая сократическая школа — школа киников, или, в
латинской транс-крипции, циников. Свое название эта школа получила от
имени местности недалеко от Афин — Киносарга, где располагалась эта
школа, хотя потом сами философы-киники не от-казывались и от другой
этимологии, от слова кион — собака, и поэтому киников часто назы-вали
собачьими философами. Основателем этой школы был Антисфен (ок.444-368),
и именно у него мы находим теоретическое обоснование кинического образа
жизни, а Диоген из Сино-пы практически реализовал замыслы своего
учителя. Антисфен находился у смертного одра Сократа, будучи его верным
учеником, и вслед за ним утверждал, что философия как умоз-рение и
рассуждение о природе не нужна, а нужна как способ и средство достижения
жиз-ненного блага, способ достижения счастья. Он развивал и другое
положение Сократа — о том, что знание должно .быть выражено в понятиях.
Выражая .знание в понятиях, мы выра-жаем его, как правило, в общих
понятиях. Даже говоря о деревьях, о книгах, мы говорим о дереве вообще,
о книгах вообще. Однако возможны ли общие понятия? Ведь когда человек
говорит о каком-нибудь предмете, то он всегда говорит о конкретном
предмете, поэтому воз-никает противоречие между понятием как неким
обобщением и конкретным предметом, кото-рый выражает это понятие. Вообще
говоря, сказать фразу, что «Сократ — человек», уже нельзя, потому что
фраза «Сократ — человек» состоит из двух фраз: «Сократ — это Со-крат» и
«Сократ — человек». Фраза «Сократ есть Сократ» тавтологична и поэтому
истинна, а «Сократ — человек» противоречива, ибо в ней отождествляются
общее понятие «человек» с Сократом как индивидуальным субъектом. Каждому
конкретному предмету соответствует только конкретное понятие. Общего
понятия не существует. И если мы хотим сказать, что «Сократ — человек»,
то мы можем сказать лишь только что «Сократ — это Сократ», а «человек —
это человек». Соединить единичное и общее, по мнению Антисфена,
невозможно.
Киренаики
Основателем киренской школы был Аристипп из Кирен, небольшого города в
Северной Африке. Согласно Аристиппу и его школе, счастье достижимо
только в личном плане. В этом он похож на киников. Каждый человек
познает лишь самого себя. Передать счастье другому невозможно, оно
существует индивидуально, для каждого конкретного человека. А поскольку
счастье существует как личное счастье, а самое сильное впечатление для
человека — это удо-вольствие, наслаждение, то задача философии состоит в
правильном направлении человека к удовольствию. Все люди стремятся к
удовольствиям, однако обычные люди отличаются от философа тем, что
философ знает, какие блага действительно приведут к удовольствию, а за
какие нам придется расплачиваться. Люди стремятся к наслаждениям, не
зная, что часто за это им придется расплачиваться. Философ же следует
только тем удовольствиям, которые не приведут в дальнейшем к печалям.
ПЛАТОН
Жизнь и произведения
Однако наиболее известным учеником Сократа является Платон. Настоящее
имя этого философа Аристокл. «Платон» — это прозвище, от греч. слова
платос — широкий. Кто-то говорит, что сам Платон был толстяком от
рождения, иные говорят, что так его прозвал учи-тель гимнастики за его
крепкий стан, когда он начал заниматься гимнастикой, по иным све-дениям
— за широту ума, за широкий лоб. Родился он в аристократической семье.
Мать его вела свой род от одного из семи мудрецов, от Солона. Платон
получил хорошее образование, занимался музыкой, гимнастикой, увлекался
философией Гераклита. В 20 лет знакомится с Сократом и на протяжении 8
лет был его учеником. Когда Сократ умер, уезжает в Мегару с другими
учениками. Потом совсем уезжает из Греции, путешествует по разным
местам, был в Кирене у Аристиппа, в Египте, поехал в Сицилию, где
познакомился с таранном Дионисием и его родственником Дионом, которые
сыграли в жизни Платона большую роль. В Сицилии близко сошелся с Дионом,
произвел на него большое впечатление, однако тиранн Дионисий изгнал
Платона (иногда пишут, что продал в рабство, но друзья его выкупили),
после этого возвращается в Афины, где основывает философскую школу под
названием «Академия» (по имени сада, названного в честь бога Академа), в
шести стадиях от Афин. Эта школа просу-ществовала длительное время,
закрыта была лишь в 525 г. по Р.Х. декретом императора Юстиниана.
Обычно в любом учебнике вы найдете следующий способ изложения
платоновской фи-лософии: учение об идеях, теория познания, физика и
космология Платона. Если следовать этому способу, то нам сложнее будет
понять суть философии Платона понять, почему он пришел именно к такому,
а не иному построению. Для этого нужно посмотреть, каким обра-зом Платон
сам пришел к открытию своего учения об идеях. Существуют два подхода
(может и больше, но для меня два существенных подхода) к выявлению таких
ключевых, существенных моментов у Платона. Один подход предлагают нам
С.Н.Трубецкой и В.С.Соловьев, которые берут в качестве отправного
диалога диалог «Теэтет», а другой пред-лагает также русский философ Эрн,
у которого есть незаконченная работа «Верховное по-стижение Платона». В
этой работе Эрн считает, что таким ключевым диалогом, от которого
следует отталкиваться, является «Федр». Подход Соловьева и Эрна
совершенно отличны друг от друга. Эрн предполагает, что Платону было
явлено некоторое откровение, которое он записал в диалоге»Федр», и,
обладая всей полнотой знания, по-разному описывал в разных диалогах.
Соловьев и Трубецкой считают, что Платон пришел к своей философии чисто
ра-циональным путем, и те вопросы, от которых он отталкивался, были
изложены в диало-ге»Теэтет»; хотя диалог этот является одним из поздних
диалогов, однако именно в нем мож-но найти ключ к пониманию самого
Платона. Именно поэтому я рекомендую внимательно читать эти диалоги —
«Федр» и «Теэтет». В «Теэтете» Платон подвергает разрушительной критике
сенсуалистическую теорию познания, как она разрабатывалась
философами-софистами. Это также позволяет сделать вывод о том, что
именно этот диалог является клю-чевым, поскольку Платон был учеником
Сократа, а Сократ главной целью своей жизни счи-тал борьбу с философией
софистов.
Лекция 9 Учение об идеях
Итак, мы познакомились с диалогом «Теэтета, в котором Платон доказал
невозможность познания истины методом чувственного восприятия.
Впоследствии эти же самые аргументы будут использованы
философами-скептиками, в т.ч. и приверженцами платоновского учения, для
доказательства того, что истина непознаваема и что, возможно, сама
истина и не суще-ствует. Однако Платон, как мы видим из других его
работ, убежден, что истина существует, и более того, что истина
познаваема. И если она недостижима методами чувственного вос-приятия,
то, значит, познать ее можно при помощи какой-то другой нашей
способности. В разных диалогах Платон по-разному подходит к этому
вопросу, но в целом логика его мысли такова: он разделяет сократовскую
уверенность в существовании абсолютной истины, в том, что критерием
всего является не человек, а объективная истина. И то, что люди могут
друг с другом спорить, могут доказывать и аргументировать в споре,
подтверждает как раз эту уве-ренность в том, что истина существует.
Доказывает существование истины и математика, ведь математические
положения очевидны и общезначимы. Недаром на вратах своей Академии
Платон написал: "Не геометр да не войдет!"
«Парменид».
В этом диалоге несколько действующих лиц: Парменид, Сократ, Зенон, в
дальнейшем появляется Аристотель - некий математик. Я полагаю, что
использование этого имени не слу-чайно, хотя Платон и говорит, что это
не его ученик, ставший знаменитым философом Арис-тотелем, а некоторый
малоизвестный математик Аристотель. Но совпадение все-таки не слу-чайно,
как не случайно также и то, что аргументы, которые высказывает Парменид
в этом диалоге, чрезвычайно напоминают аргументы, которые впоследствии
выдвинет Аристотель против платоновской теории,идей, Это позволяет
сделать .вывод..о том, что эта критика Пла-тону уже была известна, и что
он сам и изложил ее в диалоге «Парменид», оставив, правда, ее без
ответа.
Лекция 10
Учение о душе
Теория познания и теория идей тесным образом связаны с учением о душе.
Вы помните, что Платон признает душу бессмертной. Причем он считает, что
душа бессмертна в обе сто-роны. Душа существовала всегда. В диалоге
«Федр» Платон описывает, как он представляет себе существование души. В
этом диалоге Платон устами Сократа рассказывает миф, в кото-ром он
уподобляет душу крылатой колеснице, запряженной двумя конями, а правит
ею воз-ничий. Любая душа - и человека и Бога - подобна такой колеснице.
Отличие души человека от души богов состоит в том, что у богов оба коня,
запряженных в колесницу, благородны, у человека же один конь благородный
— белый, красивый, статный, второй же конь - черный, горбатый,
неказистый. Если один конь влечет эту повозку ввысь, то второй все время
споты-кается, тянет повозку вниз, на землю. И задача возницы состоит в
том, чтобы умело управ-лять этими конями.
Космология
Свое учение о мироздании, о возникновении мира и вселенной Платон
изложил в диало-ге «Тимей». Этот диалог оказался единственным, который
получил большое распространение в эпоху средневековья, и многие
знакомились с философией Платона прежде всего по диало-гу «Тимей».
Диалог необычен тем, что изложение ведется от лица не Сократа, а Тимея,
ко-торый рассказывает Сократу и собеседникам миф, который сам он недавно
услышал. Сократ одобряет этот миф и благодарит Тимея за доставленное
удовольствие.
Платонизм и христианство
Я хочу настроить вас на правильное понимание философии Платона. Она
чрезвычайно близка во многих положениях христианству. Платон так же, как
христианство, утверждает вечность души, приоритет идеального над
материальным, утверждает существование Бога и т.д. Однако много и таких
положений, которые кажутся соблазнительными для христианина. Многие
мыслители делали ту ошибку, что переносили на христианство и ряд других
положе-ний Платона, логически вытекавших из упомянутых. В частности,
многие ереси, особенно первых веков, когда еще не были разработаны все
догматы христианской Церкви (гностицизм, манихейство, оригенизм и др.)
развивались под влиянием платоновской фило-софии. Отличие платонизма от
христианства — это прежде всего вера в предсуществование душ, т.е. не
сотворение их Богом индивидуальной для каждого человека. Во-вторых, это
не-сотворенность материального мира из небытия. Отношение к материи как
к небытию также не свойственно христианству. Отношение к телу человека
тоже различно. Один из наиболее гениальных последователей Платона —
Плотин - стыдился того, что он живет в теле, и на-столько
последовательно проводил эту идею, что не лечился и не мылся.
Христианство же проповедует другое отношение к телу. Не будем путать
тело и плоть Вспомним слова ап.Павла, что тело есть храм души и Бога
надо прославлять и в душах, и в телах наших. Тело — не гробница и не
могила, как считали Платон и Плотин. Материя не есть небытие, а наш
материальный мир сотворен из небытия и потому наделен божественными
чертами, и мы должны облагораживать и возделывать мир. Платонизм — очень
интересная философия, оказавшая влияние и на христианское богословие, но
не надо забывать и о соблазнах, которые в ней коренятся. |