Масонские и интеллигентские мифы о Петербургском периоде Русской Истории. БОРИС БАШИЛОВ. РСПП: Библиотека Беликовых

28.07.2006. Беликовы.РУ

БОРИС БАШИЛОВ
Масонские и интеллигентские мифы о Петербургском периоде Русской Истории

ИЗДАТЕЛЬСТВО “РУСЬ”

I
Русские западники порочат Московскую Русь, не считаясь совершенно с исторической правдой.
В №9-10 журнала “Русский Путь”, органе Российского Отечественного Союза, в статье Владимира Ильина “Русь Петербургская и Киевская в связи с расцветом общерусской культуры” (к 250-летию со дня основания Санкт-Петербурга), мы встречаем редкий бесстыдный исторический поклеп на Киевскую и Московскую Русь.
Во всей русской истории, по мнению лже-мудрствующего автора, есть только одно светлое пятно — это петербургский период ее истории.
“Относительная удача этого дивного, поистине Афинского Периклова века Петербургской России была невероятна и Петербургскому “чуду” надо дивиться не менее — если не более — чем “чуду греческому”.
Это чудо “потому чудесней, если можно так выразиться, что оно есть все же чудо глубоко христианской и даже первоначальной христианской культуры, каким является православие Киевское, к которому вернулась Петербургская Россия”.
“Петербургская Российская Империя, — заявляет, лишенный чувства стыда автор, — есть такая краткая интермедия в этой ужасающей непрерывной цепи национально-культурных убийств и самоубийств, какой является Русская История”...
Итак вся русская история для сего лже-мудреца есть только ужасающая непрерывная цепь национально-культурных убийств.
“И не удивительно, — утверждает В. Ильин, — что в Петербургской России было христианства гораздо более, чем его было в Московской Руси — тоже вопреки народнически-славянофильским трафаретам — одному из пагубнейших заблуждений все той же Петербургской России — ибо славянофильство есть типичный продукт петербургского духа в стадии самоотрицания.”
Из этой статьи вы узнаете, что Преподобный Серафим Саровский резко противостоит Московскому духу, якобы выразившемуся только “в конце концов в старообрядческом снобизме, и эстетизме, а потом и вовсе в беспоповщине, то есть в протестантизме, в анти-церковности и в либрпансерском безбожии — последнем продукте старообрядчества, давшем такого мерзкого урода, как Крымов”... “во-вторых в Петербургском периоде в Петербургской России было несравненно более христианства чем в Московской Руси по той причине, что ее культура сосредоточила в себе лучшие плоды светского, секулярного гуманизма, гражданской гуманности, что ведь есть тоже анонимный или псевдонимный плод христианства”.
Каждая фраза статьи Владимира Ильина — ужасна по безвкусию своего стиля и по беспардонной клевете на Киевский и Московский период Русской истории.
Такой видный член Ордена Русской Интеллигенции, как Г. Федотов и тот в своей работе “Трагедия русской интеллигенции” признает необходимость коренного пересмотра существовавших до сих пор взглядов на русское историческое прошлое: “Мы, современники революции, — пишет он в предисловии у упомянутой выше работе, — имеем огромное, иногда печальное преимущество видеть дальше и зорче отцов, которые жили под кровлей старого, слишком уютного дома. Мы, — пусть пигмеи — вознесены на высоту, от которой дух захватывает. Может быть, высота креста на который поднята Россия... Наивным будет отныне все, что писал о России XIX век, и наша история лежит перед нами, как целина, ждущая плуга. Что ни тема, то непочатые золотые россыпи.”
Необходимость и законность пересмотра признает и другой выдающийся представитель Ордена Русской Интеллигенции наших дней — критик Г. Адамович. Он так же считает, что взгляды на русское прошлое оказались несостоятельными, неспособными объяснить трагическую судьбу постигшую Россию. “Да, действительно, — пишет он в статье “Нео-нигилизм” (Рус. Мысль №1137), — после всего, что в России — и с Россией — произошло, пересмотр, а может быть и “переоценка” прошлого неизбежны и естественны. Кто же станет это отрицать? Русский человек должен искать ответа, добиваться объяснения: как, почему, отчего случилось то, что случилось? Кто в конечном счете виноват? Кому обязаны мы тем, что уже почти сорок лет сидим здесь, на новых “реках вавилонских?” Если бы такого вопроса в русских сознаниях не возникало, это был бы плохой признак, свидетельствующий об окончательной спячке.” Подобные взгляды членов Ордена Русской Интеллигенции, который несет главную историческую ответственность за крушение русского национального государства, есть ничто иное как стыдливое признание лживости исторических концепций созданных историками в предреволюционную эпоху, в большей или меньшей степени, выполнявших идеологические заказы Ордена Русской Интеллигенции.
Взгляда о необходимости переоценки ценностей придерживался и выдающийся представитель правого лагеря, недавно умерший проф. И. А. Ильин, “...мы не ищем обвинения, — писал он в журнале “Колокол” (№2 за 1927 г.), — но мы не можем замалчивать правду, ибо правда необходима сейчас России, как свет и воздух. Зоркий и честный диагноз есть первая основа лечения”.
Некоторые мои читатели считают что я слишком строго сужу Петра I, другие считают непоследовательным мое отношение к русским историкам признанным до революции классиками русской историографии. Один из моих оппонентов, весьма уважаемый мною человек, пишет, например: “Все они были умными — скажу больше очень умными людьми. Так за что же Вы их подозреваете в недомыслии?” Умными людьми были не только Соловьев, Карамзин, Ключевский, С. Платонов, но и многие рьяные разрушители России, как Белинский и Герцен, Салтыков-Щедрин и многие, и многие другие. И никого из них я в недомыслии не упрекаю, я недостаточно глуп чтобы делать им упреки такого рода. Я указывал на совершенно иную причину несостоятельности существующих исторических систем — на то, что в одних случаях историки приходили к неверным выводам непреднамеренно, потому, что придерживались созданного русскими вольтерьянцами и масонами мифов о варварстве Московской Руси и ее “гениальном спасителе” Петре I, или, в ряде случаев, преднамеренно искажали историческую перспективу боясь кары со стороны Ордена Русской Интеллигенции от милости или гнева которого зависела ученая карьера всех русских историков.
“Для нормально логически рассуждающего человека, — писал я, в “Робеспьере на троне”, — или оценки личности Петра неверны, или неверен вывод, который делают историки, называя государственного деятеля “без элементарных политических понятий, не умеющего понимать ни исторической логики, ни физиологии народной жизни” “гениальным человеком и великим реформатором”. Большинство представителей эмиграции совершенно ошибочно воображают что изобретателями идеологического, или как принято говорить “социального заказа” являются большевики. На самом деле изобретателями идеологического заказа являются масоны. Эту масонскую традицию всегда широко применял и Орден Русской Интеллигенции. Прославлялись только те историки, которые придерживались основных масоно-интеллигентских мифов: о варварстве Московской Руси и ее неизбежной гибели, гениальности Петра, благодетельности осуществленной им революции, мифа о “Екатерине Великой”, о благодетельности будто бы царствования Александра I и реформ масона Сперанского, мифа о “сумасшествии Павла I”, мифа о “диком деспотизме Николая I” и т.д.
Историки могли варьировать несколько свои оценки исторического прошлого России, чтобы создавать видимость свободной трактовки, но не имели права разоблачать лживость основных масоно-интеллигентских мифов. Историки это превосходно знали и принуждены были мириться с явной нелогичностью своих рассуждений в целом ряде случаев. В таком же точно положении сейчас находятся историки современной России, среди которых тоже находится не мало весьма образованных и культурных людей. Но они тоже, как и дореволюционные историки, принуждены выполнять идеологические заказы прямых духовных потомков Ордена Русской Интеллигенции — большевиков.
Вот как, например, оценивал поведение историка Ключевского митрополит Киевский и Галицкий Антоний слушавший лекции В. Ключевского в Московской Духовной Академии: “В это время в Московской Академии преподавал знаменитый историк Василий Осипович Ключевский, вышедший из духовного звания. Вопреки общему перед ним преклонению о. Антоний относится к нему сдержанно, он считал его ученым не вполне искренним и ставил ему в укор то, что он, заботясь о своей популярности, обнаруживает себя то как патриот и друг Церкви, то наоборот, как сторонник материалистических начал жизни, в зависимости от среды для которой ему приходилось действовать”. (Епископ Никон. Жизнеоп. Блаженнейшего Антония, митр. Киевского и Галицкого. Том I, стр. 119)
Лекции в Московской Духовной Академии Ключевский читал в одном духе, а лекции в Московском университете уже совершенно в другом. То есть в целях снискания популярности Ключевский преднамеренно искажал истину страшась бойкота и преследований со стороны Ордена Русской Интеллигенции. А духовная цензура Ордена Русской Интеллигенции была на много нетерпимее и страшнее цензуры царского правительства. Ключевский, как и все другие крупные историки никогда не забывал как расправился Орден Русской Интеллигенции с Гоголем, Н. Лесковым, славянофилами и многими другими осмелившимися не выполнять идейных заказов Ордена.
Ключевскому как и другим русским историкам приходилось идти на сделки со своей ученой совестью и делать искусственно натяжки в толковании бесспорных исторических фактов. Нельзя же такие противоречия в оценке последнего периода Московской Руси и революционной деятельности Петра, которые мы находим в сочинениях Соловьева, Ключевского и Платонова, объяснять незнанием ими исторических фактов (факты эти они приводят сами) или в неумении логически мыслить. Тогда остается только одно объяснение — они принуждены были трактовать эти факты ложно, не имея мужества выступить на борьбу с ложными историческими взглядами идеологов западнической интеллигенции.
II
“Для всякого, кто внимательно и беспристрастно изучал историю социальных революций, антигосударственная деятельность масонства во время этих революций совершенно очевидна; правда, многие историки в своих весьма обстоятельных трудах ни словом не обмолвились об этом факторе первостепенной важности, по ведь именно благодаря этому некоторые моменты революций в их исследованиях оказались весьма непонятными. Умолчание, а иногда искажение исторических фактов входит иногда в программу масонской тактики и такого рода умалчивание роли ордена вполне понятно со стороны историков, так или иначе симпатизирующим ложам, но кроме них и большинство историков не масонов (как например, Тэн) почему-то боится одного имени ордена, а ведь только его подпольной работой можно объяснить множество фактов”. Так пишет исследователь деятельности европейского масонства Фара, в изданной в 1930 году книге “Масонство и его деятельность”.
Большинство русских историков идут по ложному пути своих европейских собратий. В “серьезных трудах” по русской истории не принято освещать разрушительную деятельность русского и иностранного масонства против России. Всякая попытка правдиво осветить эту тему признается проявлением махрового черносотенства. О деятельности масонства или говорят вскользь, как о незначительном факторе, не заслуживающем внимания, или отмечают только “положительную роль” его в деле формирования русского образованного общества и Ордена Русской Интеллигенции. А, между тем, русское и мировое масонство сыграло чрезвычайно значительную роль в разрушении русского национального государства. Вредно переоценивать эту роль, как склонны делать некоторые из сторонников теории, что в постигнувшей Россию трагедии виноваты “одни жиды и масоны”: подобная постановка далека от исторической объективности и с помощью этой теории невозможно понять действительные исторические причины русской национальной катастрофы. Но вредно и недооценивать роль масонства и еврейства. Историки недооценивающие роль масонства и еврейства в так называемый “Петербургский период” Русской истории не в силах правдиво изобразить сложный ход русской истории, между революцией совершенной Петром I и февральско-октябрьской революцией совершенной “масонской пятеркой” (см. С. Мельгунов. На путях к дворцовому перевороту) с помощью всех политических группировок входивших в Орден Русской Интеллигенции: В. Ключевский, например, обходит вопрос о том какую роль сыграло масонство в петербургском периоде русской истории. А если касается этого вопроса, то говорит о масонах как о безобидных, мистически настроенных чудаках. В работе ”Воспоминание о Н. И. Новикове и его времени” он дает, например, масонам следующую идиллическую оценку: “Опять скажут: люди новиковского кружка нашли такой выход, потому что были масоны, мартинисты, и их христианские добродетели сильно омрачены этою сектантскою тенью. Можно сказать и так, можно и наоборот: они потому и стали масонами, что нашли такой выход из своего затруднения, больше масонствовали, чем были масонами; они — воспользуемся их же фигурным языком — вступили в состав “малого избранного народа” вольных каменщиков только для того, чтобы самих себя переработать в пригодные камни для мысленного храма Соломонова, т.е. для будущего идеального русского общества. Что же касается их добродетелей, те я не берусь судить, насколько нравственная добродетель Гамалея тускнела от того, что он прикрывал ее от недоброжелательных людских глаз театральным рубищем какого-то масонства”. Масонство для Ключевского — только жалкая “сектантская тень” и “театральное рубище”. (?!?)
III
Некоторые из моих читателей ставят мне в упрек то, что в ряде случаев я провожу сопоставление Петра I с большевистскими вождями. По мнению одного из оппонентов сопоставление Петра I с большевистскими вождями является искусственным так как: “Логика требует сравнивать только однородные величины, тогда как Вы сравниваете разнородные. Петр был русским национальным государем с русским национальным мышлением”. Петр I никогда не был “русским национальным государем с русским национальным мышлением.” В “Робеспьере на троне” мной приведено очень большое число самых разнообразных фактов доказывающих это. Если мой оппонент не пожелал объективно разобраться в них, а пожелал верить в масонско-интеллигентский миф о “гениальности Петра”, то ни моя, ни его логика, тут не при чем. Он не пожелал проверить правильность моих доказательств с помощью логики, а отверг их на основании своего эмоционального отношения к Петру I. Но там, где действуют эмоции, там обычно нет места логике.
Многие убежденные националисты смотрят на Петра I точно так же, как я. Выступая, например, на Соборе Всероссийской Православной Церкви Антоний, митрополит Киевский и Галицкий утверждал: “Без патриарха Русская Церковь осталась со времен Петра Великого. Пусть он велик, как государственный деятель, хотя и то под сомнением, но по отношению к Церкви он может быть назван только великим разорителем. Все то дурное, что приписывают церковной бюрократии, пошло от Петра Великого. С его времени наш церковный строй получил уклон к протестантству.” На основании каких же это законов логики разорителя Православной Церкви можно возводить в ранг государя с “русским национальным мышлением”? А вот выдержка из статьи архимандрита Константина “Роковая двуликость Императорской России” опубликованной в философско-православном сборнике “Православная Русь” за 1957 год. Архимандрит Константин пишет: “Сопоставление просится с петровской реформой, КАК НАЧАЛЬНЫМ ЭТАПОМ того процесса, который завершен большевиками. Элементы насильственности были и в реформе Петра, как были в ней элементы бесчинства: СЕМЯЧКО БОЛЬШЕВИЗМА ТУТ БЫЛО.”
Моим оппонентам не понятно, как это я полемизируя с дореволюционными историками, опровергая в ряде случаев их, в других случаях ссылаюсь на них. Никакой непоследовательности с моей стороны тут нет. Только большевики левые и большевики правые считают, что они правы всегда и во всех случаях и поэтому считают, что только люди их идеологического лагеря всегда и во всем абсолютно правы. Действуя по сей примитивной системе левые большевики начисто отметают все, что утверждают люди не их лагеря. Большевики же правого лагеря, а таковых в эмиграции имеется очень большое число, столь же начисто отметают все что им кажется несогласным их взглядам. По их мнению их идеологический противник тоже всегда и во всем абсолютно неправ. На самом деле обстоит совершенно не так. Идеологические противники русского национального миросозерцания, хотя они неправы в основном, в отдельных своих утверждениях могут быть более правы, чем недалекие люди из национального лагеря.
“Платон, мне друг, но истина выше Платона”. К глубокому сожалению многие из представителей правого лагеря в своих идеологических построениях исходят из чисто масонско-интеллигентско-большевистского взгляда, что их идеологические противники всегда и во всем неправы. В жизни так не бывает. В “Робеспьере на троне” (стр.109) я указывал, что “Есть левые большевики, есть правые большевики, разница между ними только в их политическом направлении, а не в их душевном складе” и что характерной чертой их является “политическое однодумство, маниакальное долбление в точку.”
В правом лагере, например, принято считать что Белинский, Милюков и иже с ними всегда говорят неправду, а историки Соловьев, Ключевский, С. Платонов всегда пишут одну голую правду. Этого уже не может быть по одному тому, что все эти историки, так же как и Ключевский, под страхом лишения их популярности со стороны интеллигентской цензуры принуждены были в самых основных вопросах русского прошлого идти на сделку со своей ученой совестью. А кроме того не надо забывать, что в духовном смысле они наполовину тоже являются выучениками Ордена Русской Интеллигенции, который по неоднократному признанию виднейших представителей ордена является прямым духовным потомком русского вольтерьянства и масонства. Поэтому в тех случаях когда утверждения предреволюционных или послереволюционных историков по моему мнению соответствуют объективной исторической истине я пользуюсь ими, как утверждениями истинными, когда же они не соответствуют исторической истине я указываю на это. В чем же мои уважаемые оппоненты видят мою непоследовательность? Моя кажущаяся непоследовательность есть результат непоследовательности их “национальной идеологии”, которая на самом деле является противоестественной помесью масоно-интеллигентских мифов с обрывками идей претендующих на национальную ортодоксальность, а на самом деле являющихся сусальной идеализацией прошлого.
Последователи подобной идеологии считают, что ни Петр I, ни Екатерина II, ни Александр I, ни прочие русские исторические деятели в появлении большевизма не повинны, а что во всем виноваты жиды и масоны и только они одни. Эта идеологическая гурьевская каша, несмотря на свою внешнюю патриотичность, на самом деле является глубоко оскорбительной для русского народа и всех его исторических деятелей. Согласно моей точки зрения отрицательными деятелями истории являются только отдельные деятели Русской истории, по теории же “во всем виноваты только одни жиды и масоны” никудышними являются все цари и все русские исторические деятели, Россия превращается в торричелеву пустоту, в которой действуют как хотят евреи и масоны, не встречая никакого сопротивления ни со стороны царей, ни со стороны Церкви, ни со стороны дворянства, ни со стороны остальных слоев русского народа. И русские цари, и государство и народ все оказываются сплошными нулями, жалкими объектами злокозненной деятельности евреев и масонов. Нечего сказать теория весьма лестная для великого русского народа?!?
VI
Как верно указывал Д. С. Пасманик в статье “Что же мы добиваемся” (Сборник “Россия и евреи”): “Те русские люди, которые отрицают ответственность русского народа за последние шесть лет (сборник был издан в 1924 году — Б. Б.), отказываются от своей собственной истории и культуры они превращают русский народ из творца жизни в ее раба, из субъекта истории в ее объекта. Но точно также поступают и те евреи, которые превращают все еврейство в стадо баранов, страдающее от садизма взбесившегося пастуха. Ответственность господское качество, и лишь рабы от нее увиливают.
Плохо или хорошо, но последние пол-столетия русское еврейство принимало деятельное участие в жизни России, и поэтому оно ответственно — вместе со всем русским народом и со всеми инородцами, населяющими великую Россию — за все ее радости, но и за все печали.” Такая постановка вопроса русского еврея Пасманика, участника белого движения, многократно призывавшего русское и мировое еврейство осознать свою долю вины в разгроме России и принять активное участие в борьбе против большевизма, гораздо ближе к исторической объективной истине, чем гипотеза потребителей масонско-интеллигентских мифов о прошлом России и исповедников оскорбительной для национального достоинства русского народа теории, что в развале России виноваты только одни жиды и масоны.
Нет, в развале России виноваты многие русские выдающиеся и не выдающиеся люди, которые двести лет шли на поводу у масонства,
Когда неприятель берет крепость, то виноват не неприятель взявший ее, а защитники крепости, плохо защищавшие крепость и сдавшие ее врагу. Таково именно обвинение и будет предъявлено настоящими русскими историками поколению сдавшему Россию ее историческим врагам. И как бы это поколение не уверяло, что в разгроме исторической России виноваты главным образом жидомасоны — этим уверениям будущие поколения не поверят.
Как правильно заявил. В. Иванов в предисловии к своей работе “От Петра I до наших дней” необходимо производить следствие по делу о разразившейся в России катастрофе. “Виновные в этой катастрофе, — писал он, — должны быть найдены. Пусть не для мести, а для того, чтобы нам сойти с неверных путей, примирившись с народом, к которому мы “должны вернуться после двухсотлетнего отсутствия” (Достоевский). С идеологической гурьевской кашей, процветающий в широких кругах эмиграции жить больше нельзя. “Культура не живет ни в холодильниках, ни в бездейственных воспоминаниях — она в них умирает. Хранят культуру не те, которые вздыхают о прошлом, а те, кто работают для настоящего и будущего”. (Ходасевич)
V
Кроме Петра I, Екатерины II, Александра I — все русские цари имели плохую оценку на Западе. Возникает вопрос — почему именно так? Верный ответ на этот вопрос дает А. Гулевич в статье “Царская власть и революция” (Рус. Воскресенье №15): “В 18 веке (то есть в эпоху расцвета европейской идеологии в России, проводниками которой были указанные выше цари. — Б. Б.) российское государство пользовалось громадным престижем. Петр Великий, Екатерина Великая. Одни эти наименования много говорят о взглядах запада на повелителей России. У них были восторженные апологеты: Вольтер, д’Аламбер, Гримм и многие другие. Почему же царская власть в последующем веке приобретает все худшую и худшую славу? Легко ответить на этот вопрос: национальная история пишется обыкновенно друзьями, история же России писалась преимущественно ее врагами”
Как возможно, например, нарисовать верную картину исторических процессов происходивших в царствование Императора Николая I-го, если не принять во внимание, что члены возникнувшего в его царствование Ордена Русской Интеллигенции являются прямыми духовными потомками запрещенного Имп. Николаем I русского масонства, а мировое масонство в течение всего этого царствования вело против Имп. Николая I и против России непрерывную и весьма напряженную борьбу закончившуюся Крымской войной. “Исследования, произведенные в эти последние годы в Москве, Париже и других местах показывают, что эта ассоциация играла в духовной интеллектуальной эволюции России роль гораздо более широкую, чем можно было когда-нибудь предположить”. Русское масонство “насчитывало в своих рядах членов царствующих домов, представителей самых блестящих русских фамилий (13 Голицыных, 12 Нарышкиных, 9 князей Долгоруких, столько же князей Гагариных, гр. Толстых), министров, военачальников (Кутузов и Бенингсен), несколько архиепископов (Филарет, митрополит Московский) и очень много ученых, писателей и артистов. Одним словом, вся светская и интеллектуальная элита страны”.
Оценка русского исторического прошлого не с точки зрения западной исторической мысли усвоенной большинством русских историков, а с русской исторической точки зрения неизбежно приводит к иной схеме периодизации русской истории и к переоценке отдельных эпох русской истории и отдельных исторических деятелей. Уже взгляд на “реформы Петра” как на революцию взрывает все существовавшие до сих пор схемы Петербургского периода Русской истории. При этом рушится вся хитросплетенная система исторических и политических мифов, созданная русскими и иностранными вольтерьянцами и масонами и русскими и иностранными историками, духовными потомками вольтерьянцев и масонов — членами Ордена Русской Интеллигенции. Но понять всю антиисторичность и ложность этих мифов сможет только тот, кто духовно независимо и свободно подойдет к оценке того, что совершил Петр I и к оценке исторических последствий его так называемых “благодетельных реформ”. А он, как это указывалось уже неоднократно, совершил совсем не реформы, а кардинальнейшую антинациональную революцию. Ни английская, ни так называемая “Великая” французская революция не дали таких грандиозных исторических последствий, так широко не отразились в конечном итоге на всем человечестве, как революция совершенная Петром I.
Этого не скрывают больше в наше время даже наиболее объективные западники, как например известный искусствовед проф. В. Вайдле в книге “Задачи России”. Приведем это очень интересное признание: “То, что он совершил было первой революцией, какая вообще произошла в Европе, ибо английская революцией собственно не была, а до французской никто не думал, что можно в несколько лет создать нечто дотоле неизвестное... Если бы дело сводилось к изменению русской жизни путем прививки ей западных, культурных форм, можно было бы говорить о реформе, и при том о реформе вполне назревшей и своевременной, но путь шел к снесению старого и постройке на образовавшемся пустыре чего-то разумного, полезного и вытянутого по линейке, а такой замысел иначе, как революционным, назвать нельзя”. (Стр. 86)
VI
Суровую, но совершенно объективную и беспристрастную оценку Петербургскому периоду русской истории дал известный русский зарубежный публицист М. Спасовский в статье “Нет другого пути”, напечатанной в “Нашей Стране” (№201).
”...Под давлением “преобразовательных реформ” Петра I народ русский в толще своей оторвался от свойственного ему бытия, он оказался оттесненным, оттолкнутым от всего того, чем издревле дышала, росла, крепла и самобытно цвела русская жизнь во всем объеме ее духовных озарений, государственных инстинктов и вершений, — народ оказался отодвинутым и от Царя и от Церкви. Слиянность Царя-Народа-Церкви была нарушена, попрана и потеряна. Внешняя связь была, но не было внутренней спайки, — единого дыхания одной мыслью, одной волей одной жизнью. Внутренне монолит распался и каждая его часть стала жить сама по себе, пока не свалились все вместе в дыру 17-го года.
Медленно шел весь этот глубоко печальный и горестный процесс, незаметно для обывательского глаза, но неуклонно. Именно этим и характерен Петербургский период Русской истории. Оторвавшись от Московской Руси, от всех форм ее государственной, общественной и церковно-бытовой жизни, от всех наших традиций и навыков, долгими столетиями слагавшихся, и из наших русских духовных и душевных наклонностей и стремлений выросших, мы в Петербургский период ничего не нашли из того, что научило бы нас и помогло бы нам дальше идти по дороге расширения нашего обще-народного и обще-государственного благополучия...”
“...Говоря кратко и прямо, мы должны признать, что Петербургский период дал русскому народу его рабство и систематическое убийство его Царей и увенчал себя позором социалистического блуда, — позором нашего увлечения Западом и полным провалом на русской почве всех либеральных, радикальных, прогрессивных революционных восхищений.
Эти восхищения были нам подсунуты и даже навязаны, а российские растяпушки этого не замечали. Остатки их даже теперь не понимают, что эти восхищения наши были нужны кому-то и с вполне определенной целью — раскачать Державу Российскую, стоявшую поперек их горла. Эти восхищения и теперь нужны, чтобы не дать России подняться из праха и не мешать “править правящими”.
Петербургский период Русской Истории отжил раз и навсегда. Этот период не был нашим, не был русским, — это была мучительная борьба убиенных Государей наших, начиная с Цесаревича Алексея Петровича, через Павла I, Александра II, за выпрямление нашей русской государственной жизни, искалеченной Петром I, — борьба с теми Петровскими “преобразовательными реформами”, в глубоком омуте которых, под черным вихрем “просвещения” с Запада, без остатка утонуло все на чем покоился наш исконный русский государственный дух и государственный быт, наши национально-государственные цели, наша русская и православная идея.
Петербургский период вошел в Русскую Историю, как период угасания нашего национального самосохранения, — как период извращения, мельчания и оскудения нашего государственного инстинкта, — как период утраты нами священного смысла нашей родины и религиозного задания нашего государственного строительства.”
Первый период начавшейся в России безудержной и ничем не оправданной европеизации начинается революцией Петра I и кончается восстанием декабристов, пытавшихся довершить начатую Петром европеизацию России и запрещением масонства в России в 1826 году. Революция Петра I, и расцветшее благодаря ей в России вольтерьянство и масонство, заговор декабристов, связанных идейно и организационно с русским и мировым масонством — все это звенья одного и того же исторического процесса.
После подавления восстания декабристов и запрещения масонства русские цари начиная с Имп. Николая I, которому, а не Петру I должно бы быть присвоено наименование Великого, перестают быть источниками европеизации России и стремятся вернуться к русским традициям беспощадно выкорчеванным Петром I.
Но в 40-х годах XIX столетия, в царствование Николая I, возникает духовный заместитель запрещенного масонства — Орден Русской Интеллигенции. Виднейшие члены этого Ордена, как мы увидим это в дальнейшем, сами признаются, что они являются кто прямыми, а кто кривыми потомками русского вольтерьянства и масонства. С возникновением русской интеллигенции, которая вовсе не является синонимом русского образованного слоя, как это обычно утверждают члены Ордена Русской Интеллигенции, начинается второй период Дальнейшей европеизации источником которой является теперь уже не верховная власть, а члены многочисленного Ордена Русской Интеллигенции ведущего ожесточенную борьбу с царской властью, Православной Церковью и русским образованным обществом.
В сороковых годах происходит окончательное идейное оформление того противоестественного слоя русского образованного общества, который позднее получил наименование русской интеллигенции, но который правильнее называть Орденом Русской Интеллигенции. Идеологи Ордена Русской Интеллигенции постарались внушить что понятие русская интеллигенция и русское образованное общество совпадают, но они не могут совпадать. Цель русского образованного общества, как и образованного общества всякой другой страны — создание культурных ценностей в национальном духе. Цель же Ордена Русской Интеллигенции — разрушение Православной Церкви, Русского национального государства и борьба со всеми проявлениями самобытной русской культуры.
Русская интеллигенция находится за пределами русского образованного класса. Это политическое образование, по своему характеру напоминающее тайные масонские ордена. Впервые русскую интеллигенцию Орденом назвал биограф Пушкина П. В. Анненков. Характеризуя западников он писал, что все они составляют как бы “воюющий орден, который не имея никакого устава, но знал всех своих членов, рассеянных по лицу пространной земли нашей, и который все-таки стоит по какому-то соглашению, никем в сущности не возбужденному, поперек всего течения современной ему жизни, мешая ей вполне разгуляться, ненавидимый одними и страстно любимый другими”. О том что русская интеллигенция тактически ничто иное, как политический орден, много раз подчеркивали выдающиеся представители русской интеллигенции. Все эти признания будут приведены нами в специальной работе “Масонство и Орден Русской Интеллигенции”. Второй период европеизации заканчивается устроенной русскими масонами и членами Ордена Русской Интеллигенции Февральско-Октябрьской революцией и гибелью Царской семьи и России.
Третий период европеизации России начинается господством самых левых слоев Ордена Русской Интеллигенции — большевиков.
VII
Трагическое положение современной России вытекает из исторических процессов развивавшихся в течение так называемого Петербургского периода. И тот, кто хочет понять причины возникновения и победы большевизма в России обязан рассмотреть Петербургский период не с масонской и интеллигентской точки зрения, как он рассматривался до сих пор, а с русской национальной точки зрения. “Грех наш, пишет М. М. Спасовский в рецензии на третий том “Жизнеописания Блаженнейшего Антония, митрополита Киевского и Галицкого” (“К познанию России”. “Россия”. Нью-Йорк № от 4 марта 1958 года), — общерусский грех перед Россией заключается в том, что мы, русские люди, во всей своей громаде, за последнее столетие до революции или плохо, или вовсе перестали замечать те церковно-религиозные и государственно-исторические основы и ценности, на которых держалось, росло и цвело наше Государство Российского Царствия. Мы как-то отходили от своей истории, от своих исконных путей, — мы отходили от самих себя, теряя духовный облик свой, глубоко своеобразный и самоцветный, и свою душу русскую, неповторимую по своим психологическим особенностям.
Процесс этого нашего национального опустошения шел сверху, из тех наших общественно-политических кругов, из недр той “просвещенной элиты”, которая ближе всего стояла к “окну в Европу” и которая первая оторвалась от всего того, что составляло нутро, чем дышала сущность нашего русского национально-исторического бытия и крепли корни нашей православной государственности.
Начавшийся с этих верхов отрыв от своего шел вниз и ширился, и тысяча девятьсот проклятый год с трагической наглядностью показал, что выветривание русского из русского человека шло успешно, — настолько успешно, что к моменту революции, сил сопротивления черному вихрю и сохранения своего религиозно-церковного и национально-исторического достояния не оказалось налицо, ни в верхних слоях русского общества, ни в его низовых массах. История Белой борьбы лишь подтвердила это своим поражением, а героизм отдельных лиц и групп лишь подчеркнул, как одиноки и как численно малы были эти смельчаки — патриоты на фоне 170-миллионного российского населения, — населения морально ослабевшего, политически затуманенного, государственно обезволенного. Все скрепы нашего национально-исторического бытия оказались расшатанными, а наша русская национально-волевая мысль — обескровлена, надрезана и обездушена.
Мы очень любим обвинять в крушении Российской Империи всех и каждого, но только не себя. И этим затемняем понимание нашей трагедии, ее основ и причин, — и этим пресекаем возможность и необходимость разглядеть и осознать те пути, по которым могла бы и должна бы идти наша всеобщая борьба за Россию против СССР.
На этот путь особенно наглядно указывает труд Епископа Никона “Жизнеописание Блаженнейшего Антония, митрополита Киевского и Галицкого”, третий том которого недавно вышел в свет.
С глубоким вниманием и интересом читаешь этот увлекательный труд, в котором раскрывается наша история за последние сто лет, раскрываются и наши русские язвы, приведшие нас к позору и к государственному уничтожению.
Личность митрополита Антония (Храповицкого) для нас ценна, глубоко интересна и глубоко поучительна тем, что своею борьбою за Россию она рассказывает нам, как глубоко и широко развертывается процесс отхода русских людей от идеалов Русской Государственности и от Церкви нашей. В этом отношении все три тома труда Епископа Никона равноценны своей значительностью и своей документальностью.
Каюсь, при всей своей наблюдательности и при всем своем вдумчивом отношении к трагическим дням нашего государственного крушения я не имел полной, именно, полной картины российской катастрофы, в которой, как вижу и убеждаюсь, главными действующими лицами были мы, русские, поощряемые к бунту против Земли Родной влиянием и помощью извне...
Третий том труда Епископа Никона знакомит нас с героическими усилиями митрополита Антония восстановить в Императорской России упраздненное Патриаршество, как единственно верный и единственно крепкий оплот Верховной Власти. Невозможно без глубокого волнения читать первые двести страниц этого тома, посвященные истории русского Патриаршества и тем государственным событиям и сдвигам, которые были связаны с упразднением у нас этого института и с роковыми последствиями его устранения из нашей церковной и государственной жизни.
Тщетны были все усилия митрополита Антония восстановить в России Патриаршество, тщетными оказались все его настойчивые старания документально доказать спасительность этого акта, его срочную необходимость перед лицом очевидно надвигающейся нашей государственной катастрофы. Петербургские правящие круги были решительно против укрепления Церковной Власти, против поднятия ее авторитета и силы.
С таким же чувством смущения и недоумения читаешь вторую часть третьего тома, посвященную описанию Всероссийского Миссионерского съезда в Киеве, с большими усилиями, без живого содействия петербургских сфер, организованного митрополитом Антонием для “укрепления основ Православной веры в самом православном народе; который в годы первой, революции подвергся в духовном отношении разложению”. Короче говоря, Владыка Антоний наглядно указывал, что Россия вступила в полосу “религиозно-нравственного одичания”, — “общественного отступления от веры и народности”...
Именно такие труды как данный труд Епископа Никона, помогают нам не только документально разобраться в нашем русском прошлом, но и уяснить пути к нашему настоящему и будущему. Пути к нашему настоящему — это пути к нашей Соборной и Апостольской Церкви, к тому естественному нашему русскому и единственно верному духовному центру, укрепляя который и опираясь на который, мы открываем перед собою реальную возможность русской победы над красным злом. Так было в прошлом, — это путь испытанный, — так, только так будет и в настоящем.
Мы мечтаем о восстановлении Державной России, России свободы закона и порядка. Пусты и бесплодны будут эти мечтания, если мы их не освятим верой и правдой Христовой. Это — не теоретическое поучение, это наша русская история. И познать ее нам, изгнанникам, духовно и бытом своим объединившись вокруг нашей Русской Православной Церкви Заграницей, — значит стать на правильный путь нашей общерусской борьбы за вызволение Земли Родной из сатанинских лап мирового зла.

ИСТОРИЯ РУССКОГО МАСОНСТВА
Русская дореволюционная литература была богата всевозможными трудами по масонству вообще и русскому, в частности. Правда, она не поражала своей обширностью и тяжеловесностью, как литература на английском языке, но зато она не была так скучна, казуистична и змиемудра, как английская.
Русская литература по масонскому вопросу отличалась прежде всего своим общим характером и почти полным отсутствуем философской трактовки масонства, хитрых, лукавых и путаных толкований его “мистического смысла” и поисков “тайных знаний”, “оккультных доктрин и достижений”, “магических действий и воздействия”... Трудов, подобно Пайку и Папусу, у нас не было.
Наряду с такими книгами, как, например, А. Н. Пыпина — “История русского масонства”, или М. В. Давнар-Запольского — “Правительственные гонения масонов”, или Т. Соколовской — “Русское масонство в истории общественного развития”, или С. В. Ешевского — “Масонство в России (Изд. 1882 г.), или, наконец, “Записки Нащокина, им диктованные в Москве в 1830”, мы имеем блестящие романы Всеволода Соловьева “Великий Розенкрейцер”, “Волхвы”, гр. Салиаса — “Два мага” и длинный ряд интереснейших повестей и рассказов различных авторов, печатавшихся в таких популярных прежде журналах, как “Нива”, “Огонек”, “Природа и люди”...
Во всей этой литературе, простой по мысли и красивой, более или менее обстоятельной по изложению, обрисовываются пути проникновения масонства в Россию, причины его развития у нас и последствия для России увлечения им. Что же именно привлекло в масонство русских людей и кого, главным образом?
Привлекало в масонство русских людей прежде всего новшество и связанная с этим новшеством таинственность, расцвеченная какими-то заумными доктринами, то пышными, то страшными ритуалами, обрядами, нарядами, клятвами и заклинаниями, иерархией и градусами посвящения, широкой филантропией и ...чертовщиной. Сильную роль играло обыкновенное любопытство и самое обыкновенное легкомыслие, сдобренное жаждой мистики и познания “тайн природы”. В это же течение вплетался карьеризм, надежда “пролезть повыше”, завязать и укрепить нужные связи и вообще “выйти в люди”. В этом хороводе настроений и мечтаний вертелось и корыстолюбие, и жажда приключений, и просто жульничество. И все это — на почве круглого политического невежества.
Пресыщенную знать и изнеженное барство масонство тянуло к себе новизною ощущений при обрядах “посвящения” — гробы, виселицы с открытой петлей, черные мессы перед лежащей обнаженной женщиной, испытания неофита при прохождении им темных лабиринтов среди то огня, то воды, то провалов, то грохота “рушающихся стен”, и прочая театральщина. Все это щекотало нервы и вносило “занятное” разнообразие и развлечение в жизнь избалованных людей, не думающих о “завтра”.
Рядовое чиновничество и мещан масонство соблазняло возможностью протиснуться “в ряды господ” и “сильных мира сего” — в балахоне с маской на лице сидеть рядом с тем или иным “сиятельством”, называть его “братом” и даже жать ему руку, как равный, и через все это получить повышение в чинах — из писаря в помощники письмоводителя, а, может быть, и выше!
Пройдох, жуликов и охотников до чужого кошелька масонство привлекало к себе широкими перспективами и не менее широким полем успешного действия ка ниве собирания обильной жатвы среди доверчивых, скучающих и близоруких людей.
В эпоху императриц и несколько позже, Москва и Петербург были удивительно богаты представителями всех этих категорий тогдашнего русского общества. И не случайно, конечно, генерал-лейтенант и сенатор Кушелев в своей докладной записке Императору Александру I писал, что “масонские ложи в России наполнены людьми низкого происхождения или, можно сказать, совершеннейшей сволочью” (см. обстоятельную статью Анатолия Маркова в “Русской мысли” №786 от 5 августа 1955 года). Ген. Кушелев сам был масоном и одно время даже председателем одной из петербургских лож, но, разочаровавшись в масонских “прелестях”, покинул масонство, и ему, конечно, хорошо был известен состав “братии”. Но, по мере роста “общественной” акции масонства в России, — росла и его политическая роль. Это особенно наглядно выявилось в убийстве Императора Павла I и в организации заговора декабристов. Яркое освещение возникновения и роста русского масонства мы находим в пятитомном труде Бор. Башилова — “История русского масонства”, недавно вышедшего в издательстве “Русь”. Этот труд охватывает период в полтораста лет, о середины XVII века до первых десятилетий XIX века включительно.
Мы не можем в нашей беглой заметке даже кратко перечислить наименования глав этих пяти томов, но должны оттенить добросовестность терпеливой работы Бор. Башилова. По мере своих (эмигрантских) возможностей, он настолько внимательно изучал все, что так или иначе относится к истории проникновения масонства в Россию, его развития у нас в различнейших формах и укрепления его политического влияния на ход русской, не только общественной, но и государственной жизни, — что страницы этого его труда буквально пестрят многими десятками имен, так или иначе освещающих поднятый им вопрос и сущность его.
Мы видим ссылки на историков — Ключевского,. Платонова, Зызыкина, Валишевского, Соловьева, Костомарова, Шмурло, Виппера, Милюкова, Керсновского, Рязановского. И на таких писателей, как Достоевский, Алданов, Ив. Солоневич, Ив. Кириевский, проф. И. А. Ильин, Лосский, Мельников-Печерский, Шубарт, проф. Павел Ковалевский, Герцен, Г. Лукомский, Мельгунов и многих, очень многих других.
Но тут же нужно подчеркнуть, что пятитомный труд Бор. Башилова не есть компиляция — собрание отрывков из сочинений разных авторов. Этого никак нельзя сказать, но можно с некоторой долей уверенности сказать, что этот труд представляет в какой-то мере энциклопедию по русскому масонству, освещающую русское масонство с середины XVII до первых десятилетий XIX века. Пусть эта энциклопедия далека от своей полноты, но в ней ценно усилие ее автора представить историю русского масонства не с .лично своей точки зрения, а в плане ее спокойного изложения, — так, как эта история сама собою слагается по литературно-историческим источникам. Но здесь, сейчас же у некоторых читателей может возникнуть замечание: — “Ведь все это — дела давно минувших дней! Национально-Историческая Россия разрушена и вся ее государственная жизнь раздавлена со всем ее общественно-политическим бытом. Какое значение может иметь сегодня игра в масонство пресыщенной русской знати и изнеженных от безделья русских бар, от которых и следа не осталось?!” Вопрос этот интересный, но он не серьезен для тех, кто его задает, ибо обнаруживает легкомыслие. Надо всегда твердо помнить, что поскольку в процессе своего роста и развития русское масонство сбрасывало показную мишуру своего наигранного мистицизма, фальшивой филантропии и показной нарядной обрядности и круто сворачивало на путь политических интриг и посягательств, постольку оно превращалось и превратилось в силу живучую и действенную...
Наивно искать рождение российских “февралистов” в XX веке, — они появились у нас по меньшей мере лет на полтораста раньше в своих поисках “невыразимо прекрасного будущего”. В какие формы может отлиться и уже отливается это “прекрасное будущее”, мы можем судить по “Октябрю”. Ближе познакомиться со всей этой “кухней” и ее поварами не только разумно, но и спасительно...
М. М. Спасовский
“Наша Страна” №451

“НЕЗАСЛУЖЕННАЯ СЛАВА”
Если еще есть мнения, что “народно-монархические” издания проповедуют “политическую халтуру”, и что Иван Солоневич был ее творцом, то достаточно честно прочесть книгу Б. Башилова “Незаслуженная слава”, чтобы убедиться, что это неправда. Неправда уже потому, что покойный И. Солоневич никак не является первым в этой области, а что были до него еще, например Лев Тихомиров, Розанов и другие, кто говорил то же самое, только иными словами. Это не меняет основной мысли. Высказанное иначе все равно высказано, и перед тяжестью его аргументов противники “народной монархии” запросто “скисают” и не могут возразить чего бы то ни было дельного. Дельное — это то, против чего нельзя возражать. Этого дельного критики И. Солоневича, как и Б. Башилова сказать не могут. Значит, раз нет дельного в их основе, то и все остальное, что они говорят, относится к категории “мнения”, но не Истины! Еще древние греки, Платон, Аристотель и другие настаивали на разнице между “мнением” и Истиной. Истина это то, что не меняется, не делится, что всегда остается одним и тем же. “Мнение” же — и делится, и меняется, и никогда не бывает самим собой! Например, совершенно явная и неопровержимая Истина, что русский народ многократно переживал революции сверху, против которых боролся, потом сживался с ними, и наконец подвергался новым революциям. Первая из них в Истории, о которой ничего не говорят наши “историки-норманисты”, это, когда русский народ жил родовым началом, подвергся Аварскому игу, объединился в Волынский или Антский союз, и опрокинул Аварское иго.
Для пользы Русов же, Волыняне стали их организовывать. Через некоторое время Родовое Начало снова взяло верх, а тем временем Южная Русь подпала под власть греков и хазар. Снова долгий период протек. Наконец, организовалась сначала Русколанская держава, а затем Причерноморская Русь. Обе они пали под ударами гунов и греков. Возникла Киевская Русь. Здесь вскорости явились греки и Владимир ввел православие. Эта революция шла сверху. Наступил Удельно-вечевой период, потянувший Русь в разные стороны и раздробивший ее единство. Вечевое начало тянуло к родовому, а князья стремились к дроблению единовластия. Пришли монголо-татары и подвергли Русь истреблению и бедствиям. Началось Московское государство, которое организовывало сверху. Народ уже переживал многократное влияние сверху, а снизу шла все та же тенденция Рода. Наконец все устоялось под покровом князей и Церкви. Московская Русь стала крепкой. Ни монголы, ни другие враги не смогли нарушить ее единства. Тем временем Киевская Русь, прожив под Литвой двести лет, оказалась в руках Польши, желавшей обратить ее в католичество. Возникло казачество. Вся Русь-Украйна восстала. Борьба длилась тоже почти двести лет и закончилась присоединением Украйны-Руси к Руси Московской. Сверху шла непрерывная работа Царей Московских, ковавших Русь. Петр Первый стал проводить совершенно новое начало на Руси, стал вводить западную цивилизацию в ущерб православной русской культуре. Он окончательно закрепостил крестьянство, превратив его в “быдло”, какое было в Польше, и через самый факт существования которого Польша погибла в конце концов! Закрепощенное крестьянство России перешло на положение “низшей касты”. Наверху оказалось Петровское боярство и вообще всякие авантюристы Петровского времени. Из них сразу же выделилась “интеллигенция”, каковая уже к периоду царствования Николая Первого вылилась в революционную организацию (декабристы). Между тем, Петр Первый сделал и еще одну роковую для России вещь: он обезглавил Церковь, лишив ее Патриарха и присвоив себе звание Главы Православия. Этим он лишил русский народ духовного стержня, на котором тот был с времен Владимира Святого. Между тем “европейская прослойка” аристократия в расширенном смысле и “интеллигенция” стали совсем нерусскими по их духу. Дальше все вылилось в революцию семнадцатого года! Не помогли ни реформы Суда, ни Освобождение крестьян, ничто, ибо в народе уже не было национального единства. Здесь “интеллигенция”, ненавидевшая все русское, показала полностью, что она хотела только разрушения родной Земли!
По правде, “интеллигенция”, Россию разрушавшая, идет от самого Петра, только она заменила разрушение Старой Руси Московской разрушением России вообще! Ее “учителя”, работавшие на иностранные деньги, подменили “петровские цели” целями иностранными, чтобы добиться “ухода русского народа со сцены” любой ценой!
Большевики полностью применили все меры для этого, но ...народ Русский, оставшийся в традиции Московской, на смерть не пошел и упорно себя отстаивал, а теперь можно сказать, что и отстоял!
“Интеллигенция”, сделав свое каиново дело, оказалась не у дел! Ей нечего делать ни там, ни здесь. Спор “славянофилов с западниками” кончен! Победил народ, оказавшийся славянофильским”.
Б. Башилов сказал в своей книге предельно ясно, что это так. Ни в логике, ни в обоснованности его доводов ему отказать нельзя, а впечатление от чтения такое, что кажется, что “сам так думал”! Это лучшее, что можно сказать о его книге.
Никакого сомнения не может быть: Петр Первый “ломал старую Русь”, а “интеллигенция”, сломав его творение, Империю, стала “доламывать эту Русь” с еще большим ожесточением. Однако, уже видно, что из сорокалетних ее усилий ничего не вышло!
Наоборот, образовавшийся новый образованный класс людей русского корня уже поднимается и поднимется, ломая на этот раз “радикальную интеллигенцию”, как последнее охвостье Петровской эпохи. Русь-Россия выйдет на Московскую дорогу, ибо другой дороги у нее нет и не может быть. Православие же вновь станет ее стержнем. Техника уже освоена и будет не хуже техники других земель. Ради этого ломать русскую этнию не стоит. Б. Башилов ведя по совпадению идей, ту же работу, что и покойный И. Солоневич, раскрыл нам глаза на неведомую нам сущность как будто “интернациональной революции”, на самом деле имеющей в своих тайниках народную цель освобождения от европейского засилья”.
В эту цель не верят адепты “Февраля”, в нее не верят и “радикальные большевики-интеллигенты”. Ее не хотят видеть многие русские монархисты, мечтающие о восстановлении Империи, которой больше нет и не будет, ибо нет Петровского правящего слоя. В эту народную “цель революции” не верят также и враги России. Но это ничуть не значит, что она не осуществится!
Что касается нашего мнения, то мы можем сказать, что она уже начала осуществляться, и что хрущевский период революции безвозвратно осужден! К Царю Московскому всегда будет тяготение Русского народа. Скоро будет и Воскресение Руси!
А Б. Башилову — спасибо за его умную и логически правильную книгу!
Юрий Миролюбов
“Жар-Птица” (США). Номер за май 1958 года

“АЛЕКСАНДР I И НАШЕ ВРЕМЯ”
Один из выдающихся исследователей эпохи Императора Александра I, Великий Князь Николай Михайлович писал: “Царствование Александра I, нельзя причислить к числу счастливых для русского народа, хотя оно имело большие последствия для нашей родины”.
Если вдуматься в эту короткую фразу и внимательнее оглянуться назад, то довольно легко увидеть, что эта фраза полна глубокого смысла и исторического значения — в этом смысле, что конец больших последствий царствования Александра I упирается в 1917 год.
Действительно, эпоха Императора Александра I в Петербургском периоде Русской Истории занимает в своем роде единственное и по своим последствиям исключительное положение. До сих пор эта эпоха остается как бы неразгаданной, горячо спорной и неясной. В ней переплетаются много противоречивых моментов, дисгармонирующих, расслаивающих эту эпоху такими событиями, которые внешне никак не укладываются в связь между собою и как бы опрокидывают друг друга.
В Александре I мы имеем личность, в которой борются противоречивые влияния и настроения трагического порядка. Именно на этой канве вышиваются узоры самого разнообразного характера. И нет прямой возможности установить твердо, — где же и в чем истина? Одно только можно установить твердо, — эпоха Александра I утвердила в русском обществе, главным образом Петербурга, начала тех течений общественной и политической мысли, которые в конечном итоге привели Россию к 1917 году.
Вольтерьянство, осмеявшее национальные и государственные святыни, получило в России, в ее высших кругах, широкую популярность. Именно оно подготовило почву для развития масонства, а вслед за ним либерального и радикального мечтательства.
Эти мысли навеяны недавно вышедшей в Аргентине новой книгой Бор. Башилова — “Александр I и его время”. Но, читая эту книгу, видишь, что ее заглавие как-то невольно перелицовывается в другое — “Александр I и наше время”, ибо автор этой книги так широко и наглядно обрисовывает эту эпоху, что буквально осязательно видишь, откуда и из каких именно корней выросло наше настоящее, — выросло крушение Исторической России.
Книги Бор. Башилова интересны и значительны тем, что в них приводится обширный богатый, наглядный и, главное, документальный материал, с которым нельзя не считаться и которым нельзя пренебречь при объективном анализе последних двух столетий, но который обычно замалчивается так называемыми “прогрессивными” обозревателями.
В реферируемой книге мы видим длинный ряд ссылок на самые разнообразные источники — литературные и исторические. Эти ссылки и цитаты дают читателю возможность познакомиться с теми областями нашей исторической жизни, о которых в учебниках не говорят, но которые под прикрытием внешних событий очень часто играли, как и теперь играют, решающую роль.
Мы позволили себе остановиться на эпохе Александра I главным образом потому, чтобы побудить русского читателя поближе познакомиться с историей Родной Земли. Ибо никак нельзя ни делать выводы из настоящего, ни строить планы на будущее, не зная прошлого, — все связано в жизни и неизбежно одно вытекает из другого. Часто приходится читать мечтательные проекты о Грядущей России — в отрыве от ее прошлого. И получается постройка на песке, заведомо негодная.

М. М. Спасовский
“Россия” (Нью-Йорк).

ЦАРЬ ПРАВДЫ И МИЛОСТИ
(Из рецензии М. Спасовского на книги Б. Башилова “Рыцарь Времен Протекших” и Н. Потоцкого “Император Павел I”)
Обе эти книги интересны, но их сравнивать нельзя, — они написаны в разных плоскостях. Н. Потоцкий повествует, Бор. Башилов анализирует. Н. Потоцкого интересует внешняя сторона жизни, хроника событий и он эту хронику преподносит читателю мастерски, очень аккуратно, добросовестно и обстоятельно. Бор. Башилов касается этой хроники лишь попутно, поскольку она помогает ему раскрывать главную поставленную им задачу: — кто и почему именно чернили память Павла I-го, — кто и за что именно убили Его?
Как видит читатель, авторы подходят к личности Императора с разных сторон, но оба они исходят из одной мысли — опровергнуть клевету, возведенную я до сих пор возводимую на Государя Павла Петровича, смыть с Его личности всю погань злостных измышлений и документально доказать и подтвердить, что Павел I не был ни тираном, ни сумасшедшим, а глубоко-верующим, вдумчивым и, главное, народным Царем, для которого утверждение блага всего народа было неизмеримо выше узких интересов привилегированных аристократических кругов Петербурга и Москвы.
Но к решению поставленной задачи Н. Потоцкий подходит в своем раскрытии закулисных придворных интриг, главными мастерами которых были некоторые английские круги, масонство и высшее русское дворянство.
Об Императоре Павле Петровиче написано очень много книг. Все их оценивать можно только с точки зрения их исторической обоснованности и с точки зрения государственного значения реформ Павла. В этом отношении труд Бор. Башилова глубже и шире по содержанию, но суше по изложению чем повествовательно написанная книга Н. Потоцкого. И если спросить, какая из книг этих авторов лучше, ответить можно одно: — лишь обе взятые, эти книги дадут более или менее законченную картину жизни, деятельности и судьбы трагически погибшего Императора, — дадут картину обоснованную, без тени отсебятины. И настолько обоснованную, что ее или нужно принять полностью или тупо отвергнуть в целом, ибо опровергнуть что-либо написанное в этих книгах невозможно.
В этом смысле обе книги представляют собою несомненно важный вклад в дело освещения личности Императора Павла Петровича. Единственно, что можно было бы поставить в некоторый упрек обоим авторам это то, что ни один из них не охватил жизнь и работу Императора в исчерпывающем объеме, но требовать это в условиях пребывания в эмиграции нельзя. То, что сделано авторами в этих условиях, сделано хорошо.

“Русское Воскресенье” №97 (Париж).

На главную