26.02.2023
Архіепископъ
Никаноръ (Бровковичъ)
Поученія о слѣдствіяхъ паденія первыхъ человѣковъ.
1877г.
Поученіе 1-е.
И вражду положу между тобою и между женою, и между сѣменемъ твоимъ и между Сѣменемъ тоя. Той твою блюсти будетъ главу, и ты блюсти будеши его пяту. (Быт. 3, 15)
Чѣмъ же кончилась исторія паденія первыхъ человѣковъ? Она не кончилась и не кончится во вѣки вѣковъ ни для Адама, ни для потомства его, ни даже для обѣтованнаго Сѣмени его, для Искупителя міра. Разъ совершенный первый Адамовъ грѣхъ имѣетъ вѣчное значеніе для человѣчества, для вселенной, для самаго Бога. Обнять умомъ слѣдствія перваго паденія невозможно, если этотъ умъ ограниченный не Божественный. А въ одной бесѣдѣ невозможно обнять и то, что въ этомъ предметѣ постигаетъ ограниченный умъ, даже нашъ скромный умъ.
Мы теперь укажемъ только то, какіе первые слѣды обнаружились по паденіи человѣка, и расположимъ наше слово по руководству слова Божія, по Библіи.
Въ смятеніи совѣсти почувствовавъ нужду скрыть свою преступность отъ правды Божіей, а въ помраченіи ума укрывъ свою грѣховую срамоту въ листьяхъ дерева, Адамъ и Ева услышали гласъ Господа Бога, ходящаго въ раю по полудни. По невѣдомымъ намъ, но по привычнымъ имъ признакамъ они ощутили особенную близость Божію, особенное присутствіе Господа Бога около себя въ раю, около полудня. Дневной зной произвелъ тишину въ природѣ, но не въ сердцахъ первыхъ преступниковъ воли Творца. Сердца эти крѣпко тревожно бились и возбуждали внѣшнее душевное чутье прислушиваться въ страхѣ, что изъ всего этого выйдетъ. Богъ приближается... Увы! не радостью вздрогнули эти сердца, а стыдомъ и трепетомъ. Преступники глубже прячутся отъ Бога въ тѣни древесныхъ листьевъ, во мракѣ мятущейся самоосуждающей и самооправдающей совѣсти. Въ противныя стороны движимое милосердіемъ, зовущимъ къ покаянію, и правдою, готовою покарать, Божіе всевѣдѣніе издаетъ антиномически – странный для мысли человѣческой, понятный только для углубляющагося ума вопль: «Адаме! гдѣ еси?! Адамъ! ужели ты скрылся, отъ Меня, отъ Моей любви, отъ Моего всевѣдѣнія, отъ Моей правды скрылся? И въ листьяхъ дерева скрылся, – думаешь, листья тебя заступятъ отъ Меня!? Такъ глубоко ты палъ!? Даже Мои свѣтлыя очи затрудняются проникнуть во мракъ бездны, въ которой ты очутился; затрудняются потому, что отвращаются съ омерзеніемъ... Гдѣ ты Адамъ?! Встань, подымись, приблизься, покайся»!! – Увы! Первый грѣхъ дѣлаетъ въ Адамѣ свое дѣло – плодитъ другіе грѣхи. Адамъ не кается, Адамъ объясняется, съ Богомъ объясняется и извиняется, объясняетъ свое странное поведеніе, какъ естественное, извиняетъ свою вину, какъ невольную, – онъ долженъ былъ такъ поступить и не могъ иначе поступить. Адамъ отвѣчаетъ: «голосъ Твой я услышалъ, что Ты ходишь въ раю, и убоялся, потому что я нагъ, и скрылся». Отчего же убоялся, а не по прежнему стремился, какъ сынъ къ Отцу? Откуда же это сознаніе позора наготы и порывъ убѣжать и скрыться отъ Бога?! И Господь Богъ вѣщаетъ: «кто возвѣстилъ тебѣ, что ты нагъ? Вѣдь прежде ты этого не зналъ. Не оттого ли это, что ты ѣлъ отъ древа, отъ котораго одного Я заповѣдалъ тебѣ не вкушать плодовъ, а ты отъ него вкусилъ?» Согрѣшихъ, Отче, на небо и предъ Тобою, – оставалось Адаму сказать. Но увы! Онъ извиняетъ себя, – этого мало; онъ обвиняетъ въ своемъ грѣхѣ другихъ, – кого? Ближайшее къ себѣ родное существо – жену, ее выдаетъ головою, – этого мало; самого Бога винитъ; а не виноватъ въ грѣхѣ его только одинъ, это онъ самъ, Адамъ, а все прикосновенное къ нему повинно, начиная съ Самого Бога! И говоритъ Адамъ: «жена, которую Ты далъ со мною, та мнѣ дала отъ древа, и я ѣлъ». Это значило: я не согрѣшилъ бы, еслибъ Ты, Боже, не далъ мнѣ жену; не согрѣшилъ бы, еслибъ она не была такъ близка ко мнѣ – плоть отъ плоти и кость отъ кости моей, – она мнѣ дала плодъ запрещенный, она хотѣла, чтобъ я ѣлъ, съ нея Господи и взыщи, а съ меня что спрашивать? Вѣдь ты же ее создалъ, и изъ-за нея я все потерялъ. Видите ли, что всѣ движенія смятеннаго сердца перваго грѣшника не поражаютъ рыцарскимъ благородствомъ? Все это, – сказать бы на современномъ языкѣ, – низко до противности! Господь Богъ отвернулся отъ Адама и рече Господь Богъ женѣ: «что сіе сотворила еси?! Ты виновата, покайся, сознайся». – Нѣтъ Господи, не виновата и я. И рече жена: «змій прельсти мя и ядохъ, – змій виноватъ, онъ прельстилъ, обманулъ, онъ говорилъ такія хорошія слова, что я устремилась къ хорошему, хотѣла лучшаго, что естественно, – но виновата ль я, если онъ меня обманулъ? Вѣдь я не всевѣдущая!» – А ни словомъ не касается того, зачѣмъ же она повѣрила змію, не повѣрила мужу и Богу, – повѣрила, что Богъ завистливъ, обязательной любви къ Богу предпочла свою ничтожную прихоть и гордо задумала сравняться съ Богомъ. – Змію уже не говоритъ Господь Богъ: зачѣмъ ты это сдѣлалъ? Змій отчетливо зналъ то, что онъ творилъ; онъ богоненавистникъ, онъ человѣкоубійца бѣ искони. Что сотворилъ? То и сотворилъ, что сотворилъ: хотѣлъ погубить человѣка и погубилъ, дѣло Божіе погубилъ; хотѣлъ оскорбить Бога, и оскорбилъ, разрушилъ Его божественный творческій планъ. Не къ чему и спрашивать. Не вызывая змія къ сознанію вины, для него уже невозможному, Господь Богъ прямо уже изрекаетъ приговоръ змію, – змію сперва какъ животному, послужившему орудіемъ для погибельнаго дѣла:
яко сотворилъ ecи сіе, проклятъ ты отъ всѣхъ скотовъ и всѣхъ звѣрей земныхъ... За что же Богъ казнитъ невинную тварь, вѣдь она невиновата? Невиновата въ дѣлахъ человѣка и вся земля; однакоже и она проклята Богомъ въ дѣлахъ человѣка, чтобы служить не только печальнымъ памятникомъ человѣческаго грѣхопаденія, но и казнію за грѣхъ. Затѣмъ изрекаетъ Богъ приговоръ змію, какъ діаволу... Обратите вниманіе на это изреченіе, полное наиглубочайшаго Божественнаго смысла. Это изреченіе носитъ имя первоевангелія, потому что оно было первымъ благовѣстіемъ искупленія, изреченнымъ устами самого Бога.Говоритъ Господь Богъ змію діаволу, предопредѣляя дальнѣйшую судьбу его и отношеніе къ человѣку и къ Богочеловѣку:
и вражду положу между тобою и между женою, и между сѣменемъ твоимъ и между Сѣменемъ тоя: Той твою блюсти будетъ главу, и ты блюсти будеши его пяту. Помните, мы сказали, что это изреченіе полно глубочайшаго многосторонняго смысла, и вдумайтесь. Положу, устрою, допущу, направлю Я, Господь Богъ, вражду, войну, брань, – между кѣмъ и кѣмъ вражду? Между тобою, зміемъ діаволомъ, и между женою, Евою и пречистою дѣвою Богородицею, и между сѣменемъ твоимъ, сѣменемъ змія – всѣми зміями, сѣменемъ сатаны – всѣмъ сонмомъ злыхъ людей, сѣменемъ самаго зла, разлитой во вселенной, и Сѣменемъ той жены, Евы, всѣмъ человѣчествомъ, порожденнымъ отъ Евы, частнѣе – всѣмъ сонмомъ добрыхъ людей, всѣмъ сѣменемъ добра, осуществляемаго человѣчествомъ, сѣменемъ Дѣвы Маріи Богородицы, Искупителемъ человѣковъ, Іисусомъ Христомъ. Той твою блюсти будетъ главу... Кто Той? Сѣмя Дѣвы Маріи, Господь Іисусъ Христосъ будетъ блюсти главу змія діавола, чтобы ее раздавить пятою; сѣмя добра будетъ блюсти главу зла, чтобъ ее раздавить въ мірѣ; сѣмя добрыхъ людей, чтобъ одолѣть міровое зло; сѣмя Евы, все человѣчество, будетъ блюсти главу змія діявола, чтобы побороть его. И ты блюсти будешь его пяту. – Ты, змій – діаволъ, будешь блюсти – подстерегать пяту, чтобъ ее ужалить, чтобъ черезъ пяту вылить свой ядъ въ цѣлое тѣло, – чрезъ пяту – чрезъ самыя низшія чувственныя человѣческія склонности. Представимъ теперь цѣльную міровую картину, освѣщаемую первоевангеліемъ; она будетъ картиною жизни всего человѣчества и всего божственнаго домостроительства нашего спасенія.Вотъ змій діаволъ подползъ къ безпечной Евѣ и вылилъ въ нее свой ядъ, ужаливъ ее въ пяту, въ чувственныя ея склонности, въ порывы легкомыслія и гордости. Вотъ у змія сатаны сѣмя – его клевреты діаволы и ихъ порожденіе, зло. Это сѣмя воюетъ съ сѣменемъ Евы, съ человѣчествомъ. Змій жалитъ все человѣчество въ пяту, въ низшія, большею частію, плотскія склонности; оттуда чрезъ пяту ядъ зла разливается смертельною заразою по всему тѣлу человѣчества; человѣчество въ единицахъ и во всей совокупности гибнетъ, но гибнетъ, борясь со зломъ, съ представителями зла на землѣ, съ самимъ источникомъ смертоноснаго яда сатаною, чтобы по возможности побороть его. Но одолѣть его человѣчество, все пораженное смертоноснымъ ядомъ, безсильно. По преемству сѣмени отъ первоматери Евы раждается вожделѣнная всему человѣчеству Дщерь, Дѣва Марія, пронареченная Матерь обѣтованнаго Сѣмени, Богочеловѣка Іисуса Христа. Змій и здѣсь съ своимъ жаломъ, какъ только родилось это святыхъ святѣйшее Сѣмя, Младенецъ Іисусъ. Еслибъ Іисусъ былъ человѣкъ, родившійся естественно, то ядъ сатаны поразилъ бы и Его смертію временною и вѣчною. Но Іисусъ былъ сынъ пречистой Матери отъ Духа Свята, чистой отъ всякой скверны. Ядъ грѣха поражалъ Его только своими послѣдствіями, немощами и болѣзнями тѣлесными, но безсиленъ былъ отравить Его душу своимъ существомъ. По Божію предопредѣленію, попущено яду змія поразить Богочеловѣка Іисуса даже до смерти... Но смерти только временной. Это было, по священно-таинственному изреченію, Богохитростное льщеніе. Тутъ-то въ нѣдрахъ смерти и ада, обѣтованное Сѣмя и наступило на голову змія, змія древняго, діавола – сатаны; наступило, чтобъ окончательно ее растереть...
Припомните здѣсь пасхальную пѣснь:
Христосъ воспресе изъ мертвыхъ, смертію смерть поправъ, или по старинному напѣву: смертію на смерть наступивъ и сущимъ во гробѣхъ животъ даровавъ. Эта пѣснь и имѣетъ именно тотъ смыслъ, который мы выясняемъ, – смыслъ первоевангелія. Пораженный зміиннымъ ядомъ Христосъ умеръ по плоти; но именно посредствомъ собственной тѣлесной смерти, онъ наступилъ на голову смерти, на голову ея виновника, человѣкоубійцы змія и наступивъ попралъ главу змія своего побѣдною пятою; послѣ чего воскресши самъ, даровалъ жизнь всѣмъ, сущимъ во гробахъ, всѣмъ пораженнымъ зміиннымъ ядомъ, всѣмъ ужаленнымъ его жаломъ...Помните же, что и мы – сѣмя Евы съ одной стороны, сѣмя Христово съ другой. Помните, что и въ каждомъ изъ насъ идетъ вражда, совершается борьба сѣмени добра съ сѣменемъ зла, какъ и во всемъ человѣчествѣ, какъ и во всемъ мірѣ. Помните, что и за каждымъ изъ насъ, скрытно и коварно, ползаетъ змій искуситель; онъ норовитъ впустить свое жало въ нашу пяту, въ наши немощныя склонности, въ нашу чувственность, въ нашу жадность, въ наше легкомысліе, въ наше любопытство – желаніе самимъ переиспытать все, переиспытанное человѣчествомъ, въ нашу гордыню – возстаніе на Бога и Слово Его, на Его посланниковъ и преданія ихъ, преданія и завѣты Свято-отеческіе. Змій ужалилъ насъ незамѣтно, и будто сперва не больно, даже какъ будто пріятно, но ядъ заразитъ собою всю кровь, поразитъ смертельно весь духовный строй нашъ... Тутъ-то и нужно возвести очи горѣ, какъ Евреи, уязвляемые зміями, возводили очи горѣ къ мѣдному змію, вознесенному Моѵсеемъ въ пустыни, – возводить очи къ обѣтованному Сѣмени, распятому на крестѣ и смертію смерть поправшему, и вопить воплемъ погибающихъ:
Господи! Спаси ны, погибаемъ... О Господи, спаси же. О Господи, поспѣши же, да не погибнемъ до конца. Аминь.1877 г.
«Прибавленія къ Херсонскимъ Епархіальнымъ Вѣдомостямъ». 1887. № 24. С. 1025-1032.
Поученіе 2-е.
Яко единѣмъ человѣкомъ грѣхъ въ міръ вниде и грѣхомъ смерть, и тако смерть во вся человѣки вниде, въ немже вси согрѣшиша. (Рим. 5, 12)
Первымъ виновникомъ перваго грѣха первыхъ людей былъ змій – діаволъ, ему первому и первый грозный приговоръ праведнаго Судіи. Ева была второю виновницею грѣха; къ ней-то теперь сряду послѣ змія обращается карательный, карательно милующій голосъ праведнаго и милосердаго Бога Творца и Отца и Спасителя. И женѣ Господь рече:
умножая, умножу печали твоя и воздыханія твоя; въ болѣзнѣхъ родиши чада, и къ мужу твоему обращеніе твое, и той тобою обладати будетъ. Первый грѣхъ повлекъ за собою и общее наказаніе для всѣхъ людей, о которомъ мы сейчасъ скажемъ. Но этимъ приговоромъ Господь назначилъ исключительное наказаніе за грѣхъ женѣ и всѣмъ женамъ. Азъ Господъ Богъ умножая умножу печали твои и воздыханія твои, скорби и страхи въ беременности твоей; въ изнурительной и тяжкой болѣзни ты будетъ рождать дѣтей; и будетъ тебѣ присуще постоянное соединенное со страхомъ влеченіе къ мужу твоему, и тотъ будетъ господствоватъ надъ тобою (Быт. 3, 16). Этотъ карательный приговоръ показываетъ, что до грѣхопаденія отношенія между Адамомъ и Евою были нѣсколько иныя: это были отношенія или совершеннаго равенства до тожества, или же кромѣ того въ сердцѣ Адама лежало еще чувство особой почтительности къ Евѣ, какъ къ послѣднему совершеннѣйшему созданію Божію. Теперь бытъ человѣка падшаго и отношенія его къ другимъ, безъ сомнѣнія, представляютъ только развалину быта райскаго. Теперь въ настоящемъ строѣ нашей жизни мы усматриваемъ гармонію жизни райской, только какъ сквозь тусклое стекло. Глядя на райское житіе сквозь тусклое стекло настоящаго нашего разумѣнія, о гармоніи чувствъ между невинными Адамомъ и Евою мы можемъ гадать отчасти по слѣдующимъ словамъ св. Апостола Петра: мужіе! вкупѣ живите съ своими женами по разуму, воздающе сосуду женскому честь какъ немощнѣйшему, какъ болѣе слабому и хрупкому сосуду, тѣмъ болѣе, что вы и сонаслѣдники съ ними благодатныя жизни (1 Петр. 3, 7). Настоящія же, ставшія естественными по грѣхопаденіи, отношенія между мужемъ и женою, изображены въ слѣдующемъ наставленіи св. Апостола Павла, которое и читается при браковѣнчаніи: жены, своимъ мужемъ повинуйтеся, якоже Господу: зане мужъ глава есть жены, якоже и Христосъ глава церкве. Мужіе, любите своя жены, якоже и Христосъ возлюби церковь. Тако должни суть мужіе любити своя жены, яко своя тѣлеса. Кійждо каждый изъ васъ свою жену пустъ любитъ такъ, какъ и себя, а жена да боится своего мужа. И сколько бы ни ратовали мудрецы вѣка за такъ называемую эмансипацію другаго пола, сколько бы ни воинствовали сердца самаго этого пола за большую свою свободу, приговоръ Божій, изреченный грѣшницѣ Евѣ, сталъ закономъ природы, которую люди безсильны пересоздать: всему существу жены присуща соединенная съ любовію страшливость въ отношеніи къ мужу. И вырывать ее изъ сердца значило бы не только возставать на законъ Божій, но и растлѣвать природу. Безъ сомнѣніи, и чадородіе въ раю, для невинныхъ людей, по первоначальнымъ планамъ Творца, ограждено было иными условіями. О настоящемъ чадородіи говоритъ Христосъ Спаситель: жена, егда рождаетъ, скорбь иматъ, яко пріиде годъ ея, насталъ ея часъ; егда же родитъ отроча, не помнитъ скорби отъ радости, что родился человѣкъ въ міръ (Іоан. 16, 21). Говорятъ по опыту, что это самая высокая изъ земныхъ радостей – радость матери, родившей человѣка въ міръ, родившей свое собственное дитя, свое продолженіе, второе свое я. Вотъ, видно, эта-то радость чадородія и была предопредѣлена Творцомъ для матерей невинныхъ до грѣхопаденія, – глубочайшая радость безъ всякой примѣси тревогъ, страховъ и невыразимыхъ болѣзней, которыя такъ часто оканчиваются и смертію. Оттого-то теперь чадородіе составляетъ сколько назначенную Творцомъ задачу, для которой существуетъ другой полъ въ общей своей совокупности, столько-же и самую естественную и спасительную заслугу женщины: спасется жена – учитъ св. Апостолъ Павелъ, – ради чадородія, если пребудетъ въ вѣрѣ и любви и во святыни съ цѣломудріемъ (1 Тим. 2, 15). Вотъ назначеніе женщины, вотъ прямая заслуга ея въ жизни предъ Богомъ и человѣчествомъ: чадородіе, соединенное съ трудами, съ болѣзнями, съ смертною опасностію всегда, съ необходимостью питать и воспитывать дитя въ первые дни, въ первые годы по рожденіи со всею суммою этихъ безсонныхъ ночей надъ колыбелью дитяти, этихъ страданій не только своими болями, но и болями младенца, его криками, его томленіями, его нерѣдко предсмертною агоніею, которую почти всякая мать скорѣе согласилась бы вынести на себѣ, чѣмъ видѣть на своемъ порожденіи. Чадородіе – заслуга, хотя и естественная, но естественно требующая и самаго высокаго самоотверженія, почему Апостолъ и усвояетъ ей заслугу и вѣчнаго спасенія, только въ соединеніи съ общими христіанскими условіями снасенія: спасется жена чрезъ чадородіе, если при этомъ пребудетъ въ вѣрѣ и вѣрности, въ любви семейной и общей христіанской, и во святыни – въ христіанской чистотѣ нравовъ съ цѣломудріемъ.И Адаму рече Богъ:
яко послушалъ ecи гласа жены твоея и ялъ еси отъ древа, егоже заповѣдяхъ тебѣ сего единаго не ясти, отъ него ялъ еси: проклята земля въ дѣлѣхь твоихъ... Въ потѣ лица твоею снѣси хлѣбъ твой, дондеже возвратишься въ землю, отъ неяже взятъ ecи: яко земля ecи, и въ землю отъидеши. Въ этомъ приговорѣ обнаруживается, что наказаніе за грѣхъ было естественнымъ слѣдствіемъ грѣха и точнымъ ему соотвѣтствіемъ. Смысла этого приговора никогда не исчерпаешь. Но вотъ его смыслъ по нашему разумѣнію: ты послушалъ гласа жены твоея и не послушалъ гласа Божія; Богъ говорилъ тебѣ: смертію умрешь, когда вкусишь отъ запрещеннаго древа; а жена говорила: вкушай, будешь, яко Богъ безсмертный, вѣдая доброе и лукавое, вѣдая все; – тебѣ дарованы были въ твою волю всѣ блага райскія, въ покорность тебѣ приведена была вся природа, Богъ запретилъ тебѣ вкушать только отъ древа познанія добра и зла, одно только древо изъялъ изъ твоей власти, чтобы напомнить тебѣ о твоей ограниченности, чтобъ испытать твою покорность; но ты захотѣлъ быть обладателемъ всего, захотѣлъ быть равенъ Богу, повѣрилъ діаволу, что Богъ завистливъ, возсталъ на Бога и оскорбилъ его безконечно, – разорвалъ съ нимъ свой союзъ, и какъ глава природы, разорвалъ естественный союзъ и самой природы съ Богомъ, источникомъ жизни и всякаго блага. Такъ вотъ жe: не ты проклятъ, въ тебѣ есть еще остатокъ добра, которое нельзя проклинать, но проклята земля за тебя и для тебя, проклята въ дѣлахъ твоихъ; чрезъ нее и тебя будетъ преслѣдовать проклятіе вмѣсто райскаго благословенія; вмѣсто того, чтобы счастливо наслаждаться райскимъ обиліемъ, теперь ты со скорбію будешь питаться отъ нея во всѣ дни жизии твоей; вмѣсто райскихъ деревъ и плодовъ, она произраститъ тебѣ тернія и волчцы, и будешь питаться полевою травою; вмѣсто того, чтобы въ покоѣ и веселіи сердца воздѣлывать и хранить рай, въ потѣ лица твоего будешь ѣсть хлѣбъ твой; вмѣсто того, чтобы вкушать отъ древа жизни и быть безсмертнымъ, теперь ты въ уреченное время возвратишься въ землю; захотѣлъ быть Богомъ и отпалъ отъ Бога – источника жизни. Ты забылъ, что цѣлою половиною своего естества ты прахъ, теперь и возвратишься въ прахъ: земля еси, и въ землю отыдеши.И сказалъ Господь Богъ въ единствѣ своего тріѵпостаснаго естества:
вотъ Адамъ сталъ, какъ одинъ изъ насъ, зная добро и зло (Быт. 3, 22); онъ былъ и сперва, какъ одинъ изъ насъ по образу нашему и по подобію, чистый и святой, ограниченный, но предназначенный къ вѣчному усовершенствованію; онъ захотѣлъ стать сразу, яко Богъ, вѣдая все и добро – какъ волю Божію, и зло – какъ отрицаніе воли Божіей, захотѣлъ ограниченнымъ опытомъ дознать, что Богъ зналъ всевѣдѣніемъ, и дозналъ, и отпалъ отъ добра – источника жизни и блага, и теперь станетъ развиваться во злѣ; теперь онъ умеръ духовно, и станетъ глубже и глубже ниспадать на дно адово, поэтому для него вредно и тѣлесное безсмертіе; и нынѣ какъ бы онъ не простеръ руки своей, и не взялъ также, какъ и прежде, отъ древа жизни, и не вкусилъ, и не сталъ жить вѣчно». И изринулъ его Господь Богъ изъ сада Едемскаго, чтобъ воздѣлывать землю, изъ которой онъ взятъ. И изгналъ Адама и поставилъ у сада Едемскаго херувима и пламенный мечъ обращающійся, чтобы охранять путь къ древу жизни.Ботъ какъ мы должны представлять всю совокупность послѣдствій перваго грѣха. Рай имѣлъ двойственное значеніе, чувственно-духовное, былъ началомъ жизни небесной на землѣ, былъ связью земли съ небомъ. Адамъ былъ единство двухъ естествъ, небесно-духовнаго и тѣлесно-земнаго, но съ существеннымъ господствомъ духовнаго надъ плотскимъ. Будучи главою земной природы, онъ составлялъ въ себѣ связь природы съ Богомъ Творцомъ. Смертный по тѣлесной природѣ, онъ могъ вкушать отъ символическаго древа жизни, бывшаго образомъ и прообразомъ Сына Божія Спасителя міра, и быть безсмертнымъ по тѣлу, пока не одухотворился бы до болѣе полнаго перехода въ сферы небесныя. Древо познанія добра и зла было символомъ человѣческой ограниченности, было сдерживающею машиною, маятникомъ въ часахъ, ключемъ неба и ада, источникомъ разрыва между добромъ и зломъ. Адамъ вкусилъ отъ плода запрещеннаго и произвелъ этотъ роковой разрывъ. Произвелъ разрывъ между собою и Богомъ. Произвелъ разрывъ въ своемъ собственномъ существѣ, между естествомъ духовнымъ и тѣлеснымъ, съ подчиненіемъ перваго, духовнаго чувственному. Произвелъ разрывъ между Богомъ и видимою природою, такъ какъ былъ первымъ звеномъ, связующимъ землю съ небомъ. Произвелъ разрывъ первобытной гармоніи между собою, какъ царемъ природы, и прежде подчиненною ему природою. Отсюда приговоръ отверженія отъ Бога, смерть вѣчная и временная. Отсюда омертвѣніе духовнаго человѣка и омраченіе духовнаго зрѣнія. Отсюда крайне ограниченный остатокъ духовной силы проникать въ небо и закрытіе рая для разбитаго человѣческаго чувства. Отсюда потеря полнаго господства надъ внѣшнею природою и возстаніе этой природы на человѣка. Отсюда обладаніе въ человѣкѣ грѣховной стороны надъ жалкими остатками добра, – отсюда тройственная похоть: похоть плоти, похоть очесъ и гордость житейская. Отсюда рабство и служеніе сатанѣ. Отсюда порча всей природы человѣка, всѣхъ силъ, способностей и законовъ ея, въ томъ числѣ порча первозданнаго закона, первобытной силы и способности продолженія рода. Отсюда и первородный грѣхъ, который, какъ естественная наслѣдственная порча человѣческой природы, передается отъ прародителей потомству, отъ родителей дѣтямъ, отъ первыхъ человѣковъ всему человѣчеству. Это всеобщій законъ природы.
Собираютъ ли съ терновника виноградъ, – учитъ Христосъ Спаситель, – или съ репейника смоквы? Такъ всякое древо добрее приноситъ и плоды добрые, а худое древо приноситъ и плоды худые. Не можетъ дерево доброе приносить плоды худые, ни дерево худое приноситъ плоды добрые (Матѳ. 7, 16-18).Посему учитъ св. апостолъ Павелъ,
какъ однимъ человѣкомъ грѣхъ вошелъ въ міръ и грѣхомъ смерть, – такъ и смерть, вмѣстѣ съ грѣхомъ, вмѣстѣ съ порчею природы, перешла во всѣхъ человѣковъ, потому что въ Адамѣ мы всѣ согрѣшили (Римл. 5, 12)... Зачѣмъ же это? Вѣдь это несправедливо? Вѣдь мы не согрѣшали въ Адамѣ? Нѣтъ, согрѣшили, мы всѣ были въ немъ; а если бы были и внѣ его вмѣстѣ съ нимъ, непремѣнно согрѣшили бы такъ же, какъ и онъ; и по собственной волѣ и по предопредѣленію. Это предопредѣлено. Это таинственный планъ божественнаго домостроительства... Ибо если преступленіемъ одного, – объясняетъ эту тайну Апостолъ (Рим. 5, 15-17), подверглись смерти многіе, то тѣмъ болѣе благодать Божія, чрезъ одного человѣка Іисуса Христа, преизбыточествуетъ для многихъ. Ибо если преступленіемъ одного смерть царствовала посредствомъ одного, – то тѣмъ болѣе пріемлющіе обиліе благодати и даръ праведности будутъ царствовать въ жизни посредствомъ единаго Іисуса Христа. Аминь.1877 г.
«Прибавленія къ Херсонскимъ Епархіальнымъ Вѣдомостямъ». 1888. № 1. С. 3-10.