О глубокомъ содержаніи этого чинопослѣдоваиія, ставшаго, послѣ всенароднаго посрамленія иконоборческой ереси, всенароднымъ же каждогоднимъ исповѣданіемъ Церковной Истины, въ первую Недѣлю Великаго Поста совершаемымъ – напомнитъ читателю обстоятельная статья еп. Аверкія[1]. Напомнитъ она читателю и о тѣхъ соблазнахъ, которые въ наши, преимущественно соблазнамъ подверженныя, времена стоятъ предъ каждымъ церковно-православнымъ сознаніемъ. На одномъ изъ нихъ ближе остановимся мы здѣсь: на томъ, который связанъ съ могущественнымъ т. наз. «экуменическимъ» движеніемъ. Сосредоточимъ, притомъ, вниманіе на томъ, въ сущности, о т п а д е н і и уже отъ Православія, которое, такъ сказать, напередъ осуществляется самими православными, поскольку обрѣтаютъ они «экуменическій» языкъ, созвучный инославному міру, въ это движеніе вовлеченному.

Всѣмъ извѣстно, какимъ признаніемъ пользуется, какъ «православный» богословъ, у инославныхъ прот. о. Сергій Булгаковъ. Въ близкихъ о. Сергію православныхъ кругахъ принято иногда съ извѣстными оговорками воспринимать тотъ уклонъ его мысли, который нашей Церковью признанъ явно еретическимъ – т. наз. «софіанство». Что касается общей установки этого высоко-почитаемаго богослова, бывшаго, какъ извѣстно, инспекторомъ и преподавателемъ догматическаго богословія въ Парижскомъ Богословскомъ Институтѣ, то никакихъ тутъ оговорокъ мы не встрѣчаемъ. Можно потому съ полнымъ основаніемъ воспринимать о. Сергія, какъ признаннаго ведущаго идеолога того крыла зарубежнаго православія, о которомъ писалъ у насъ только что прот. о. М. Помазанскій, употребивъ въ заголовкѣ своей статьи риторическій вопросъ: «Православіе ли»?[2]. Примѣнительно къ экуменизму вправѣ мы показательными считать взгляды о. Сергія тѣмъ болѣе, что статья его, о которой сейчасъ будетъ идти рѣчь, помѣщена въ качествѣ передовой въ коллективномъ сборникѣ, спеціально посвященомъ темѣ п р а в о с л а в н а г о истолкованія экуменизма, ибо озаглавленномъ такъ: «Христіанское возсоединеніе. Экуменическая проблема въ православномъ сознаніи».

Нося вычурный заголовокъ «У кладезя Іакова», подзаголовокъ статья эта имѣетъ весьма выразительный – програмный, можно сказать, насквозь: «О реальномъ единствѣ раздѣленной Церкви въ вѣрѣ, молитвѣ и таинствахъ». Много сказано тутъ! Та «единая, святая, соборная и апостольская Церковь», которую исповѣдуемъ мы въ Символѣ Вѣры, поскольку она, дѣйствительно, ЕСТЬ – гдѣ искать нужно ее? Не въ какой либо отдѣльной Церкви, отъ апостольскихъ временъ неврежденно сохранившемся, а въ неоформившемся взаимообщеніи всѣхъ церквей: въ этомъ межцерковномъ общеніи, слѣдовательно, обрѣтается то подлинно-реальное, что е д и н с т в е н н о мы имѣемъ отъ Церкви, какъ Столпа и Утвержденія Истины!

Такъ именно вопросъ и ставится съ мѣста о. Сергіемъ! Ц е р к о в ь – и церкви! Какъ совмѣстить требованіе единства Церкви – съ наблюдаемой множественностью церквей? Экуменизмъ, оказывается, в п е р в ы е открываетъ тутъ положительныя перспективы: уточняя различія, долженъ онъ породить сознаніе единства. И это не только ч а я н і е будущихъ достиженій – налицо онѣ уже и сейчасъ. «Экуменизмъ самъ по себѣ есть опытъ такого единства, новое о немъ откровеніе». Не было, казалось, выхода изъ выше поставленнаго противорѣчія Церкви и церквей – тутъ приходитъ экуменизмъ на помощь, и выходъ найденъ. И это не какимъ либо соглашеніемъ, а Духомъ Святымъ: «новымъ вдохновеніемъ, его же чаемъ». Экуменизмъ не идея, а фактъ такого новаго «откровенія»: «его намъ дано опытомъ переживать, какъ благодатное вѣяніе Духа Божія, какъ явленіе Пятидесятницы, когда люди начинаютъ понимать другъ друга въ разноязычіи своемъ».

Естественно, при такомъ пониманіи вещей, то значеніе повышенное, какое придаетъ о. Сергій молитвенному общенію. Изъ того исходитъ онъ для него утѣшительнаго наблюденія, что нынѣ, оказывается, ни съ чьей стороны въ церковномъ мірѣ не происходитъ наступленія, а потому не надо особо никому думать объ оборонѣ. Все вниманіе можетъ быть сосредоточено, поэтому, на томъ, что соединяетъ, что, несмотря на разъединеніе, является общимъ. Вотъ это «общее» и открывается «новымъ откровеніемъ вселенской Пятидесятницы». Дѣлается отсюда достояніемъ человѣчества нѣкое п а н х р и с т і а н с т в о . Это – то, что способно быть вынесеннымъ за скобки, какъ общее для всѣхъ исповѣданій. О п ы т н о же достигается это именно молитвеннымъ, по преимуществу, общеніемъ. Пусть оно еще не принято уставно: достаточно и того, если обычнымъ порядкомъ то происходитъ. Но, какъ условіе непремѣнное, даже и этого не требуется, ибо самое уже чтеніе слова Божія раждаетъ спасительную общность. «Искренніе и благоговѣйные читатели Евангелія чрезъ то уже въ Церкви, въ Церкви единой Евангельской». Но главное, все же, духовная жизнь: для в с ѣ х ъ доступенъ мистическій ея языкъ! «Духовная жизнь... больше соединяетъ христіанъ, чѣмъ догматическое сознаніе». Въ примѣръ приводитъ себя авторъ: «Въ теченіе Лозанской конференціи... это чувство нѣкоего общаго духовнаго опыта, единенія во Христѣ, достигало чрезвычайнаго напряженія». Это все отдѣльныя обнаруженія того, что имѣетъ быть объединено въ нѣчто цѣльное и могущественное: предъ нами «новое явленіе Пятидесятницы, котораго чаемъ, но частично уже и обрѣтаемъ». И такъ далеко идетъ въ этомъ направленіи о. Сергій, что готовъ усматривать тутъ даже нѣкое «таинство», позволяющее христіанамъ разныхъ церквей духовно сопричащаться единаго Христа задолго до того, когда будетъ совершаться фактическое причащеніе изъ одной чаши. Естественно должно умолкать тутъ все, способное питать разномысліе. Привѣтствуетъ о. Сергій наблюдающееся угасаніе въ богословіи «обличительнаго» начала, уступающаго мѣсто началу «сравнительному». И тутъ встрѣчаемъ мы сужденія, которыя, въ сущности, упраздняютъ самый смыслъ Торжества Православія. Пересмотра, оказывается, требуетъ самое понятіе «ереси»! Нельзя анаѳематствовать в с е г о человѣка за ч а с т н у ю ересь, хотя бы такъ дѣлалось на протяженіи всей исторіи христіанской Церкви. А такъ какъ ереси всѣ ч а с т н ы я , то значитъ и еретиковъ, въ сущности – нѣтъ. Нѣтъ еретиковъ «вообще», и всѣ погрѣшенія еретиковъ болѣзнь, которая повреждаетъ, но не убиваетъ. Оттѣнокъ ереси готовъ усматривать о. Сергій и въ самомъ православномъ сознаніи, въ его односторонности. Грѣшатъ в с ѣ . «Въ этомъ смыслѣ всѣ окажутся, можетъ быть, еретиками, въ разной степени и въ разномъ отношеніи». Анаѳема – только дисциплинарная мѣра. «Ибо надо и это громко сказать – и еретики находятся въ церкви, и мѣру гибельности для нихъ еретичества намъ не дано знать».

Доктринальнымъ различіямъ въ области евхаристическаго богословствованія не склоненъ о. Сергій придавать особаго значенія. Въ частности, отвѣтъ еп. Ѳеофана относительно протестантовъ: «по вѣрѣ дано будетъ имъ» не удовлетворяетъ его. Пусть нѣтъ у насъ съ протестантами общенія въ таинствахъ – въ общеніи н е в и д и м о находимся мы и съ ними, ибо и здѣсь раздѣленіе не доходитъ до дна: Церковь Христова остается нераздѣльной, Тѣло Христово не раздѣляется. Что же касается католицизма, то самый фактъ раздѣленія церквей отрицается о. Сергіемъ: «въ своей таинственной жизни церковь остается единой», «соединенія церквей здѣсь и не требуется». Самая же мысль о томъ, будто требуется для соединенія церквей предварительное догматическое соглашеніе, отвергается, какъ въ корнѣ ошибочная. Мнимая то аксіома: надо ждать вѣянія Духа Божія и соединеніе придетъ само собою. «Ни гордый и властный Римъ, живущій въ католическомъ священствѣ, ни застывшій въ вѣковой самооборонѣ Востокъ, видящій врага и поработителя въ каждомъ католикѣ не могли и не могутъ до сихъ поръ сдѣлать этого шага, забыться въ порывѣ любви церковной ... Но путь къ единенію Востока и Запада лежитъ не чрезъ Флорентійскую унію и не черезъ турниры богослововъ, но чрезъ единеніе предъ алтаремъ. Священство Востока и Запада должны сознать себя единымъ священствомъ, совершающимъ единую Евхаристію, приносящимъ единую жертву, и для воспламененнаго этимъ сознаніемъ священства отпадутъ, какъ картонныя преграды, всѣ препятствія, къ единенію въ таинствѣ. Сіе и буди, буди!».

Что остается отъ Православія въ этомъ патетически-экзальтированпомъ, до кощунства доходящемъ, въ сути своей, суесловіи? Правда, относятся эти высказыванія ко времени, которое, какъ, можетъ быть, помнитъ читатель, современные представители православнаго модернизма называютъ «весной и лѣтомъ» экуменизма. Но въ основѣ своей и современный экуменизмъ остается проникнутымъ все той же идеологіей «чаянія» новаго «откровенія», въ которомъ явлена будетъ, наконецъ, истинная Церковь нынѣ только въ разсѣянномъ видѣ въ мірѣ себя являющая. Подъ этимъ угломъ зрѣнія разсматриваемый, пріобрѣтаетъ экуменизмъ очертанія зловѣщаго соблазна, не одно только Православіе окрадывающаго, но и тѣ исповѣданія, которыя, утративъ п о л н о т у церковной Истины, не отказались, однако, отъ Вѣры въ Христа-Бога. Дѣйствительно, вдумаемся: человѣкъ, принявшій въ себя ядъ экуменизма, утрачиваетъ необходимое сознаніе всецѣлой своей принадлежности Истинѣ. Живаго Бога, которому всецѣло принадлежитъ человѣкъ, будучи пріобщенъ къ Церкви, являющей всецѣлую Истину – уже нѣтъ. И воть всѣ, извѣрившіеся въ с в о ю вѣру, объединяются на поисках ь Бога въ искомой Церкви, только ч а е м о й …

И – въ этихъ условіяхъ – сколь двусмысленнымъ оказывается то «торжество» Православія, которое выражается не въ явленіи міру Православія, въ его Цѣломъ, какь полноты Истины, а лишь въ пропагандѣ отдѣльныхъ красотъ и достиженій православной культуры – со стороны православныхъ, и въ любованіи этими красотами и достиженіями – со стороны инославныхъ! Велика тайна и неизслѣдима домостроительства человѣческаго спасенія Промысломъ Божіимъ, и могутъ, конечно, такъ или иначе, на пользу идти инославнымъ и эстетическія и интеллектуальныя ихъ переживанія, связанныя съ переоцѣнкой многовѣковаго пренебрежительнаго ихъ отношенія къ цѣнности Православія. На пользу, можетъ быть, идетъ имъ, такъ или иначе, и то обогащеніе ихъ молитвеннаго опыта и богослужебнаго уклада, которое обусловливается частичными заимствованіями у Православія инославными церквами. Но д в у с м ы с л е н н о с т ь этого «торжества» Православія остается въ полной силѣ. И мотетъ даже быть поставленъ вопросъ: не болѣе ли способствовало спасенію душъ инославныхъ ихъ твердое стояніе въ своей Вѣрѣ, хотя бы въ условіяхъ самоувѣреннаго невѣжества въ отношеніи Православія, чѣмъ ихъ современное «увлеченіе» Православіемъ?

Дѣйствительно, если воспринимаемъ мы Православную Церковь, какъ тотъ Отчій Домъ, оставленіе котораго лежитъ въ основѣ всѣхъ инославныхъ церковныхъ образованій, то какъ можно расцѣнивать любованіе красотами и достиженіями православной культуры, не ведущее къ покаянной готовности вернуться въ Отчій Домъ? Вообразимъ все многообразіе переживаній, способныхъ, при мысли о покинутомъ Отчемъ Домѣ, раждаться въ душѣ блуднаго сына отъ грубыхъ и корыстныхъ вожделѣній, въ отношеніи оставшейся части наслѣдства, до переживаній, самыхъ мечтательно-безкорыстныхъ и идеалистическихъ, но не ведущихъ непремѣнно къ тому внутреннему акту рѣшительно-безповоротному, о которомъ Евангеліе говоритъ: пришелъ въ себя – вѣдь главнаго то не совершается! И какъ былъ блудный сынъ блуднымъ сыномъ – такъ имъ онъ и продолжалъ бы быть.

Такъ и здѣсь. Выставки русскихъ иконъ, роскошныя изданія ихъ воспроизведеній, распознаніе красоты русскаго церковнаго пѣнія и самое прекрасное его исполненіе, преклоненіе предъ ранѣе пренебрегаемыми формами русскаго благочестія и церковнаго обихода – какое предметное значеніе все это можетъ имѣть само по себѣ? Не отрицаемъ мы и подчеркиваемъ даже, что, въ отдѣльныхъ случаяхъ и примѣнительно къ отдѣльнымъ лицамъ, можетъ все это имѣть высокое положительное значеніе, а потому въ составъ русско-православнаго миссіонерства не можетъ не входить и явленіе міру всего этого безцѣннаго богатства. Но если мы сами начинаемъ разсматривать всѣ эти красоты, какъ с а м о ц ѣ н н о с т и ; если наши иконописцы украшаютъ инославные храмы, а наши регенты услаждаютъ слухъ инославныхъ въ стѣнахъ ихъ храмовъ, завѣдомо зная, что этимъ лишь украшается инославное богопочитаніе; если, тѣмъ паче, вся красота православнаго богослуженія принимаетъ образъ лишь прельстительной оболочки инославія въ цѣляхъ с о в р а щ е н і я православныхъ – и тутъ соучаствуютъ православные: развѣ не п о с р а м л е н і е м ъ Православія оказывается такое его «торжество»?

Духовное торжество и мірской успѣхъ вещи не только разныя, но часто несовмѣстныя. Предъ листамъ Церковнаго Торжества Православія долженъ бы каждый православный себѣ поставить вопросъ рѣшительный: къ чему стремится онъ? Въ области духа ищетъ онъ торжества, или мірской успѣхъ его прельщаетъ? Если мірской успѣхъ тебя плѣняетъ – открытъ путь тебѣ ш и р о к і й . И въ трехъ направленіяхъ, соперничающихъ, лежитъ онъ. Одинъ то – московско-патріаршій, другой – восточно-католическій, третій – протестантско-экуменичеекій. Весь христіанскій міръ уже какъ будто только эти три направленія и видитъ, и каждый на одинъ изъ нихъ и оріентируется. Соперничаютъ они пока – съ осторожностью, впрочемъ, немалою, такъ какъ предвидятъ возможность сліянія, ждутъ ея, готовятся къ ней и готовятъ – каждый съ своей стороны! – это сліяніе. И будетъ оно, придетъ то конечное сліяніе, которое явитъ кратко-временный успѣхъ всецѣлаго Антихристова торжества, предваряющаго приходъ на землю Спасителя …

Если же алчетъ твоя душа д у х о в н а г о торжества – открытъ предъ тобою и здѣсь у з к і й путь. Ясенъ и простъ онъ каждому изъ насъ, кто мудрованіями не замутняетъ своего сознанія: то в ѣ р н о с т ь своей Церкви, Русской, Православной, Владимірской, каковая вѣрность и составляетъ духовную природу Зарубежной нашей Соборной Русской Православной Церкви, неповрежденно и небоязненно сохраняющей преемство апостольское. Эту вотъ в ѣ р н о с т ь , всецѣлую и самоотверженную, и являемъ мы въ церковномъ Торжествѣ Православія.

И если суждено міру пережить настоящій жесточайшій кризисъ вѣры и вернуться къ жизни, не носящей того остро-эсхатологическаго характера, какъ то наблюдаемъ мы сейчасъ, то это дастъ только именно такая вѣрност ь русскихъ людей, какъ въ разсѣяніи, такъ и плѣненіи совѣтскомъ сущихъ. Будетъ она явлена еще на землѣ восторжествуетъ Православіе, и тѣмъ открыты будутъ новыя перспективы исторической жизни міра. Если же эта вѣрность окажется удѣломъ однихъ только немногихъ избранныхъ, то спасены они будутъ Господомъ отъ завладѣвающаго міромъ Зла уже Его приходомъ на землю...

[Архим. Константинъ]

____________________________

«Православная Русь». 1954. № 5. С. 1-3.
[1] Епископ Аверкий. Чин Православия и наше время. // «Православная Русь». 1954. № 5. С. 5-8. – ред.
[2] Прот. Помазанский Михаил. Православие ли? «Православие в жизни». // Православие ли?… или неприемлемый для православного сознания модернизм, истинное Православие