На главную


Василий Устинов.

ТЮТЧЕВ
И ВРЕМЕННЫЙ ПАТРИОТИЗМ ПОЗНЕРА


Родина. М.Ю. Лермонтов.

Люблю отчизну я, но странною любовью!
Не победит ее рассудок мой.
Ни слава, купленная кровью,
Ни полный гордого доверия покой,
Ни темной старины заветные преданья
Не шевелят во мне отрадного мечтанья.

Но я люблю — за что, не знаю сам —
Ее степей холодное молчанье,
Ее лесов безбрежных колыханье,

Разливы рек ее, подобные морям;
Проселочным путем люблю скакать в телеге
И, взором медленным пронзая ночи тень,
Встречать по сторонам, вздыхая о ночлеге.
Дрожащие огни печальных деревень.

Люблю дымок спаленной жнивы,
В степи ночующий обоз
И на холме средь желтой нивы
Чету белеющих берез.
С отрадой многим незнакомой
Я вижу полное гумно,
Избу, покрытую соломой,
С резными ставнями окно;

И в праздник, вечером росистым,
Смотреть до полночи готов
На пляску с топаньем и свистом
Под говор пьяных мужичков.

Перечитав это лермонтовское стихотворение, начало которого послужило Познеру эпиграфом к сегодняшней передаче, захотелось немного поразмышлять в тишине, «где оскорбленному есть чувству уголок». Причина: очередная победа либералов-космополитов.

Иезуитство современного либерально-космополитического (безродного) сознания, проявляемое при соприкосновении с высокими духовными феноменами русской национальной культуры в сиюминутных общественно-политических ток-шоу или иных схожих форматах, режет слух и отчетливо выявляет истинное лицо его носителей, их цели и задачи, а также способы, которыми они пользуются для достижения своих сионистских гранд-задач.

Все это старо как мир и напоминает аналогичные поступки ветхозаветного Иакова, сына Исаака, сына Авраамова: покупка первородства и подлог с отцовским благословением. (Быт. 25, 27-34; 27, 5-29). Здесь мы также наблюдаем прямой подлог и искажение истины, обусловленное узко-национальными соображениями еврейства. И если поступки Иакова были оправданы ветхозаветным обетованием, то лицедейство Познера уже не имеет оправдания в свете Евангельской Истины, а потому является лишь талантливым враньем и лукавством.

Познер совершает два подлога:
- сознательно выдергивает из контекста первую строчку, чем искажает весь смысл стихотворения;
- сознательно использует экран для своих истинных целей: укоренения в сознании зрителей невозможности появления самой мысли о какой-либо попытке ущемления в России небывалой еврейской свободы, которой они весьма эффективно пользуются все последние годы.
          Всем ясно, что погромы уже неосуществимы в реальности, но им этого мало. Многовековой страх перед неприятием, нелюбовью, или даже ненавистью населения, сидит в их исторической памяти крепко. Они и сами отчетливо понимают (чему свидетельствует Солженицын и Э.Тополь), что эгоистически используют любую страну своего пребывания. Во всех государствах, ныне называемыми «цивилизованными», их в прошлом гнали, преследовали и убивали как по религиозным, так и иным мотивам: экономическим, политическим, а также просто национальным. Так или иначе, везде они осуществляли деятельность противоположную интересам коренного народа, иными словами - антигосударственную.

Если быть действительно честным, то вполне очевидно что не татарские, калмыкские, и не любимые ими кавказские проблемы подобного рода беспокоят потомков Авраама, Исаака, Иакова. Беспокоит их только собственная свобода проживания и гарантированная законом - обязательно с солидным запасом - неприкосновенность, даже запрет на любой контекст, где имеется смысловая связка «еврей-плохо». Всеми ими страстно и искренне мечтается о прекрасном и светлом будущем, когда в сознании всех остальных народов Земли пропадет само понятие "национальность". Кроме как у них самих, конечно, поскольку потерять его они не могут вот уже 4.000 лет.

Никакой честный еврей не станет всерьез отрицать наличие у своего народа многотысячелетнего опыта и способности к выживанию на чужих, зачастую враждебных территориях. Только евреям, как одному из древнейших народов Земли, удалось сохранить свою самоидентификацию, веру и даже национальные особенности во внешнем облике, даже несмотря на потерю живого языка общения! (иврит был искусственно реконструирован лишь в прошлом веке). Им удалось сохранить древнейшую монотеистическую религию, а научные и экономические успехи, успехи в искусстве – все это не только не оставляет аргументов оспаривать их выдающиеся врожденные способности к выживанию как народа, но и заставляет с мистическим недоумением удивляться этому. Поэтому евреи имеют достаточно оснований считать себя народом избранным.

При анализе этого еврейского феномена, скорее всего, нам надо будет согласиться с одним из следующих его объяснений:

- евреи генетически отличаются от прочих народов Земли в лучшую сторону;

- евреи - богоизбранный народ (по желанию «бого» может игнорироваться).

Первое невозможно, т.к. обрушает основы самосознания человека, как homo sapiens. Второе более вероятно и, скорее всего, примется любым – как атеистом, так и верующим. Объяснения будут разными, но в финале неизбежно - преимущество имеется. Я придерживаюсь второй версии в ее христианском осмыслении, что, однако, не отрицает жизнеспособность ее материалистического обоснования.

Однако вернемся в выкрутасам Познера. Жаль, что ни Бабурин, ни Крутов не привели дальнейшие строки из того же стихотворения «Родина», первую строфу из которого так неудачно поставил в эпиграф передачи Познер:

...
Но я люблю — за что, не знаю сам —

Люблю дымок спаленной жнивы,
В степи ночующий обоз
И на холме средь желтой нивы
Чету белеющих берез.
С отрадой многим незнакомой
Я вижу полное гумно,
Избу, покрытую соломой,
С резными ставнями окно…

Разве в душе Познера могут присутствовать эти чувства в такой их сущности? Ведь он относится  к "... С отрадой многим незнакомой...". Или он способен:

И в праздник, вечером росистым,
Смотреть до полночи готов
На пляску с топаньем и свистом
Под говор пьяных мужичков.

Все это ему незнакомо в ощущениях, однако при этом он отчетливо понимает умом о чем идет речь. Он даже искренне верит, что у русских наличествуют именно эти чувства.

Причина проста: отсутствие сыновней любви к Отечеству, того самого патриотизма, русского патриотизма, который не осознаваем умом и проистекает из незнакомых ему глубин русского национального самосознания, из той непонятной и ненавидимой русскости, которая вызывает у него те же чувства и мысли, что и у Чубайса:
   - ... Вы знаете, я перечитывал Достоевского в последние три месяца. И я испытываю почти физическую ненависть к этому человеку. Он, безусловно, гений, но его представление о русских как об избранном, святом народе, его культ страдания и тот ложный выбор, который он предлагает, вызывают у меня желание разорвать его на куски...

Именно этими словами Чубайса можно выразить отношение Познера к русским гениям. Хотя я думаю, что Чубайс и Познер в принципе не могут считать кого-нибудь из русских людей гением. К этим чубайсовским словам вполне можно добавить книгу "Кицур Шульхан Арух" и стихи нашего современника Д. Маркиша:


Я говорю о нас, сынах Синая,
О нас, чей взгляд иным теплом согрет.
Пусть русский люд ведет тропа иная,
До их славянских дел нам дела нет.
Мы ели хлеб их, но платили кровью.
Счета сохранены, но не подведены.
Мы отомстим - цветами в изголовье
Их северной страны.
Когда сотрется лаковая проба,
Когда заглохнет красных криков гул,
Мы станем у березового гроба
В почетный караул...

Потому понятно, что Познер:

...
Не поймет и не заметит
Гордый взор иноплеменный,
Что сквозит и тайно светит
В наготе твоей смиренной.   (Тютчев)

Такое миро ощущение русской души ему даже враждебно:

...
Удрученный ношей крестной,
Всю тебя, земля родная,
В рабском виде царь небесный
Исходил благословляя.    (Тютчев)

И он испытывает "почти физическую ненависть" к так любимым и понятным каждому русскому чувствам:

...
Эти бедные селенья,
Эта скудная природа -
Край родной долготерпенья,
Край ты русского народа.    (Тютчев).


Завершить все же хотелось по-доброму, а потому отсылаю Познера к мнению его коллеги, жившего более полутора столетия назад – критика Н. Добролюбова, который в статье «О степени участия народности в развитии русской литературы» отметил, что Лермонтов, рано постигнув недостатки современного общества, понял, что спасение находится только в народе (выд. С.К.).

«Доказательством, - писал критик, - служит его удивительное стихотворение «Родина», в котором он становится решительно выше всех предрассудков патриотизма (выд. С.К.) и понимает любовь к отечеству истинно, свято и разумно». (Полн. собр. соч., т. I, Гослитиздат, 1934, стр. 238).

Я думаю, что позиция Познера заключается не только в ставке на повальное незнание согражданами отечественной классики и сознательном выдергивании из контекста одной строчки, но и в собственном его невежестве. Трудно поверить, что этот умный, но выросший заграницей человек, основательно знаком с русской культурой, а тем более ее понимает. Он умен поверхностным умом и всего лишь высокий профессионал своего жанра. Для этого глубины осмысления не требуется, но только цепкость, находчивость, широкое образование и значительный жизненный опыт. Познер - классический экземпляр теплохладного общечеловека. Он не лишен совести, но той, что находится в полном согласии с Талмудом и Кицур Шульхан Арух’ом.

Познер пребывает в спокойной уверенности, что достиг уровня немногих счастливцев - по-настоящему умных людей современности. Ему невдомёк, что истинность знания заключена в любви к Богу, своему народу, семье и к ближнему, и вполне комфортно ощущает себя наедине с последними тремя, первое из которых точно не русский народ.



На главную