Вся западная культура пропитана темой личного обогащения, грабежа в
завоеваниях, разбоях; эти сюжеты – основа всей западноевропейской
литературы, вплоть до Фаустовского Мефистофеля и "Графа Монте-Кристо", когда
западный романтизм начинает окрашивать гордыню личного "Я", воздвигнутого
эпохой Возрождения, прагматизмом антиклерикального и антирелигиозного
Просвещения. "В обмен на богатства жизнь положил я" – заявляет
жизненным идеалом древнеанглийская поэма "Беовульф" (Beowulf). "Песнь о
Нибелунгах" посвящена поиску зарытого клада - золота Рейна, где герои
постоянно истребляются с невиданной жестокостью посредством коварства и
подкупа. 100 лет назад, дабы уровнять с собой наши сказки и
культурное наследие, Запад от прямой лжи своих послов и купцов перешел к их
сравнительному и "научному" выравниванию. Понятно, что умертвить русскую сказку Проппу не удалось,
почему и остался он известен лишь на Западе в среде структуралистов и
нейролингвистов, да местных заблудших "эпистемологов", попутавших
Православие с протестантизмом. Именно поэтому русский Илья Муромец не способен принять
даже ОТКУП (выкуп за свободу), предлагаемый разбойниками: "золотой казны,
платья цветного и коней добрых сколько надобно". И ни одному из героев
русского эпоса не приходит даже в голову жизнь положить в обмен за богатства
или иные материальные блага. Кроме этого, в сказках, легендах, песнях,
пословицах и поговорках русского народа нет и следа личной или родовой
мести. Есть только "честь, правда и жертва". Поэтому стержнем русского сознания и культуры всегда
было: "К чёрту выгода-награда! Не об этом думать надо, Коль в опасности
дитё!" А предлагающему - только такая оценка: "Вот лукавый прожектёр!"
Именно лукавый, поскольку его прожектерство – всегда ложь. |