Глупый вопрос. Ведь каждый россиянин знает, что отмечает «День защитника отечества». Отличники даже скажут о том, что «23 февраля 1918 года, под напором  врагов рабочее и крестьянское правительство провозгласило необходимость создания вооружённой силы». Во всяком случае, именно так описывал появление данного «праздника» сам отец Красной армии Лейба Бронштейн.
   Разумеется, подобная трактовка является советским пропагандистским штампом, а в действительности в этот день происходили совсем другие события — 23 февраля 1918 года большевики приняли немецкий ультиматум о капитуляции России в Первой мировой войне.
   По условиям этого ультиматума Советское правительство должно было признать независимость Курляндии, Лифляндии, Эстляндии, Финляндии и Украины — они становились отдельными государствами. Вывести свои войска с их территории, передать Турции Анатолийские провинции,демобилизовать армию, разоружить флот в Балтийском и Черном морях, признать невыгодный для России русско-германский торговый договор 1904 года и разрешить беспошлинный вывоз в Германию руды и иного сырья, а также выплатить контрибуции и репарации.
   В 7 часов утра 24 февраля Ленин телеграфировал в Берлин: «Совет Народных Комиссаров постановил условия мира, предложенные германским правительством, принять и выслать делегацию в Брест-Литовск».
   В ходе подписания Брестского мира Россия лишалась территории в 1 210 000 квадратных километров с населением более 60 миллионов человек, теряла 1/3 пахотных земель, 40% промышленности, в том числе около 90% угледобычи и 73% чёрной металлургии. На отчуждённых территориях проживало 40% всех промышленных рабочих.
   В 1918-ом году деморализованная и разагитированная революционной пропагандой армия бросала оружие и бежала от врага, попутно расстреливая собственных офицеров. Мужики спешили домой грабить барские усадьбы и делить землю. И именно на этот образ «защитника отечества» должны равняться русские солдаты и офицеры? Серьёзно?
   В нашей истории есть масса памятных дат победы русского оружия и беспримерного героизма русских воинов. Например, днём Русской армии можно считать 6 мая — день Георгия Победоносца, в который традиционно вручали и освящали Боевые Знамёна и поминали всех воинов, погибших за Россию. Также можно вспомнить первую победу объединённой русской армии 8 сентября на Куликовом поле, 5 апреля — день ледового побоища и массу других, ныне забытых дат.
   Российское общество должно осмыслить свою историю и верно расставить систему координат, вернуть себе историческую память, гордость и достоинство.

ИСТОРИЯ 23 ФЕВРАЛЯ, ИЛИ «ДЫБОКРЫЛОНТАЙ»
 

 Часть I. «А двадцать третье ли?», и «что такое – «праздник»?

Каждый год гражданам в РФ приходится «праздновать» весьма странные официальные выходные дни, которые по советской идеологической схеме называют «праздниками». Это «23 февраля» и «8 марта». Вроде бы – «праздники», вроде бы – «отмечают», только вот – что? Вроде бы – «наши», как пытаются утверждать патриоты, и даже, увы – некоторые православные, только вот на самом то деле – чьи? Что лежало в основе этих «праздников»? Какие реальные события и реальные факты с ними связаны? Давайте посмотрим – что же реально стоит и прячется за этими странными «праздниками». Что реально происходило в эти даты, и к чему тянут тех, кто разделяет «радость» по этому поводу. Для этого – дадим возможность голоса реальным участникам событий, реальным свидетелям и современникам тех событий. Пусть говорят свидетельства и документы.
   Но для начала давайте разберёмся с тем, а что же такое «праздник» в общественно-государственном смысле и отношении вообще, каким образом он появляется и для чего?
   В науке существует много теорий и концепций праздника, в частности:
- эмпирико-описательное направление;
- мифологическое направление;
- трудовая концепция;
- рекреативная;
- школа заимствования, как разновидность мифологической концепции;
- игровая теория праздника;
- философско-культурная (миросозерцательная).
и другие [1] .
   В самом общем смысле праздники могут быть разделены на:
- политические;
- религиозные;
- гражданские.
   Но для нас важно прежде всего другое – любой праздник может быть основой для манифестации некоего смысла, идеологии, указания на то, что ценно, что нет, и указанием направления действий, указанием «примера», как «нужно поступать» - то, с чем человеку и нации предлагается отождествлять и объединять себя, - то есть – быть способом этнокультурной идентификации и воспроизведения определённых смыслов [2].
   Имеет смысл ещё более сузить классификацию и разделить праздники по способу и причине их появления. Таковых будет два.
   Первый – это праздники циклические, повторяющиеся каждый год – такие, как – Новый Год, праздники сельскохозяйственного цикла, связанные с сезонными изменениями природы, и т.д.
   Второй – праздники, в основе которых лежит какое-либо единичное историческое событие, которое уже не повторится никогда, но смысл и значение которого, и идей, с ним связанных, считается «важным», «необходимым», «полезным», «правильным» и т.п., участники и фигуры этих событий – подаются как «образцы для подражания», «герои», «пример», их действия становятся «каноном и примером» и т.д., и поэтому – таковые даты и события, произошедшие в них, объявляются «положенными» к ежегодному празднованию и чествованию в дальнейшем.
   Итак, перейдём напрямую к конкретике двух упомянутых праздников большевицкой идеологической системы, которые сегодня в несколько видоизменённом варианте существуют в РФ. Оба они по своему происхождению относятся ко второй группе – праздники, в основе которых лежит некое конкретно-историческое событие, смысл и идеология которого постулируются, как «ценные», «правильные» и «обязательные к подражанию и повторению».
   И тут возникают закономерные, правильные и совершенно необходимые для каждого гражданина и просто свободного здравомыслящего человека вопросы. Так что же там «ценного» и какие реальные события тогда происходили? Кто же основные участники этих событий, и что ценного и достойного для примера и подражания в их поведении? Действительно ли это – праздник, или очередные идеологические партийные обман и глумление? К чему же именно, и на каком реальном основании каждый год влекут миллионы людей, (не знающих истории и не задумывающихся над этим, как правило) куда их, в том числе – православных, влечёт эта циклическая ритуализированная «сопричастность»?
   Давайте посмотрим на теперь уже «символически» и полуофициально взаимосвязанные в гендерном отношении комиссарские «23 февраля» и «8 марта». В данной статье – преимущественно на «23 февраля».
   Кстати, любителям порассуждать на темы «...да что там, уже, это же просто день мужчин такой», или «ну это же просто день женщин», напомню, что 23 февраля и 8 марта — это один и тот же день в разных календарях. И выдумавшие эти «праздники» Лейба Бронштейн (Троцкий) и Клара Цеткин с Розой Люксембург об этом прекрасно знали. Кстати – Бронштейн-Троцкий «по совместительству» придумал ещё и саму РККА, начав формировать части из пленных австро-венгров, латышей и китайцев. Видимо, они, по его частному мнению Россию любили «как своё Отечество» лучше, чем те, кто против них ещё недавно сражался на фронтах Отечественной Войны, в которой, из-за подлого предательства большевиков, Россия потерпела поражение, хотя была накануне Победы, пока у власти был Император, в России была Монархия, а Россия была Империей.
   Сейчас в публикациях в интернете и в СМИ можно встретить ходульные фразы о том, что «никаких примечательных событий в этот день в 1918 году не происходило», и «дата 23 февраля была выбрана довольно случайным образом». Это не соответствует действительности более, чем полностью. Происходило. Только историческая правда в том, что ничего героического в этих событиях нет.
   Итак, с какими же событиями реально связаны даты 23 февраля и 8 марта? Об этом уже написано много, и только ленивый не найдёт в сети хоть какую-то информацию. Увы, можно найти и перепечатки старой советской пропаганды. Напомним самые главные события тех лет.
   23 февраля 1917 года – начало незаконного бунта, приведшего к т.н. «революции». «23 февраля в Петрограде стихийно начались антивоенные митинги», призывы революционеров «брататься с немцами» и призывы большевиков «повернуть оружие против Русской Армии» - и это в разгар Отечественной Войны!
    8 марта (н.с.) 1917 - день ареста Царской Семьи незаконным революционным правительством Керенского.
   23 февраля 1918 года – позорное бегство Дыбенко и красных революционных матросов от немцев под Нарвой и Псковом. Захват ими же цистерн со спиртом под Ямбургом. Позорное бегство, предварённое и сопровождаемое мародёрством, убийствами и грабежами русского мирного населения, которое они, казалось бы, должны были «защищать». Совмещённое, со страху, с попойкой.
   23 февраля 1918 года – начало капитуляции большевиков во Второй Отечественной (Великой Отечественной) Войне 1914-1918, сдавших все завоевания России и её саму врагу. Брест-Литовское предательство.
   Теперь давайте подробнее посмотрим на факты.
   «23 февраля 1918 года в 10.30 утра Германия представила свои мирные условия, потребовав дать ответ на них не позднее чем через 48 часов. Советское правительство должно было признать независимость Курляндии, Лифляндии, Эстляндии, Финляндии, Украины, они становились отдельными государствами, и вывести свои войска с их территории, заключить мир с Украиной, передать Турции Анатолийские провинции, демобилизовать армию, разоружить флот в Балтийском и Черном морях и в Ледовитом океане, признать невыгодный для России русско-германский торговый договор 1904 г., предоставить Германии право наибольшего благоприятствования в торговле до 1925 г., разрешить беспошлинный вывоз в Германию руды и иного сырья, прекратить агитацию и пропаганду против держав Четверного союза» [3]. Важно понимать, что этим т.н. «миром» большевики перечёркивали все достижения и завоевания России в Отечественной Войне и отменяли все договоры с союзниками – важнейшее решение по Черноморским проливам и другим территориям, - в частности - секретное соглашение, подписанному послом России в Лондоне и министрами иностранных дел Англии и Франции 7 марта 1915 года. Это гарантировало решение Восточного Вопроса, Армянского вопроса и вопроса отношений славян, греков и турок. Россия отдавала не только освобождённые армянские территории Турции, но и территории бывшей Российской Империи.
   23 февраля большевики согласились на все условия врага, и Россия, которая при Императоре Николае Втором, по утверждению военного министра Британской Империи Уинстона Черчилля, находившаяся на пороге Победы, - оказалась, по сути, просто даже не в общем числе победителей, а проигравшей стороной. К 7 часам утра 24 февраля 1918 года в Берлине уже получили полное согласие большевиков на сдачу всех завоеваний России и на сдачу её самой. Вот что телеграфировал Ленин уже в 7 часов утра 24 февраля в Берлин: «Согласно решению, принятому Центральным Исполнительным Комитетом Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов 24 февраля в 4 1/2 часа ночи, Совет Народных Комиссаров постановил условия мира, предложенные германским правительством, принять и выслать делегацию в Брест-Литовск».
   В итоге, так называемый «мир» и был заключен 3 марта в Брест-Литовске. Интересно, как оценивала его вражеская сторона: позже А. Гитлер в «Майн Кампф» (1925) писал: «Я положил два этих договора /Брестский и Версальский/ рядом, сравнил их по пунктам и убедился, насколько бесконечно гуманным /для Германии/ был первый и сколь жестоким и бесчеловечным второй»[4]. Большинство советских и западных историков называли условия Брест-Литовского мира «драконовскими». По его условиям Россия лишалась территории в 780 тыс. кв. км с населением 56 млн чел., Османской империи отходили районы площадью 17 000 квадратных верст, а потеря Финляндии добавляла ещё 286 000 вёрст, что в сумме давало 1 063 000 квадратных вёрст, или 1 210 000 квадратных километров. Кроме того, северная граница УНР была проложена на десятки километров севернее нынешней границы между Украиной и Белоруссией. 1/3 своих пахотных земель, 40 % промышленности, в том числе около 90% угледобычи, 73% черной металлургии, 26% железных дорог, 90 % производства сахара; на отдаваемой большевиками врагу территории располагались 918 текстильных фабрик, 574 пивоваренных завода, 133 табачные фабрики, 1685 винокуренных заводов, 244 химических предприятия, 615 целлюлозных фабрик, 1073 машиностроительных завода (в совокупности составлявших 32 % государственных доходов) и где проживало 40 % промышленных рабочих; в результате изменения границ также «расчленялось» и само народное хозяйство бывшей Империи. Оккупированы не только Польша, но и Малороссия (Украина), Белоруссия, Прибалтика, Крым, часть Донской области, включая Донбасс, Таганрог, Ростов-на-Дону, вывести войска с территории Османской империи, а также передать ей округа Ардаган, Батумскую и Карсскую области. Был дополнительный русско-турецкий договор - «Соглашение оттоманского и русского правительств, последствием которого является мир и вечное братство» - он содержал требования изменения российско-османской границы, возвращение областей, входивших в состав Османской империи до Русско-турецкой войны 1877—1878 годов. От РСФСР требовалось: отвод армии из Анатолии, демобилизация армянских отрядов и согласие с запретом на концентрацию в Закавказье войск численностью более одной дивизии.

Патриарх Тихон откликнулся на брестскую капитуляцию так: «Заключённый ныне мир, по которому отторгаются от нас целые области, населённые православным народом, и отдаются на волю чуждого по вере врага, а десятки миллионов православных людей попадают в условия великого духовного соблазна для их веры, мир, отдающий наш народ и русскую землю в тяжкую кабалу, — такой мир не даст народу желанного отдыха и успокоения. Церкви же Православной принесёт великий урон и горе, а Отечеству неисчислимые потери».
   Поэт Максимилиан Волошин в декабре 1917 года написал стихотворение «Мир» («Брестский мир»), где были такие строки:
   «…С Россией кончено… На последях
   Её мы прогалдели, проболтали,
   Пролузгали, пропили, проплевали,
   Замызгали на грязных площадях…».
   Неосоветская пропаганда и сегодня пытается всеми неправдами «оправдать» предательство Ленина, Троцкого и Сталина. Но вернёмся к собственно «праздничному» «победному» и «военному» смыслу «23 февраля». Что же предлагали «праздновать»? Не много, ни мало - «День победы Красной Армии над кайзеровскими войсками Германии (1918 год)». Иногда утверждали другой вариант - «день создания РККА».
   Но и здесь - ни то, ни другое никак не соответствует действительности.
   Упоминание о создании армии, было, например, в «Декларации прав трудящегося и эксплуатируемого народа» (утверждена 3 (16) января 1918 г.). 4 (17) января, было оглашено «Положение об организации социалистической армии». Пытались связать (и такую пропаганду можно встретить и сегодня в недобросовестных, и попросту безграмотных публикациях в СМИ и интернете) и с воззванием «Социалистическое отечество в опасности!», которое было опубликовано 22 февраля. Хотя это всего лишь статья в одной из газет, а не документ, и не указ о создании армии.
   Но всё это «Днём создания РККА» не может быть никак, потому что Совнарком - Совет народных комиссаров РСФСР подписал декрет «О Рабоче-крестьянской Красной армии» не «23 февраля», а 15 (28) января 1918 года [5, 356]. И 13 апреля 1918 года из латышских стрелков была сформирована Латышская стрелковая дивизия, которая стала первой дивизией РККА. Декрет о создании Красного флота тоже был подписан не «23 февраля», а 11 февраля 1918 года.
   Каким же образом дата «23 февраля» возникла в качестве «праздничной»? Посмотрим сначала на историю этого вопроса, прежде чем перейдём к рассмотрению того, а что же там, собственно, происходило.
   Сначала, кстати, этот праздник назывался «Днём красного подарка».
   «Год спустя председатель Высшей военной инспекции РККА Николай Подвойский предложил отметить годовщину создания РККА, но сделал это слишком поздно – его заявка ушла во ВЦИК только 10 января 1919 года, и вовремя учредить праздник не успели. Тогда этим вопросом занялся Моссовет во главе с Каменевым. Лев Борисович предложил приурочить день рождения Красной Армии к другому празднику – Дню красного подарка. Это было что-то вроде благотворительной акции, инициированной ВЦИК: в этот день население должно было жертвовать подарки для красноармейцев. Однако 17 февраля, на которое был запланирован праздник, выпало на понедельник, поэтому и День красного подарка, и День Красной Армии решено было отметить в ближайшее воскресенье, то есть 23 февраля» [6].
   Вполне официально сомневался в целесообразности выбора такой даты и К.Е.Ворошилов. Вот что Ворошилов вспоминал в 1933 году в статье, посвящённой 15-летней годовщине РККА: «Кстати сказать, приурочивание празднества годовщины РККА к 23 февраля носит довольно случайный и трудно объяснимый характер и не совпадает с историческими датами».
   Важную роль в трактовке именно этой даты в качестве «праздничной» сыграл сам создатель РККА Троцкий – Лейба Бронштейн. В приказе Реввоенсовета Республики от 5 февраля 1923 года, подписанном Троцким, событие, послужившее поводом для праздника, определяется так:
   «23 февраля 1918 г., под напором врагов рабочее и крестьянское правительство провозгласило необходимость создания вооружённой силы» [3].
   Вопреки заверениям современных неосталинистов, Джугашвили в данном вопросе полностью поддержал идеи Троцкого, и Ворошилов был вынужден тут же оставить свои справедливые сомнения, поскольку «вождь и учитель», «безбожник №1 СССР», «Ленин сегодня» - Сталин, лично включил такую троцкистскую трактовку в свой сталинский «краткий курс». В «Кратком курсе истории ВКП(б)» и в приказе от 23 февраля 1942 года генсек Иосиф Джугашвили, известный под кличками «Коба», «Сталин» и другими, писал:
   «Молодые отряды Красной Армии, впервые вступившие в войну, наголову разбили немецких захватчиков под Псковом и Нарвой 23 февраля 1918 года. Именно поэтому день 23 февраля 1918 г. был объявлен днём рождения Красной Армии». А раз «товарищ Сталин» сказал, что «так и было» — значит, «так и было». И не важно, что все помнят, что реально было не так. Ну а дальше ни у кого официальных вопросов в виду опасения за свою жизнь просто не возникало. Эту пропаганду в дальнейшем преподавали в школах, воспевали в прессе и «художественных произведениях».
   «Именно тогда, в 30-е, появилась трактовка событий февраля 1918 года как «победы под Псковом и Нарвой, где немецким оккупантам был дан решительный отпор. Их продвижение на революционный Петроград было приостановлено. День отпора войскам германского империализма стал днём юбилея молодой Красной Армии», - писали в 1938 году «Известия» в статье с характерным подзаголовком «Тезисы для пропагандиста». …. Однако вскоре эта дата и эти «тезисы для пропагандиста» были включены в «библию» большевиков — «Краткий курс истории ВКП(б)». Соответствующая статья появилась в газете «Правда». Эта же версия включена в приказ наркома обороны Сталина от 23 февраля 1942 года» [7].
   И так «23 февраля» стало «днём разгрома кайзеровских войск под Нарвой и Псковом». Только уже во время разоблачения «культа личности» и хрущевской «оттепели» «великопобедные» сталинские выдумки стыдливо смягчили, и «решительный отпор» под Нарвой исчез из формулировок полностью, - теперь созданная Львом Троцким Красная армия, «оказывается» просто «оказала упорное сопротивление превосходящим силам противника и нанесла им серьезное поражение».
   После войны, с 1946 года «День Красной армии и Флота» был переименован в «День Советской армии и Военно-морского флота» и оставался под таким названием по 1993 год.
   «Госдума РФ первого созыва в 1995 году, как раз накануне 23 февраля, приняла федеральный закон «О днях воинской славы (победных днях) России», где праздник именовался Днем защитников Отечества. В его официальном описании значилось: «День победы Красной Армии над кайзеровскими войсками Германии (1918 год)» …Только в марте 2006 года Госдума постановила исключить из официального описания праздника слова «День победы Красной Армии над кайзеровскими войсками Германии (1918 год)». Тогда же в его названии появилось слово «защитник» в единственном числе (в отличие от предыдущей версии, где значилось «защитники»). Последнее связано с тем, что к тому времени день 23 февраля уже так именовался в Трудовом кодексе РФ» [7].
   При этом, конечно, не брался в расчёт реальный смысл и назначение вооружённых формирований Льва Троцкого. «…Основанная - не важно, в январе или в феврале - Красная армия создавалась никак не для «защиты Отечества». Нигде, ни в одном из упомянутых выше документов 1918 г. об этом ни слова. И это закономерно: ведь создавалась она как раз для уничтожения исторической России, для гражданской войны с ее подлинными защитниками, и для экспорта революции в Европу и в Азию. Объявив свой партийный праздник «Днем защитника Отечества», коммунисты и их наследники продолжают лишь издеваться над понятием жертвенной любви к Родине» [8, 144].
   В такой зыбкой по отношению к реальной исторической подоплёке отмечаемой даты формулировке – «День защитников Отечества» этот праздник существует и сейчас.
   А теперь давайте перейдём, собственно, к реальным событиям 23 февраля 1918 года.
   Итак, что же реально происходило в то время, и были ли эти «великие победы»?
   Об этом – во второй части.
____________________
1. см. например, Литвинова М.В. «Классификация и типология массовых праздников и зрелищ», Научные Ведомости БелГУ, Серия Философия. Социология., 2012. № 14 (133). Выпуск 21, с. 191-201.
2. см. например, Литвинова М.В. «Массовые праздники и зрелища как способ этнокультурной идентификации» \\ «Наука. Искусство. Культура», БГИИК, Выпуск 1 (13), 2017, с. 51-61.
3. 23 февраля — праздник для... троцкистов? https://tverdyi-znak.livejournal.com/4852456.html
4. Уилер-Беннет Д. Брестский мир. Победы и поражения советской дипломатии = Brest-Litovsk: The Forgotten Peace March 1918 / пер. с англ. С. К. Меркулова. — М.: Центрполиграф, 2009. — 416 с.
5. «Декреты Советской власти». Т.I., М., Гос.изд-во полит.литературы, 1957, с. 356.
6. Екатерина Соловьёва «День защитников. Что мы празднуем 23 февраля и почему?» https://histrf.ru/biblioteka/b/dien-zashchitnikov-chto-my-prazdnuiem-23-fievralia-i-pochiemu
7. Алла Амелина «23 февраля - что за день календаря? «Исторические хроники РАПСИ»» депутат Госдумы РФ первого созыва, журналист, сопредседатель историографического сообщества «Политика на сломе эпох»: http://rapsinews.ru/legislation_publication/20170223/277854842.html
8. «Черная книга имен, которым не место на карте России». Сост. С.В. Волков. М., «Посев», 2004. 240 с., с. 144.

Часть II. «Что происходило реально?».

Так какие события в действительности происходили 23 февраля 1918 года под Нарвой и Псковом? Как уже говорилось – дадим возможность голоса реальным участникам событий, реальным свидетелям и современникам тех событий. Пусть говорят свидетельства и документы.
   «Немцами были заняты в те дни несколько городов: 18 февраля – Двинск; 19-го – Минск; 20-го – Полоцк; 21-го – Режица и Орша; 22-го – Вольмар, Венден, Валк и Гапсаль; в ночь на 25-е – Псков и Юрьев; 25 февраля – Борисов и Ревель.
   Но самым удивительным было то, что немцы наступали без армии. Они действовали небольшими разрозненными отрядами в 100-200 человек, причем даже не регулярными частями, а собранными из добровольцев. Из-за царившей у большевиков паники и слухов о приближении мифических германских войск города и станции оставлялись без боя еще до прибытия противника. Двинск, например, был взят немецким отрядом в 60-100 человек. Псков был занят небольшим отрядом немцев, приехавших на мотоциклах. В Режице германский отряд был столь малочислен, что не смог занять телеграф, который работал еще целые сутки» [1, 259-260].
   Понятное дело, что первой реакцией несведущего обывателя, получившего «самое лучшее в мире» советское образование, к сожалению, - но часто, будет примерно следующее: «это Солженицын придумал, и вообще, вы, все врёте». А давайте посмотрим, что об этом говорил В.И. Ульянов-Бланк, или Ленин - «самый человечный человек», «вождь мирового пролетариата» и т.д. Процитируем газету «Правда» за 25 февраля 1918 года: «Неделя 18–24 февраля 1918 года, неделя военного наступления Германии, явилась горьким, обидным, тяжелым, но необходимым уроком… Мучительно-позорные сообщения об отказе полков сохранять позиции, об отказе защищать даже нарвскую линию о невыполнении приказа уничтожить все и вся при отступлении; не говоря уже о бегстве, хаосе, безрукости, беспомощности, разгильдяйстве… В Советской республике нет армии» (данная статья включена в ПСС, Т. 35).
   Но кто же в итоге остановил немцев под Нарвой и Псковом, если красные матросы постыдно бежали? И остановил ли вообще? Понятное дело, что немцы всё равно не стали бы наступать, узнав о совершившейся сдаче России большевиками в ночь с 23 на 24 февраля. Договор дороже денег, тем более что и деньги, и огромные немцы по этому «договору» от большевиков получали. Собственно, как следует из всех источников – никаких крупных боёв там и не было. Но был ли кто-то ещё под Нарвой и Псковом после позорного пьяного бегства красноармейцев?
   Это были остатки Русской Императорской Армии во главе с бывшим генералом 12 армии Дмитрием Парским и И.Г. Пехливановым. Дмитрий Павлович Парский (17 [29] октября 1866 — 20 декабря 1921, Москва) — русский генерал-лейтенант, участник Русско-Японской, Первой Мировой и Гражданской войны. Перешёл на сторону красных. Иордан Георгиевич Пехливанов (1877—1955) — болгарский и российский военный деятель, участник Первой Мировой Войны. Перешёл на сторону красных.
   Видимо – они там были скорее для «контроля ситуации», поскольку никакой надежды на «красноармейцев» - «защитников» попросту не было даже у большевицкого руководства.
   Далее – предоставим слово самому Дмитрию Парскому. Обратите внимание на то, как он характеризует ситуацию несмотря на то, что вынужден соблюдать «политкорректность».
   «Разложившиеся остатки великой когда-то Русской Армии, разумеется, не в состоянии были выдержать внезапного напора неприятеля, хорошо ориентированного в нашем положении; они быстро очистили фронт и в полном беспорядке отступали в глубь России, бросая по пути важные пункты, бесценное боевое имущество и разного рода запасы, перешедшие в руки противника. В самое короткое время германцы заняли Ревель, Псков, Двинск, Минск и другие города. На путях, ведущих к Петрограду, они особенно выдвинулись вперед в направлении от Ревеля и к началу/середине марта, сбив наши слабые прикрывавшие части из остатков старой армии и добровольческих войск, приблизились к г. Нарве.
   Столице и центру революции грозила сериозная опасность...»» [2, 195-196] .
   «В 23 часа 5 мин. мы были в Ямбурге. На станции тотчас же разыскали ком. Дыбенко, оказавшегося тут и от него узнали, что под Нарвой был бой, что войска понесли большие потери и необходимы подкрепления; ориентировать меня в обстановке более точно и указать, где и как расположены наши войска он не мог. Таким образом выяснить, оставалась ли еще Нарва в наших руках, или нет - не удалось.
   Положение наше было крайне затруднительное: общей, хотя бы ориентировки в положении дел добиться здесь было очевидно невозможно; Дыбенко, распоряжавшийся тут всем, встретил меня как бы с недоверием и, видимо, не склонен был подчиниться мне; нас было всего шестеро, считая жену, бывшую моим личным секретарем и двух шофёров, при мне находилась значительная сумма денег, отпущенная из Смольного и, в довершение всего, кругом слышалась какая-то ружейная стрельба, а на дворе стояла глубокая ночь» [2, 198-199].
   «К рассвету 4/17 прибыл из-под Нарвы начальник Нарвского партизанского отряда т. Дауман, от которого мы узнали, что Нарва очищена нами без напора со стороны немцев и что это явилось следствием отсутствия общего управления войсками и происшедшего среди них замешательства. Возникла было мысль овладеть Нарвой обратно, но от нее пришлось отказаться, т. к. подходившие уже оттуда отряды только что совершили 20-верстный переход, были утомлены и дезорганизованы» [2, 200].
   «Как оказалось впоследствии, оставление Нарвы произошло преимущественно потому, что не было общего руководства и связи в действиях, оттого, что слабо или даже вовсе почти неподготовленные отряды водили в бой неумело и они несли излишние потери (больше других потерпели матросы); наконец, на настроение войск оказало, по-видимому, известное влияние и создавшееся тогда положение как бы между войной и миром, что волновало людей и способствовало уменьшению их стойкости» [2, 200].
   «Со стороны немцев все было спокойно; они вошли в Нарву, но дальше еще не продвигались.
   Днем мне стало известно, что матросы волнуются и собираются ехать в тыл; это угрожало большим ослаблением собранному с такими затруднениями отряду, т. к. эшелон моряков был из самых сильных и вдобавок был хорошо снабжен пулеметами, патронами и проч. Требования мои остаться, переданные через начальников отрядов, не подействовали. Отправившись к Дыбенко, с целью воздействовать на матросов через него, я был неожиданно для себя (да, по-видимому, и для самого Дыбенко) увезен с эшелоном из Ямбурга вместе с двумя своими помощниками. Не желая оставлять войск, мы хотели выпрыгнуть, но поезд пошел полным ходом; бросились к тормозу, но он оказался сломанным. По приезде на полуст. Тикопись, мы вызвали паровоз из Ямбурга, который, вскоре и прибыл. Дыбенко же не мог, видимо, удержать своих матросов и уехал с ними в Гатчину.
   Пример матросов оказался заразительным: за ними успели проскочить в тыл сначала один, а затем еще несколько эшелонов. Остановить их было невозможно.
   В 22 часа мы возвратились в Ямбург, где нашли всего только два слабых эшелона. Настроение их было тревожное; бродили всякие слухи, распространялась паника... Части, бывшие впереди (финл. стрелки и изборцы), как оказалось, по распоряжению своих комитетов, ушли с позиции, разоружились и затем исчезли совсем, несмотря на мое противодействие и уговоры. Батареи, оставшиеся без прикрытия, настойчиво просили разрешения сняться с позиций. Таким образом, впереди Ямбурга вновь никого не было, а имевшиеся к тому времени сведения о неприятеле сводились к тому, что немцы заняли Нарву и выдвинули свои передовые части за реку.
   Сознавая полную беспомощность, т. к. при мне оставалось не более 300 человек, а немцы могли выдвинуть в любую минуту броневые части, или выслать конницу (мост через Нарову взорван не был), не имея впереди разведки и, наконец, учитывая паническое настроение бывших тут двух отрядов, сидевших уже в поездах в полной готовности к отправлению, при условии, что ж.-дорожн. мост у Ямбурга был только слегка испорчен, -- я вынужден был разрешить артиллерии сняться с позиций и отойти в тыл, приказал снять телеграфные аппараты на всех ближайших станциях, а через некоторое время выехал с двумя эшелонами к ст. Волосово, где рассчитывал собрать ушедших, привести их в порядок и вновь занять Ямбург» [2, 201-202].
   «…Среди этих обстоятельств были возобновлены мирные переговоры, которые и закончились, наконец, заключением так называемого Брестского договора 3/16 марта 1918 г. … В общем все выгоды при установлении демаркационной полосы были на немецкой стороне; мы это хорошо сознавали, но сделать ничего не могли, т. к. неприятель грозил возобновить действия в случае нашего несогласия, а сопротивляться его новому натиску мы, разумеется, еще не были в состоянии» [2, 203-204].
   Впрочем, и оставшихся в его подчинении генерал Парский оценивает не очень высоко, так, говоря об матросах, он пишет, что последние «нередко были склонны к распущенности и насилию … и притом были слабо подготовлены к сухопутным действиям» [2, 206].
   С бегством ещё недавно тут мародёрствовавших матросов Дыбенко ситуация для мирного населения не улучшилась. Иногда «защитники» убивали друг друга. Вот как об этом писали в советской же газете «Псковский набат» от 14-15 октября 1927. «Во Пскове положение осложнялось погромами, которые начались 24 февраля: «Утром 24 февраля напряжение достигло наивысших размеров. Начинались грабежи, которые с трудом прекращались. На рыночной (ныне Советской) площади зам. председателя Совета Клейнешехерт, командированный для прекращения грабежей, был убит группой погромно-настроенных солдат. Труп лежал на площади, безучастно носились мимо него люди в разные стороны» [3, 411—413]. На это взирали и сами большевики - Рыночная площадь находилась непосредственно перед зданием Совета.
   Но, может быть, другие «добровольцы» и «недобровольцы», попавшие в ряды РККА по разным причинам действительно были «защитниками» и действительно «Отечества»? – Нет. «…Обращаться же в солдат, обязанных известным срокам службы, значительная часть добровольцев не хотела.
   Понизились заметно, по сравнению с первым временем, и нравственные качества поступавших добровольцев, среди которых было уже немало людей, просто гнавшихся за получением казенного пайка и обмундирования; были и совсем дурные элементы, которых, помимо этого, привлекала еще и возможность легкой наживы, грабежа в условиях тогдашней жизни, когда нередко царила анархия и во всяком случае была обеспечена полная безнаказанность. Прилив таких людей в войска, совместно с некоторыми другими обстоятельствами, содействовал тому, что доверие к новой армии подрывалось, а отношения к ней населения, в особенности сельского, постепенно менялось в худшую сторону» [2, 210].
   Ситуация, сложившаяся «при защите» Нарвы и Пскова совсем неудивительна, зная качества самого Дыбенко. Давайте рассмотрим поближе этого «защитника» - никак не Отечества, конечно же, и не народа, но «достояния революции» и «завоеваний октября».
   Павел Ефимович Дыбенко (1889 - 1938) – был матросом Балтийского флота с 1911 года, «смутьян и дебошир, он не раз сидел в карцере» [4, 38-40]. Сегодня идёт усиленная пропаганда лозунга о том, что «большевики и красные вообще Царя не свергали, в Февральской революции не участвовали, это сделали только «февралисты»». Эта ложь опровергается историей и биографиями большевиков, в частности – того же Дыбенко. Он состоял в РСДРП (б) с 1912. Во время начала Второй Отечественной (Первой Мировой, Великой) Войны проводил антироссийскую пораженческую пропаганду, пытался поднять на бунт военных моряков. И это матрос, дававший присягу, и это во время Отечественной Войны. «Его арестовали и в составе морского батальона отправили на фронт. Однако идти в атаку на немцев батальон отказался и был расформирован, а Дыбенко получил два месяца тюрьмы за антивоенную агитацию.
   Дыбенко - активный участник Февральской революции, во время которой подобные ему матросы безнаказанно убили десятки морских офицеров в Кронштадте и Гельсингфорсе (Хельсинки). Весной 1917 г. возглавил созданный в Гельсингфорсе Центробалт (Центральный комитет Балтийского флота) - организацию, которая стала контролировать все стороны жизни военных моряков, подчиняясь только руководству большевицкой партии. Даже приказ командующего флотом без санкции Центробалта не мог иметь силы. Например, на приказе сформировать матросские батальоны для участия в наступлении против немцев Дыбенко написал резолюцию: «…ни один матрос, верный революции, не может покинуть корабль... Тот, кто добровольно покинет корабль, исключается из списков флота и считается дезорганизатором последнего». Уже летом 1917 Центробалт стал требовать перехода всей власти в руки Советов; в сентябре им была принята резолюция о непризнании Временного Правительства и невыполнении его распоряжений. За это Дыбенко был арестован и заключен в тюрьму «Кресты», но по настоянию большевиков выпущен и снова продолжил свою антиправительственную деятельность. Он вошёл в состав Петроградского Военно-революционного комитета и в дни октябрьского переворота направлял в столицу отряды красных моряков и военных кораблей из Гельсингфорса и Кронштадта» [4, 38-40].
   «В круг партийной элиты ввела «матросика» Александра Михайловна Домантович-Коллонтай … Уже 26 октября 1917 года Дыбенко назначается членом Коллегии по военно-морским делам, а 21 ноября В.И. Ленин подписывает приказ о его назначении Народным комиссаром по морским делам. Ленин не мог не знать, что Дыбенко не имел ни способностей, ни образования, ни опыта для министерской, адмиральской должности. … Матросы с «Императора Павла Первого» кувалдами убивали лейтенантов и мичманов, а старшего офицера после избиений «пустили под лед». Дыбенко же катался на рысаках по плацу в Хельсинки, заваленному офицерскими трупами. Он приказывал «резать контру»».
   «В первые часы после захвата Зимнего Дворца Дыбенко выполнил весьма деликатную операцию по изъятию в Министерстве юстиции судебного дела «о немецких деньгах для партии большевиков», что открыло Временное Правительство» [5].
   Будучи активным участником антироссийских выступлений в армии во время Отечественной Войны, активным участником Февральской революции, большевик Дыбенко одним из первых оказался в членах советского правительства.
   Во время так называемых «обороны Нарвы и Пскова» 23 февраля 1918 года Дыбенко сразу наотрез отказался слушать советы (не то, что исполнять приказы) начальника оборонного участка бывшего генерал-лейтенанта Д. Парского и заявил, что «будем воевать самостоятельно». Как они «воевали» - видно по тому факту, что в итоге всех событий он был пойман аж под Самарой. В бою же под Ямбургом отряд Дыбенко был полностью разгромлен и, попросту бежал с позиций, «забыв о крепости Нарве, что прикрывала столицу с запада». 3 марта Дыбенко и его матросы решили «отказаться» от совместного с солдатскими частями Парского контрнаступления на Нарву. «Они покинули позиции и добежали до тыловой Гатчины, что находилась в 120 километрах от линии фронта. В довершение позора «братишки» захватили на железнодорожных путях несколько цистерн со спиртом и отпраздновали свою «победу». Уже 6 марта отряд матросов был разоружен и отозван».
   Интересен и другой факт, связанный с этой «героической» «обороной». Останавливать дезертиров был направлен бывший состав 6-го Тукумского полка, которым командовал Ян Фрицевич Фабрициус (1877-1929). Его биография тоже опровергает пропагандистский лозунг о том, что «большевики никак не участвовали в Февральской революции». Большевик с 1903 года, в 1904-1907 годах отбывал каторгу, затем ссылку. С конца 1915 года служил старшим унтер-офицером в 1-м Латышском стрелковом полку и дослужился до штабс-капитана. Во время революции, как и другие большевики, он без колебаний предал воинскую присягу. После октябрьского вооружённого переворота стал членом ВЦИК. С составом 6-го Тукумского полка охранял Смольный. Во время событий под Нарвой и Псковом работал как руководитель «заградотрядов» против дезертирства матросов Дыбенко.
   Понятное дело, что для большевиков – Дыбенко – «свой» и «герой». Ну, оступился немного, ну с кем не бывает? Опять-таки – цистерны со спиртом попались невовремя. Но, тем не менее – «защитник» оказался теперь в том положении, когда ему самом требовалась «защита». Причём – уже от своих. И такая «защитница» для «героя обороны Нарвы и Пскова» нашлась. Именно Коллонтай и выручила «героического» «защитника», умоляя о послаблениях для него Ленина, Троцкого, Крыленко и Крупскую. В итоге «защитника» ей удалось «защитить», и Дыбенко выпустили на поруки 25 марта. А как же «новая» «революционная любовь»? «Свою спасительницу Шуру Коллонтай «Паша-орел» не только не позвал на праздничный банкет в честь собственного освобождения, но и не предупредил о своем бегстве. Он «подставил» свою жену-заступницу, которая поручилась за него своей судьбой и свободой. Узнав о бегстве своего любимого, Коллонтай в панике, боясь ареста, скрылась в Петрограде под защитой анархиствующих матросов» [5].
   Помогли и собутыльники-балтийцы, направив Ленину и Троцкому своеобразный ультиматум: ««Если в течение 48 часов Дыбенко не будет освобожден, мы откроем артиллерийский огонь по Кремлю и начнем репрессии против отдельных лиц». Вожди были вынуждены рекомендовать ревтрибуналу оправдать Дыбенко. Но из партии «героический матрос» был всё же исключён и восстановлен только в 1922 г.» [4, 38-40].
   Впрочем, всё это не помешало ему с ноября 1918 года побывать на разных командных должностях в Красной Армии и организовать массовую расправу над своими недавними товарищами по Балтфлоту в подавлении Кронштадтского восстания в марте 1921 года, где он распоряжался т.н. Сводной дивизией, «созданной из провинившихся членов партии - воров и мародеров (за глаза ее именовали Сбродной)» [4, 38-40].
   Такая вот «23-февральско-8-мартовская» гендерная («просто «мужская-женская»», как иногда говорят) история. А какая история – такие и «праздники». А какие «праздники» - такая и «жизнь».
   В итоге, после бегства 23 февраля и прочего Дыбенко всё-таки поймают – на Волге, под Самарой. Но уже вместе с Коллонтай. При этом остаются стыдливо скрываемые подробности. А чем же промышлял там руководитель антиармейского антироссийского кровавого шабаша? А подробности, в том числе в газетах, сообщались весьма «революционные» - «о похищении «Дыбенкой» 700 тысяч казенных денег и о буйствах его отрядов на железнодорожных станциях. Призывы советского руководства к Дыбенко и Коллонтай «возвратиться и добровольно сдаться» те проигнорировали. «Тогда был подписан приказ о розыске и аресте отставных наркомов. Когда Крыленко все же удалось связаться по телеграфу с Дыбенко, беглец пригрозил: «… еще не известно, кто и кого будет арестовывать» [5].
   Зинаида Гиппиус с нескрываемым сарказмом писала об этом в своем дневнике: «Да тут же еще Крыленко пошел на Дыбенку, а Дыбенко на Крыленку, друг друга хотят арестовать, а жена Дыбенки – Коллонтай – тоже отставная и где-то тут путается» [6].
   Писательница Надежда Тэффи и вовсе отреагировала на эту историю знаменитым фельетоном «Дыбокрылонтай».
   ««Дыбокрылонтай» – так на сокращённом коммунистическом языке называется инцидент Дыбенко, Крыленко и Коллонтай».
   «Сейчас Крыленко терзает Дыбенко. Дыбенко инкриминируется бегство из Нарвы. Но ведь мы же читали (или это была шутка?) инструкцию не то наштаверха, не то штановерха о том, что «нужно избегать в немцев стрелять». И это было как раз, когда немцы наступали. А так как, наступая, немцы, наверное, стреляли, то и было вполне целесообразно уйти из Нарвы пораньше, подальше от греха. Дыбенко так и сделал. А что он удрал раньше всех, то ведь, поскольку я понимаю, комиссару и надлежит шествовать всегда во главе отряда.
   Советы настроены как будто пораженчески (настроение это пока что фигурирует под псевдонимом «передышки»), но при этом советы хотят, чтобы Дыбенко дрался как лев с немцами. Дыбенко же – оборонец, но при этом сдаёт Нарву без боя. Ничего не понять! Это просто какая-то ссора двух влюблённых, когда каждый делает то, что хочет другой, и притворяется, что сердится. Но за Дыбенко ещё вина – вина от вина (извиняюсь за скверный каламбур!): Крыленко говорит, что Дыбенко в салон-вагоне дул водку из бочонка, и ещё не один, а со всем своим штабом.
   Подумайте, в такое голодное время и вдруг такое благодушие!
   Морской министр со всем своим штабом в салон-вагоне водку дует.
   Тяжело и неприятно».
   «Крыленко велел ударить обвиняемого Дыбенко и поручительницу Коллонтай по самому дорогому с коммунистической точки зрения – по карману: приказал наложить арест на имущество! …Арест на имущество своих же товарищей, своих же комиссаров….
   — Вот, мол, как мы её вещи арестуем, так она живо голос подаст.
   От того ли, или от другого, но она голос действительно подала.
   «Товарищи комиссары пользуются формальным предлогом, чтобы пресечь деятельность, открыто осуждающую сдачу завоеваний октябрьских дней…»
   Вот какой голос…» [7, 98-101] .
   «В апреле 1921 года Дыбенко как специалиста по подавлению восстаний направили усмирять крестьян Тамбовщины, выступивших во главе с эсером, атаманом Антоновым. Сколько на совести Дыбенко крестьянских душ, расстрелянных и изрубленных, сожженных живьем в хатах, умерщвленных отравляющими газами?! «Миндальничать с этими мерзавцами не приходится…» – заявил Дыбенко» [5]. А что же один из «вождей» вооружённого переворота 1917 года и создатель РККА товарищ «Троцкий»-Бронштейн? Что же «вожди» «Ленин» - Ульянов, и «Сталин» - Джугашвили? Они тоже пили ворованный спирт и драпали с «отрядом флотских», стреляя и грабя по пути мирное население России?
   Там было всё гораздо хуже. Они, как мы помним, 23 февраля начинают переговоры с одними из своих «спонсоров» так называемой «революции» 1917 года и – военным противником России – Германией о выходе России из войны путём позорного, тяжёлого и выгодного только Германии поражения – т.н. Брестского «мира».